— Может, с них и начнём? — предложил я.

— Можно и с них, — согласился Ярослав Данилович. — Наши спецы говорят, что технически в большей части цехов мы можем начать производство хоть завтра.

— Это действительно хорошая новость, — сказал я. — Но в чём подвох? Нет сырья?

— Угадал.

Я, конечно же, не гадал, а изначально и без Румянцева понимал, что невозможно без сырья начать производство, но, согласно кивнул и спросил:

— И каковы наши шансы его получить в ближайшее время?

— Тут тоже технических проблем быть не должно. В стране кризис — вряд ли наши поставщики нашли куда сбывать свою продукцию. А если и нашли, то не все. Тут главное, чтобы эти предприятия не закрылись за время нашего простоя. Но в принципе и это не критично. Замену можно найти в большинстве случаев. И главное — есть кому этим заниматься. Наш бывший начальник отдела снабжения — Куликов может выйти на работу хоть завтра. А Егор Леонидович — специалист, каких поискать. На нём всё здесь по части снабжения держалось, и он все цепочки должен быстро восстановить. Была бы команда и финансирование.

— Отдать команду не проблема, с финансированием сложнее, — сказал я. — Но мы решаем этот вопрос. Но снабжение — это одна наша проблема, но ведь есть другая — не менее важная.

— Ты о сбыте? — догадался Румянцев. — Я бы сказал, что это более важная проблема. Во-первых, сама по себе — сбыть продукцию намного сложнее, чем найти сырьё, а во-вторых, у нас нет человека на должность начальника отдела сбыта.

— А старый начальник этого отдела не хочет выйти на работу?

— Увы, ему это неинтересно. Марк Рудольфович сейчас работает в крупном финансовом холдинге и занимает там хорошую должность. Наше предложение он отверг, даже не думая. Но обещал помочь, чем сможет.

— А чем он сможет?

— Например, свести нас с бывшими клиентами. Возможно, где-то проконсультировать. Но, учитывая, что Марк сейчас — человек занятой, большего, чем просто знакомство, от него ожидать не стоит.

— Но это уже немало, — заметил я.

— Немало, — согласился Румянцев.

— Но чтобы обращаться к Марку, надо понимать, какую продукцию мы начнём выпускать в первую очередь, — включился в разговор отец.

— А чтобы понять, какую продукцию стоит начать выпускать первой, мы должны понимать, что нам будет проще всего реализовать, — сказал я. — Замкнутый круг какой-то получается.

— И на что мы без проблем закупим сырьё! — добавил Румянцев. — Но не стоит забывать, нашу специфику. Мы ведь военный завод. Мне кажется, без госзаказа будет сложно.

— Я понимаю, Ярослав Данилович, что мы не можем наделать ружей и автоматов и продавать их направо и налево простым людям. И тракторы вместо танков делать не можем — дорогие тракторы выйдут. Но должны быть варианты. Должны быть товары двойного назначения, которые могут пользоваться спросом. Надо просто понять, на что есть спрос из того, что мы модем теоретически производить.

Я вспомнил, как в моей прошлой жизни один из военных заводов начал в девяностые клепать вместо параболических антенн санки-ледянки. А другой — наводнил рынок неплохими сапёрными лопатками. Можно найти ту продукцию, что хорошо пойдёт на рынке. Надо только хорошо подумать и грамотно просчитать. Только вот кто этим будет заниматься?

— Нужно найти и нанять хороших маркетологов, — сказал я, подводя итог нашему разговору о том, что нам лучше производить.

— Прости, кого нанять? — переспросил Румянцев.

Забавно вышло — в этом мире нет слова «маркетолог» в русском языке. Не позаимствовали. Но ведь маркетологи есть, надо просто вспомнить, как они здесь называются.

— Нанять людей, которые проведут анализ рынка и соединят потребности простых людей с возможностями нашего завода, — пояснил я. — Простыми словами: определять, что из того, что мы можем произвести, можно быстро и хорошо продать.

— Так бы сразу и сказал, что аналитиков.

— Не просто аналитиков, а таких аналитиков, кто потом будет ещё и продвигать выпускаемые товары в массы, делать им рекламу.

— У нас на заводе таких не было, — заявил Румянцев.

