По ту сторону поля сидели няньки. Вдруг одна из них, оглянувшись, вскрикнула и бросилась к Гаю. Александр тоже что-то увидел и внезапно остановился. От толчка Гай чуть не упал и в испуге заплакал.

Несколько рабов в темных туниках несли тело, привязанное к двум палкам, прогибавшимся так, что оно почти волочилось по земле.

«Шайка гладиаторов!» Луций выхватил кинжал, с которым, по настоянию Хризостома, теперь не расставался… но тут же вложил его в ножны и пошел навстречу рабам, увидев среди них Мардония.

— Что случилось?

Рабы остановились и опустили носилки на дорожку. Александр, передав Гая нянькам, подошел к ним. Испуганные женщины стояли поодаль.

— Поймали беглеца, господин, — доложил Мардоний, почтительно кланяясь Луцию.

— Так он не мертвый?

— Нет, он просто притворяется, господин. Мы его немного помяли, когда ловили, — добавил старший пастух, видя, что Луций рассматривает окровавленное лицо Клеона. — Отчаянный мальчишка, едва с ним справились. Бежал к Спартаку!

Луций сделал вид, будто имя вождя рабов ему незнакомо:

— К кому?

— К Спартаку, господин… К презренному гладиатору, войско которого сражается с Публием Варинием…

Луций поднял брови:

— Войско?… Шайка, хотел ты сказать?

— Да, господин, шайка…

— Раз он бежал, — строго сказал Луций, — его надо заключить в эргастул и бичевать.

Александр, который уже давно узнал Клеона, решил прийти к нему на помощь:

— Он никуда не бежал, господин, я знаю. Он шел на виллу. Мой отец приказал ему прийти сегодня. Я слышал, как он хвалил его за усердную службу. Это Клеон, господин.

— Какой Клеон? — Луций холодно взглянул на Александра. — Отойди подальше. Ты играешь с Гаем, тебе нельзя общаться с грязными рабами.

— Это Клеон, пастух, — повторил Александр, делая шаг назад. — Помнишь, господин, ты еще велел выкупать его собаку в день твоего приезда?… Ее зовут Лев…

Клеон открыл глаза. Няньки подошли ближе и вытянули шеи, заглядывая ему в лицо.

— Льва убили, — прошептал Клеон. — Старший пастух убил Льва.

— Мою лошадь?! — пронзительно закричал Гай. — Он убил мою лошадь?! Пусти!.. — Гай вырывался и колотил рабыню ногами.

— Собака набросилась на нас, господин, мы защищались, — сказал Мардоний.

Из глаз Клеона потекли слезы.

— Лев мешал ему воровать. Вот почему он убил Льва…

Мардоний пнул Клеона ногой:

— Лжешь!.. Встань, когда разговариваешь с господином! Ишь, разлегся!

Клеон со стоном приподнялся. Ветки, к которым он был привязан, мешали ему подняться на ноги.

— Ох, господин… Ты помнишь, какой Лев был добрый и ласковый, — обратился он к Гаю. — Он возил тебя по дому и ни разу не зарычал, хотя у него на шее была рана…

Гай вырвался из рук зазевавшихся нянек и обнял Клеона:

— Не плачь! Я скажу отцу, чтобы он приказал распять этого старика.

Луций сердито сдвинул брови:

— Отойди, Гай… Возьмите же его! — обернулся он к нянькам.

— Но это мой раб! — закричал Гай. — Отец подарил его мне!

— Не годится виснуть на шее раба, да еще такого грязного, хотя бы он и был твоим рабом… Немедленно выкупать маленького господина, — приказал Луций нянькам. — А ты, Гай, не беспокойся: я пойду с ними к отцу и постараюсь, чтобы справедливость восторжествовала… Развяжите его, — обратился он к надсмотрщикам, — и следуйте за мной!

Клеона развязали. Он уже не плакал. Уставившись в землю и закусив губы, чтобы не стонать от боли, он шел, окруженный надсмотрщиками. Мардоний шагал сзади. Александр присоединился к ним. Вопли Гая огласили луг. Он требовал, чтобы его тоже взяли к отцу, но неумолимые няньки потащили его купаться.

Прямо из сада Луций и рабы вошли в спальню Гнея Станиена. В деревенской вилле спальня сенатора была больше, чем в городском доме, но, как и в городе, темная — окно ее выходило на галерею для прогулок, которая огибала дом. После залитого солнцем сада трудно было что-нибудь разглядеть в зеленоватом сумраке, и вошедшие не сразу заметили Станиена, еще нежившегося в постели. Луций направился к кровати:

— Этого мальчика, отец, старший пастух изловил на дороге и уверяет, что он бежал к мятежным гладиаторам. А сын вилика говорит, что Сильвин вызвал этого мальчика к себе, чтобы наградить за усердную службу. Сам же мальчик ничего не говорит, а только плачет, что его собаку убили.

