— Не сейчас! Где кассета с фильмом?

— Не знаю, где-то здесь была. Надо искать.

— Нет времени искать! Что ещё есть? Какой ещё фильм можем поставить?

— Этот же есть, — ответил Влад. — У меня две копии было, чтобы сразу крутить в двух залах, если зайдёт людям. Вторая наверху.

— Так тащи тогда быстрее её и видик!

Влад бросился на второй этаж, чтобы взять в одном из малых залов видеомагнитофон и кассету. Вернулся он буквально через минуту, быстро подключил второй видеомагнитофон и запустил фильм. После чего мы с ним вышли на улицу, где я сразу же задал другу напрашивающийся вопрос:

— Что это было?

— Гарик, я, хоть убей, не понимаю, как это произошло, — снова принялся оправдываться Влад.

— На фига ты вообще порнуху сюда притащил?

— Хотел посмотреть, как она пойдёт с таким звуком.

— Посмотрел?

— Ещё ночью.

— Видимо, очень устал смотреть, да уснул под утро, раз кассету оставил в магнитофоне, — не без сарказма заметил я.

— Да вытащил я её, — обиженно произнёс Влад. — Просто запарился и не убрал далеко. А Оксанка решила, что на ней фильм. Но я же быстро сориентировался.

— Быстро, — согласился я. — Ну если бы ты просто подошёл и вырубил видик, тоже нормально было бы.

— Да фиг с ним, с видиком, я новый куплю за свой счёт, надо было быстрее вырубать. Там они потом…

— Давай обойдёмся без подробностей, — перебил я друга. — Хорошо хоть не в телевизор зарядил ударом.

— Ну прости, Гарик! Это реально косяк, но я же не специально.

Влад выглядел таким несчастным, что я просто не мог на него злиться. Мне даже стало его немного жалко: от так готовился к этому открытию салона и такой конфуз.

— Ладно, не парься, — сказал я и хлопнул друга ладонью по плечу. — Бывает хуже.

— Бывает, — согласился Влад. — И всегда со мной.

— Не всегда, — возразил я. — Помнишь, как Гриша машину разбил? Вот то-то! Иди лучше, смотри, как они там всё проходит.

Влад кивнул и отправился в салон, я же пошёл в администрацию, чтобы послать водителя ко мне домой. Роман должен был забрать отца и привезти его на рынок, после чего мы должны были заехать за Ариной Родионовной и уже вместе с ней прибыть в городской суд хотя бы минут за тридцать до начала заседания.

Москва, Кремль

Глава Временного правительства был недоволен. И не просто недоволен — Борис Николаевич был зол. В столице чуть ли не ежедневно проходили несанкционированные митинги, и несмотря на все заверения Московского князя, что столичные силовики с этим разберутся, ситуация не выправлялась. Более того — она ухудшалась. Народ уже не просто выходил на улицы с требованием дать им нового императора, теперь он уже открыто выражал недовольство Временным правительством и обвинял его во всех проблемах: от ухудшения уровня жизни до разгула преступности.

— Юрий Михайлович, Илья Николаевич, как долго мы будем это всё терпеть? — вопрошал Новгородский князь, обращаясь сразу к двум коллегам. — Вы обещали, что это всё быстро закончится, а оно, судя по всему, только начинается.

— Все вопросы к Юрию Михайловичу, — ухмыльнувшись, ответил Сибирский князь.

— Но силовой блок курируете вы, — заметил глава Временного правительства.

— Курирую, — согласился Илья Николаевич. — И если бы мне никто не ставил палки в колёса, Москва бы уже давно забыла, что такое митинги, а все недовольные сидели по домам и боялись носа на улицу сунуть.

— Мы не можем применять силу против демонстрантов, — произнёс Московский князь и, заметив непонимание коллег, поправился: — Против всех демонстрантов. Я согласен, что уговорами тут уже ничего не решишь, но я считаю, что нельзя мести всех под одну гребёнку. Надо искать зачинщиков и работать точечно. Применение силы и оружия лишь разозлит людей.

— Мне кажется, вы больше печётесь не о людях, а о своей репутации доброго князя — отца всех москвичей, — снова ухмыльнулся Сибирский князь. — Но ситуация требует решительных действий.

