— Ну а чего нам париться? Аренда капает, в салоне сеансы идут, мы свои обязанности по договору перед администрацией города выполняем. Всё отлично.

— Париться надо всегда, — сказал я. — И особенно, когда всё отлично.

— Не понимаю тебя, Гарик.

— Да тут понимать нечего. Знаешь, сколько желающих занять наше место на этом рынке? Но они не могут этого сделать. И не потому, что мы такие замечательные, а потому, что, помимо договора на аренду рынка, у меня ещё есть личная договорённость с Коростылёвым. А сменится губернатор — неизвестно, что будет с нашим бумажным договором.

— Думаешь, разорвут?

— Разорвать будет сложно, если мы косячить не начнём, а вот не продлить через год — запросто.

— И что теперь делать? — растерянно спросил Влад.

— Голосовать за Коростылёва и всех вокруг за него агитировать, — ответил я, усмехнувшись, а потом на всякий случай, если вдруг Влад не понял, что я пошутил, добавил: — Надо не дать ни малейшего повода до нас докопаться. Никому! Ни пожарным, ни налоговой, ни санэпидстанции — вообще никому. Рынок должен быть идеальным.

— Мы и без выборов стараемся не допускать ошибок, но теперь ещё сильнее будем следить за этим, — пообещал Литвинов. — Вот только одну проблему никак не получается решить.

— Какую? — спросил я.

— Не у всех продавцов есть санитарные книжки, — ответил Макар Гордеевич. — Мы уже и так и эдак, даже угрожали, что разорвём договор аренды места, а им всё равно.

— Значит, надо разрывать.

— Но это примерно четверть наших продавцов. Если не треть.

— А почему так много?

— Так, никто эти книжки никогда не проверял, вот все и плюнули на это дело.

— Давайте мы так поступим, — предложил я. — Всем, кто в течение недели сделают санитарные книжки, мы компенсируем затраты на медкомиссию. А кто не сделает — с теми разорвём договор аренды. У нас ведь этот пункт прописан?

— Боюсь, что не поможет, — вздохнув, произнёс Литвинов. — Не сделают за неделю.

— Тогда пусть торгуют не на рынке, а с газетки на тротуаре! — отрезал я. — Сегодня же раздайте всем предписание о необходимости предоставить санитарную книжку в недельный срок. И ни дня больше!

— Я вас понял, прямо сейчас этим займусь, как только совещание закончится, — пообещал заместитель директора рынка.

— Да оно, можно сказать, и закончилось уже, — сказал я. — Вы можете идти и работать, Макар Гордеевич.

Литвинов кивнул, встал со стула и молча покинул кабинет.

— Что-то ты, Гарик, сегодня не в духе, — произнёс Влад. — Из-за такой мелочи разошёлся. Случилось что?

— По-твоему, отсутствие санитарных книжек у трети продавцов на рынке — это мелочь? — ответил я. — Но меня даже не это удивляет, а то, что без меня этот вопрос вообще никак не решался. Это ненормально, Влад! У меня там завод простаивает, мне нужно бабки на его запуск искать, а я здесь проблему санитарных книжек решаю. Так не должно быть.

— Ну, кроме книжек-то, всё хорошо. Чего ты до них докопался? Да, косяк, но Гордеевич решит, не переживай. Так-то всё супер: братва больше не беспокоит, новые арендаторы приходят, плата за аренду вовремя поступает, в салоне сеансы идут даже по ночам — деньги капают. Нормально всё, брат!

— И, раз уж речь зашла про ночные сеансы. С этим тоже прекращай.

— В смысле, прекращай? — возмутился Влад. — Чем тебе ночные сеансы не угодили? В чём проблема?

— Проблема в том, что ты крутишь там по ночам порнуху. Думаешь, я не знаю?

— Это эротика! А её крутить можно! И ты сам говорил, что нам сейчас деньги очень нужны, а на ночные сеансы билеты по два рубля улетают.

— Влад, когда ты уже повзрослеешь? — вздохнув, произнёс я. — Когда научишься просчитывать риски? Что толку от твоих двух рублей, если из-за демонстрации порнографии в видеосалоне с нами разорвут договор аренды рынка?

— Да любая экспертиза докажет, что это эротика! — стоял на своём друг.