— А теперь будут, — заверил я его. — Надо только их где-то найти.

Легко сказать — найти, но вот где искать? И к тому же я всё больше убеждался в мысли, что в этом мире нет не только термина «маркетолог», но и самих маркетологов в том виде, в каком они были в моей прошлой жизни. Не нашлось здесь пока ещё своего Филипа Котлера — человека, который собрал бы в одну кучу, систематизировал и превратил в науку все знания о деятельности, направленной на удовлетворение рыночных потребностей с целью извлечения прибыли. Поэтому придётся искать просто толковых аналитиков и грамотно им ставить задачу. В принципе не проблема, но времени потребует намного больше, чем поставить задачу толковому профессиональному маркетологу.

— А может, попробуем хоть какой-нибудь госзаказ получить? — с грустью спросил отец. — Мне кажется, что без него будет совсем сложно.

— Мы будем думать над всеми вариантами, — пообещал я. — Но я не думаю, что в условиях, когда армию сократили и продолжают сокращать, будет легко выбить госзаказ.

— Да, — поддержал меня Румянцев. — Для этого нужны связи в министерстве обороны. А они были только у Боброва.

— Но Марк должен тоже кого-то там знать, — сказал отец. — Он же с ними работал напрямую.

— Работал, — согласился Ярослав Данилович. — Но в министерстве обороны почти всех поменяли.

— Не всех.

— Да почти всех!

— Ладно, давай мы этот спор продолжим в другом месте, — предложил отец. — Не будем Игорю мешать.

После этого они быстро встали и покинули кабинет. А я снова задумался о маркетологах. Но ненадолго, потому что почти сразу же отворилась дверь, внутрь заглянула Оксана и спросила:

— Вера Александровна и Иван Дмитриевич ждут в приёмной. Им можно заходить? Или попозже?

— Конечно, пусть заходят! — ответил я помощнице, и она тут же исчезла.

И почти сразу же в кабинет вошли Вера и Покровский.

— Проходите, присаживайтесь, — обратился я к ним и с грустным сарказмом добавил: — Сейчас я вас «порадую».

— Нас уже Оксана «порадовала», когда сообщила, что вы вместо банка сюда едете, — произнёс юрист, устраиваясь в кресле.

— Да, не срослось с Уральским торговым, — сказал я и развёл руками. — И мне кажется, не имеет смысла дальше пытаться биться лбом в двери местных банков. На Екатеринбурге свет клином не сошёлся — в стране много финансовых учреждений. В одной Москве их под сотню.

— Не хочу вас расстраивать, Игорь Васильевич, но там нас ждёт такой же результат. Пока мы не погасим задолженность по текущему кредиту, у нас высвечивается такая кредитная история, что никакой банкир в здравом уме нам не даст ни копейки.

— Но у нас уважительная причина — счета были арестованы из-за суда, — напомнил я.

— Как я уже говорил раньше, арестом можно оправдать лишь наличие долга, но он никак не объясняет, почему мы этот долг до сих пор не оплатили, — парировал юрист.

— Вы сказали в прошлый раз, что там уже почти под миллион накапало.

— На сегодняшний день девятьсот сорок три тысячи с копейками, — уточнил Покровский. — И процент растёт каждый месяц, а пеня каждый день.

— Я подумаю, где взять кредит хотя бы на миллион, чтобы закрыть эти долги, — пообещал я.

Но пообещать легко, а вот найти деньги намного сложнее. Чтобы взять кредит, нужен залог. Но что у меня было кроме нашей квартиры? Ничего. А под неё много не дадут. Пытаться брать миллион под залог завода — это было несерьёзно, да и тоже никто бы не дал. Хоть к бандитам иди и занимай под проценты. И я бы пошёл, если бы знал хоть кого-то, кроме Пети Сибирского. А к нему обратится я уже не мог после отказа от участия в турнире.

Накануне я пересчитал все свои запасы, в том числе и неприкосновенные — там набиралось чуть менее четырёхсот тысяч. Если быть точным — триста восемьдесят. Сумма сама по себе огромная, но ситуацию она не спасала. На деньги с рынка я рассчитывать не мог — каждую копейку, заработанную там, Вера уже распределила на текущие расходы по заводу. И ещё неизвестно, хватит ли ей этого.