Стремительный быстрый бой — и все четыре телохранителя расстелились на полу, забрызгав белые одежды своего господина кровью.

Хаким сделал последний глоток и поставил кубок на стол. Его лицо все еще сохраняло печать самодовольного величия.

— Приветствую тебя, хаким Гаяз, — с усмешкой проговорил Рик. — Давно не виделись.

Тот молча встал, с вызовом приподнимая подбородок — он был готов принять смерть.

Рик усмехнулся.

— Когда-то очень давно у твоего славного народа, Гаяз, была одна легенда. В ней рассказывалось, что люди, чей язык был изворотлив, совесть черна а сердце — лживо, перерождаются в горных псов, и в старости их собственные щенки пожирают их. Я бы хотел перебить тебе голени, отрубить руки, вырвать язык и бросить на съедение горным псам, не дожидаясь твоего перерождения.

Рот Гаяза дрогнул.

— Все, что я сделал, я сделал во имя Шадра, — проговорил он.

Рик призвал из пустоты фламберг.

— Да плевать мне, ради чего ты это сделал, — сказал Рик. — В любом случае, ты по крайней мере сдержал обещание не трогать моих близких. Только за это твоя смерть будет быстрой и легкой.

Он чувствовал, как гудят и ноют от усталости мышцы, и чтобы хватило одного удара, сжал рукоять фламберга обеими руками. Взмах — и голова хакима отлетела в сторону, а тело в окровавленных белых одеждах рухнуло на пол.

Вздохнув, Рик вернул меч пустоте и забрал со стола свой посох.

— Пойдемте отсюда?.. Мне нужно где-нибудь присесть, а то я сейчас рядом с ним лягу.

К счастью, услужливый евнух устроил целебницу совсем рядом с личными покоями хакима. По всей видимости, здесь принимали гостей: это была зала со свободным участком для танцовщиц, столами и тахтами. Первым делом Рик медленно и осторожно с помощью Клыкастого вытащил из себя корни, в то время как Бруно помогал избавиться от них Элгору. Нокс стоял возле открытых дверей, наблюдая за происходящим снаружи.

Обработав раны маритимой, оба освобожденных пленника расслабленно затихли, прислушиваясь к забытому и непривычному состоянию покоя и тишины.

Ничего не болело. Не ломило. Каждая мышца, каждая связка пребывала в блаженной расслабленности.

— Что еще угодно господам? — суетился евнух. — Может, баню?.. Может..

— Исчезни, — недружелюбно буркнул Элгор, зыркнув на него из-под слипающихся век.

— Точно, — вяло кивнул Рик. — И собери побольше еды, вина… и воды в дорогу. И пусть остальные сидят тихо и не высовываются…

— В дорогу? Ты уверен, что вы способны сейчас ехать? — спросил Бруно, разглядывая шевелящиеся кровавые отростки в плошке. — Как ты вообще такое выдержал.

Рик вздохнул.

— Уезжать нужно как можно быстрее. После такого прилива сюда наверняка скоро нагрянут какие-нибудь дополнительные отряды, чтобы проверить, все ли в порядке с Гаязом. Отоспимся и отдохнем уже в пустыне.

Нокс только головой покачал.

— Отдохнем в пустыне. Звучит, как шутка.

Рик улыбнулся.

— Согласен, но других вариантов у нас нет.

— Так может, мы пойдем поторопим? — с готовностью отозвался Бруно. — И подальше отсюда, куда глаза глядят…

— Идите, правда, так быстрее будет, — поддержал его идею Рик. — Нужно еще на евнухе всю еду и питье проверить, что он соберет, а то как бы отравы какой-нибудь не насыпали. И коней посмотрите. Только не разделяйтесь на всякий случай, мало ли. Потом еще нужно будет к Гаязу вернуться: хочу забрать у него все свитки Сафира Белоглазого…

— А тебя одного-то с этим… непредсказуемым можно оставлять? — проговорил Нокс, недоверчиво покосившись на Элгора.

Рик улыбнулся.

— Не волнуйся, нормально все. Я с ним три месяца в одном гроте провисел — еще полчаса переживу как-нибудь.

Элгор с любопытством следил за происходящим краем глаза.

Когда друзья вышли, Рик повернулся к Элгору и тихо спросил:

— А ты что делать собираешься?

Тот пожал плечами.