— Требует, — поддержал Илью Николаевича Туркестанский князь. — Буквально позавчера в Фергане люди вышли на улицы. В Таразе неспокойно.

— Вашим тоже царя подавай? — усмехнулся Московский князь.

— Нет, Юрий Михайлович, наши царя не очень любят, и вы это не хуже моего знаете. У них другие требования. Пока чисто экономические — не нравится им, что уровень жизни упал. Но недалёк тот день, когда сторонники независимого Туркестана, увидев, что центральная власть не может навести порядок даже в Москве, возьмутся за то, чтобы повернуть недовольство народа в нужное им русло.

— Значит, центральная власть покажет, что она может навести порядок! — заявил Борис Николаевич и хлопнул кулаком по столу. И в Москве, и по всей империи! Что вам нужно, Илья Николаевич, чтобы навести порядок, кроме согласия Юрия Михайловича?

— Время, — ответил Сибирский князь. — Дня три. Максимум пять. Организуем провокации против полицейских, разгоним пяток митингов, осудим несколько десятков человек, покажем это всё по телевизору, народ сразу поймёт, что это дело опасное.

— Хорошо, — вздохнув, произнёс Московский князь. — Делайте, что считаете нужным, но у меня есть одно условие.

— Условие? — удивился Борис Николаевич. — Вы ставите нам условия?

— Да, — ответил Юрий Михайлович. — Потому что это в наших общих интересах. Москва — это вам не Новосибирск и не Новгород, где на улицы выходит голытьба всякая и требует, чтобы им жилось сытно, как при императоре. В столице много дворян — истинных монархистов, которых экономические проблемы вообще не волнуют. Им нужен император. Понятно, что взрослые уважаемые аристократы на митинги не ходят, но вот сынки их, возомнившие себя спасителями Отечества, решившие, что их долгом является возвращение на трон императора — эти очень даже активны. И их, к сожалению, немало. Даже кое-кто из Романовых с этим связан.

— И что же вы хотите, Юрий Михайлович? — поинтересовался Сибирский князь.

— Я хочу, Илья Николаевич, чтобы никто из этих княжеских да боярских сынков не пострадал во время ваших мероприятий по наведению порядка. Обвинят в любом случае меня, а мне война с влиятельными московскими родами не нужна. Голодранцев протестующих хоть в асфальт втирайте, мне до них дела нет, а аристократы пострадать не должны.

— И как прикажете их различать?

— Вы не хуже меня знаете, что у каждого митинга свои организаторы. И вы сами сказали, что вам хватит несколько митингов разогнать. Так вот, разгоняйте те, что организованы простыми людьми.

— Простые люди митинги не организовывают, — заметил Сибирский князь.

— Оставьте, Илья Николаевич! Вы ведь прекрасно меня понимаете.

— Понимаю, Юрий Михайлович, не извольте беспокоится, не пострадает ваша столичная аристократия.

— Ну значит, на этом и договоримся! — довольно резюмировал Новгородский князь. — Жду от вас хороших новостей, что в Москве снова спокойно.

— А может, помимо этих разгонов, надо что-то ещё делать? — неожиданно спросил Хабаровский князь. — Чтобы уровень жизни не падал. Тогда и недовольных меньше станет.

— Они в любом случае будут требовать императора, — возразил Борис Николаевич.

— Но это не повод не заниматься экономическими проблемами, — стоял на своём Хабаровский князь. — Жизнь у народа действительно ухудшается, и это нельзя не признать. Император Михаил сломал своими реформами почти всё, что до этого работало, а мы с вами свернули эти реформы. И в итоге вообще непонятно, как выходить из этой ситуации. Старое сломано, новое не успело заработать.

— Ну, как никак выживаем, Александр Васильевич, — ответил на критику Борис Николаевич. — И это несмотря на все проблемы.

— В том то и дело, что как никак. Нужно принимать серьёзные меры по оздоровлению экономики, пока не поздно.

— А я бы вообще ввёл в стране военное положение, — неожиданно заявил Сибирский князь. — Хотя бы на год. Тогда вообще проблем не будет.

— Военное положение — это путь в никуда! — заявил Хабаровский князь.