Станиен поднялся на локте и оглядел Клеона:

— Не следовало вводить в спальню такого грязного раба. Не понимаю, почему вилик награждает раба, которым распоряжается старший пастух!.. Жаль, что вилик уехал на дальние пастбища и нельзя его спросить… Что это за раб вообще?… Откуда он взялся?

— Он приехал со мной, отец. Ты купил его на форуме накануне моего отъезда на виллу.

— Ах, это тот… — протянул Станиен. — До приезда вилика прикажи заключить его в эргастул.

— Господин, вилик ничего не говорил мне о награде, — смиренно нагнув голову, вмешался в разговор Мардоний. — Это нерадивый раб. А его собака пожирала ягнят. Я не знал, что она принадлежит маленькому господину…

— Неправда! — перебил его Клеон. — Я говорил тебе.

— Молчать! — крикнул Станиен. — Как ты смеешь возвышать голос в присутствии господина?… Говори, Мардоний.

— Разреши, господин, рассказать тебе, как все было…

— Ты утверждаешь, что он бежал к этим… в эту шайку? — перебил его сенатор.

— Да, господин. Если бы он шел к вилику, он шел бы сюда, а не в ту сторону, где идет сражение.

— В таком случае, сейчас же заключить его в эргастул и, когда рабы поужинают, бичевать!

Александр, стараясь, чтобы старый Станиен его не заметил, дернул Луция за край туники:

— Господин!.. Мардоний врет, клянусь моим богом-покровителем… И не забудь: он убил собаку маленького господина. Ты обещал Гаю…

— Отец, мы должны быть справедливы к рабам. Теперь особенно! — многозначительно сказал Луций. — Подождем возвращения вилика, прошу тебя. Тебя просит об этом Гай, — поспешил добавить он, видя, что отец поморщился. — Гай рыдает оттого, что старший пастух убил собаку, которую ты ему подарил. Гай рыдает, отец! Это может вредно отразиться на его здоровье!

— Мы защищались…

Луций высокомерно взглянул на Мардония:

— Молчи, когда говорит господин! О отец!.. Эта собака возила Гая по дому и была послушна и ласкова. Гай требует, чтобы ты наказал убийцу его коня.

Мардоний умоляюще протянул руки к сенатору:

— Господин…

Станиен брезгливо от него отмахнулся:

— Молчи! Каждый, кто виновен, понесет наказание: пусть старший пастух бичует мальчишку, а потом, если мальчишка останется жив, пусть он бичует Мардония. А пока, — сенатор указал пухлым пальцем на Клеона, — заковать его и запереть до вечера.

— Отец…

— Вон! — вдруг взвизгнул сенатор. — Я все сказал. Не желаю больше ничего слушать!.. Вон!..

Махнув рукой, Луций выбежал из спальни.

— Вот тебе задаток! — Мардоний ударил Клеона по лицу, как только они вышли из господского дома.

По губе Клеона потекли красные струйки, оставляя полосы на коже, покрытой пылью и запекшейся кровью. Сжав зубы, он молча продолжал шагать между двумя надсмотрщиками. Александр шел позади.

Как жалел теперь Александр, что, по целым дням забавляя Гая, не улучил часа пойти на пастбище! «Юпитер Величайший! — молился про себя сын вилика. — Порази стрелой Мардония… старшего пастуха, — добавил он, чтобы Юпитер по ошибке не послал свою молнию в какого-нибудь другого Мардония. — Обрати в прах моего хозяина Гнея Станиена!.. Спаси пастуха Клеона из Сицилии! Выполни мою просьбу, и, клянусь, я никогда больше не буду забывать друзей! А тебе в дар принесу гирлянду из роз, как только мне удастся нарвать их в господском саду».

Александр в отчаянии смотрел, как закрылась дверь эргастулума за Клеоном и как Гефест пронес туда цепи. Всем распоряжался Мардоний. Должность эргастулария — тюремщика — была на летнее время упразднена по настоянию Луция. Александр жалел, что уехал его отец: недавно он так хвалил Клеона! Если бы он был здесь, он заступился бы за сицилийца. А теперь к отцу и до заката не добежать. Неужели, кроме молитвы, ничем нельзя помочь? Надеяться на Луция бесполезно — он уже обещал, что Мардония по справедливости накажут. А что он сделал? Вот так справедливость! Если сицилиец выживет, он будет бичевать Мардония… Да разве после того, как господин это сказал, Мардоний оставит Клеона живым?… Нет, Луций ничего не сделал и не сделает. Если бы не Александр, он забыл бы даже рассказать, что Мардоний убил собаку Гая. Самое лучшее, если бы удалось Клеону убежать и спрятаться в лесу. Александр носил бы ему еду, а когда господа уедут в Рим, Клеон мог бы вернуться на виллу…