— Как будто мне есть, куда идти. Кто я, Алрик? Демон? Человек? Ходячий артефакт многовековой давности? Тем более, у нас одна жизнь на двоих, так что я бы предпочел пока присмотреть за твоим неугомонным телом.

— Кто бы говорил… И вообще, с чего ты взял, что мы все еще связаны? Мы же вытащили корни, — Рик тяжело поднялся с тахты и склонился над лоханью с теплой водой.

Губы Элгора дрогнули. Не открывая глаз, он положил ладонь на стол и, подхватив нож для бритья, всадил его себе в руку.

От неожиданности и резкой боли Рик дернулся, зацепил край лохани и выплеснул всю воду себе под ноги.

— Еще вопросы есть? — таким же расслабленным голосом спросил Элгор, вытаскивая нож. — Подай маритиму?..

Рик шумно выдохнул, подвинул тому открытую склянку.

— Мог как-нибудь попроще продемонстрировать? Воду ведь жалко, — сказал он, с сожалением глядя на лужу на полу.

— Разумеется, это не исключает вероятности того, что если один из нас умрет, второй разделит с ним только боль от удара, а не смерть, — едва ворочая языком, сказал Элгор, замазывая руку бальзамом. — Но проверять я бы не стал.

— Хотел бы я знать, надолго ли это, — озадаченно проговорил Рик, потирая место на руке, где он сейчас отчетливо ощущал вязкую прохладу маритимы.

Демон только плечами пожал.

— Я пока об этом не думаю.

— Харрата абина шадр…

— Мммм, — соглашаясь, промычал Элгор.

— Но так же жить нельзя..

— Можно, — возразил тот. — Неудобно… Но можно.

Рик пристально посмотрел на демона.

— Эл, об этом нашем сохранившемся «единстве» никто не должен знать. Вообще.

Тот молча кивнул.

Потом Рик попытался разобрать растрепавшиеся волосы, это оказалось слишком сложным. Наконец, ему это надоело. Вооружившись ножницами, он их просто отрезал и занялся бородой.

А Элгор все еще сидел, не шелохнувшись. Его глаза слипались, руки безвольно лежали на коленях.

— Эй, не засни там, — сказал ему Рик.

Тот вдруг улыбнулся, но в этот раз улыбка его не напоминала оскал или усмешку. Она была обычной, человеческой. И бесконечно усталой.

— Алрик… Впервые за столько лет я не испытываю боль. И мне слишком хорошо сейчас, чтобы я мог себе позволить это проспать…

Опасливо придерживаясь рукой за осклизлую холодную стену, Иса осторожно спускалась по ступеням. Пахло сырой землей и плесенью. Плотная повязка закрывала ей глаза, но иногда сквозь плетение нитей девушка видела свет — нет, не от факелов, потому что Хозяева прекрасно видели в темноте, а от начертанных рун.

Она очень волновалась. До сих пор Иса ни разу не слышала о том, чтобы Хозяева приводили кого-нибудь из служительниц в одно из своих убежищ. От волнения девушке казалось, что она слишком громко дышит и медленно идет, отчего старалась ускорить шаг и сдерживать дыхание.

— Смелее, — услышала она низкий хриплый голос у себя за спиной. — Почти пришли.

Спустившись еще на несколько ступенек на хрупкое плечо Исы легла тяжелая рука.

— Стой.

Она услышала кислый скрип дверных петель, и рука, лежавшая у нее на плече, подтолкнула ее вперед.

— Входи. Снимай повязку.

Иса послушно стянула полоску ткани с лица. Все внутри сжалось и замерло: на нее из кромешной темноты смотрели четыре пары светящихся зеленых глаз.

Дрожащим голосом Иса забормотала формулу приветствия, которую вот уже пять лет как могла бы без запинки выдать даже во сне. Но сейчас, задыхаясь от густого и удушающего запаха царящей вокруг магии и нервничая, она впервые забыла, в какой последовательности положено перечислять пожелания благоденствия. Иса сбилась, смутилась, готовая провалиться сквозь землю, но в это мгновение рука провожатого вновь легла на ее плечо. На этот раз — ободряюще.

— Не надо бояться.

— Я прошу простить меня, — прошептала Иса.

В темноте медленно возникла руна света — как если бы кто-то неспешно рисовал ее в воздухе белым по черному. Разгораясь, она осветила могучие корни, оплетающие каменную колонну, и Хозяев… Или же нет?..