— Докажет, — согласился я. — Где-то через годик в лучшем случае. А договор с нами разорвут сразу же. И возможно, мы выбьем через суд компенсацию в размере десяти или двадцати тысяч рублей за незаконно разорванный договор. Может, даже и сто тысяч перепадёт. Но будет ли тебе от этого легче?

— Что-то ты прям совсем сгущаешь. Думаешь, всё так плохо будет?

— Лучше готовиться к худшему и ошибиться, чем надеяться на хороший расклад и опять же не угадать. Если нас попробуют отсюда выгнать, мы легко не сдадимся. Мы будем судиться, будем стоять до конца, но ты же должен понимать: чем меньше мы дадим поводов разорвать договор, тем больше у нас шансов задержаться на этом рынке.

— Понимаю, — вздохнул Влад. — Ночные сеансы отменю.

— Тебе не обязательно отменять сеансы, — сказал я. — Просто смени репертуар.

— Да кто ж потащится ночью простые фильмы смотреть?

— Тогда прикрывай эту лавочку. Оно того не стоит!

Влад кивнул и, как и Литвинов, покинул мой кабинет недовольным. А я остался, и мне снова пришла в голову мысль, которая в последние дни посещала меня всё чаще и чаще: а не слишком ли много я на себя взвалил? Но как следует поразмыслить на эту тему у меня не получилось: зазвонил телефон. Я принял звонок и тут же услышал бодрый голос помощницы:

— Игорь Васильевич, хочу напомнить, что через час у вас встреча в Уральском торговом банке по поводу кредита.

— Спасибо, Оксана, — ответил я. — Минут через пять уже выезжаю.

— Все документы, которые могут понадобиться, лежат в машине, в чёрной папке на заднем сидении.

— Да, я помню, спасибо!

Сбросив звонок, я встал с кресла. Проблем, конечно, много, но если решить основную — с кредитом, то станет значительно проще. А значит, не стоило пока отчаиваться и расклеиваться. Не для того я всю эту кашу заварил, чтобы сдаваться.

Я покинул кабинет и направился на стоянку, где меня ждал водитель. Сев в машину, взял папку, на автомате раскрыл её и проверил, все ли необходимые документы положил туда юрист. Всё было нормально.

Велев Роману ехать в Уральский торговый, я решил морально настроиться на встречу и лишний раз напомнил себе, что разговаривать мне предстояло с обычным менеджером, который вопрос о кредите в несколько десятков миллионов не решит. Значит, основная задача в разговоре с ним — добиться, чтобы он назначил встречу с директором банка.

Едва мы выехали за ворота рынка, раздался звонок телефона. Опять звонила помощница.

— Я уже еду, Оксана, — сказал я в трубку, приняв звонок. — Еду.

— Игорь Васильевич, — донеслось из динамика. — Только что позвонили из банка и отменили встречу.

— Отменили или перенесли? — уточнил я.

— Отменили.

— Причину отмены, я полагаю, не назвали?

— Нет. Просто сказали, что встреча не состоится. Мне очень жаль.

Помощница это всё сказала таким извиняющимся тоном, будто в том, что встреча сорвалась, была её вина.

— Ничего страшного, — сказал я, стараясь не выдать голосом своего разочарования. — Отменили так отменили. Значит, скоро подъеду на завод.

Председатель Временного правительства сидел у себя в кабинете и нервно почёсывал свою пышную седую шевелюру. Напротив, за брифинг-столом, расположились Московский и Уральский князья. Первый был взволнован, а второй излучал полнейшее спокойствие.

— Меня поражает ваша невозмутимость, Илья Николаевич, — произнёс Новгородский князь. — У нас первый кандидат на престол погиб, а вы говорите, что не произошло ничего страшного.

— Ну а что произошло, Борис Николаевич? — ответил Сибирский князь. — Давайте называть вещи своими именами. Произошло то, что давно должно было произойти. При образе жизни великого князя я удивляюсь, как он умудрился так долго задержаться на этом свете.

— Но он не мог погибнуть в автокатастрофе, — произнёс Московский князь, потерев от волнения лысину. — Вы же это понимаете. Его убили!

— Кто? — спросил князь Уральский.

— Откуда мне знать? Но погибнуть, просто упав в машине с моста в реку, Константин не мог!