Лекарь завершил осмотр и позвал нас в смежную комнату.

— Состояние главы крепости крайне тяжелое, — сказал он. — Боюсь, он не выкарабкается.

— Нет, — всхлипнула матушка.

Она пошатнулась, и я поддержал ее за локоть. Сам я в этот момент ничего не чувствовал. На меня навалилась тупое безразличие. Когда боль от раны слишком велика, ты в первый момент ее не ощущаешь. Это защитная реакция тела. Видимо, с душой также.

— Молитесь, госпожа, — вздохнул лекарь. — Если ему кто-то и поможет, то только боги. Я уже бессилен.

А ведь это лучший лекарь крепости. Если он сдался, то надежды практически нет.

— Я буду дежурить подле господина и постараюсь облегчить его страдания, — с этими словами лекарь вернулся в спальню.

В гостиной мы остались втроем. Естественно, Харальд тут же рассказал все матери. Похоже, он вовсе не способен держать язык за зубами.

Мама была здоровее и выносливее отца. Приступ ей не грозил. Впрочем, подробности моего грехопадения она слушать не стала. Взмахнула рукой, прерывая Харальда.

— Замолчи, — сказала она. — Теперь понятно, почему вашему отцу стало плохо. Кто из вас додумался рассказать ему все? Не отвечайте, я угадаю. Конечно, это был ты, Харальд.

— По-твоему, я должен был молчать? — взвился брат.

— По-моему ты должен был не допустить подобной ситуации. А, если уж это случилось, самостоятельно разобраться с Арнэем. Вы взрослые мужчины. Неужели так сложно поделить женщину?

— Предлагаешь мне сразиться с братом за собственную жену? Да он же убьет меня!

Мама устало прикрыла глаза. Все это время она не смотрела в мою сторону. Осуждала. Я и сам себя осуждал. Я так и не понял, когда и каким образом все зашло настолько далеко. Что со мной случилось? Почему чужая женщина стала для меня важнее собственной семьи?

Мой отец прямо сейчас умирал в соседней комнате. Мне было больно думать об этом, но куда сильнее я переживал о том, чтобы этот скандал не отразился на Фрее.

Я сжал кулаки и челюсти. Весь натянутый как струна, готовый к бою. Если потребуется костьми лягу, но Фрею в обиду не дам. Я боялся за нее. Не за себя, не за отца. За нее!

— Фрейдис знает, что произошло в брачную ночь? — поинтересовалась матушка холодно. Наконец, она снизошла до разговора со мной.

— Нет, — ответил я, подивившись, как приглушенно звучит мой голос.

— Врешь! — тут же вмешался Харальд. — Я не верю, что Фрея не в курсе замены. Невозможно, чтобы она не знала!

— Она приняла меня за тебя и до сих пор не сомневается, что это был ты, — парировал я.

— Кем надо быть, чтобы не отличить мужа от другого мужчины? Это нелепо!

— На тот момент ты был ее мужем всего пару часов. Она не успела узнать тебя. Ей не с кем было меня сравнивать.

— Довольно! — вмешалась матушка, ставя точку в нашем споре. — Будем считать, что Фрея не догадывается о замене. Пусть все так и остается. Ты, — она указала на брата, — больше никому ничего не скажешь. Даже своей жене. Ты должен понимать, Харальд, какой это позор для нашей семьи.

— Но как мне вести себя с женой? — спросил брат.

— Так, как будто ничего не произошло.

— Да я даже смотреть на нее не могу!

— Возьми себя в руки, — одернула матушка Харальда. — Не мне тебя учить жизни с женой. А ты, — указующий перст повернулся в мою сторону, — в ближайшее время женишься на наследнице крепости Морская. Я напишу ее отцу, ускорю процесс. Пора выкинуть из головы девчонку Альдвинов, Арнэй, — матушка смягчила тон. — Скоро ты займешь место главы крепости. Будь добр, соответствуй этому званию.

На этом распоряжения закончились. Матушка отправилась к отцу. Харальд тут же выскочил через соседнюю дверь. Он не мог находиться со мной в одном помещении. Сомневаюсь, что он будет вести себя с Фреей как ни в чем не бывало. Но еще сильнее я сомневался в самом себе. А я смогу?

С нашей совместной ночи я только о Фрее и думал. О ее теле, о губах, о том, как она стонала от первого в ее жизни удовольствия. Я бы отдал крепость Кондор за возможность все повторить.

Такая зависимость от женщины пугала. Я боялся того, на что способен ради Фреи. Кажется, на все.

Кругом были плохие новости. Мама с дядей уехали, я осталась совсем одна. Как будто этого было мало, через несколько рассветов после отъезда моих родных на крепость Кондор обрушилась ужасная весть — Бальд Гидеон скончался.

Все были раздавлены. Люди любили Бальда. Он был строгим, но справедливым главой крепости. Все надели траур, даже слуги.

Мне показалось, что это тяжелое время — подходящий момент для примирения с Харальдом. Я поддержку его в горе, он оценит меня и простит. В конце концов, это был всего лишь поцелуй. Причем вырванный силой. Не настолько велика моя вина.

Мы все с мужем еще жили отдельно, хотя нам выделили большие общие покои. Я переехала из гостевой спальни туда, но Харальд не торопился ко мне присоединиться. По замку уже пошли слухи о нашем браке. Все, кому не лень, шептались за моей спиной. Злые языки болтали, что я не удовлетворяю мужа в постели. Что я хуже куска льда — холодная и равнодушная. А как мне его удовлетворять, если он игнорирует меня?

Нашему браку еще не исполнился месяц, а ему уже присвоили статус неудачного.

Я всеми силами пыталась исправить ситуацию. В эти дни, полные скорби, я пыталась стать Харальду опорой. Была с ним мила и нежна. Во всем с ним соглашалась. Одним словом, идеальная жена. Что еще ему нужно?

Но ничего не помогало. Харальд оставался глух и слеп, когда дело касалось меня. Не слышал, что я говорю. Смотрел, куда угодно, только не на меня. Мне никак не удавалось выполнить наказ дяди. Помириться с мужем было нереально.

После очередного неудачного дня я, вернувшись к себе, едва сдержалась, чтобы что-нибудь не разбить. Например, вон ту вазу с комода. Досада и гнев требовали выхода.

Харальд начал меня утомлять. Капризный вредный мальчишка — вот он кто. И я волею судьбы навеки связана с этим недоразумением! За что мне это?

Не передать до чего я была зла на мужа. Он не дал мне даже шанса. Просто взял и поставил на нашем браке крест. Перед богами и людьми мы женаты, но на деле живем отдельно. Если так продолжится, то у нас и детей не будет. И что дальше? Измена?

Как долго муж продержится, прежде чем отыщет мне замену? Он все-таки мужчина, ему нужна женская ласка. Еще не хватало, чтобы он нашел любовницу.

Мысль о возможной измене Харальда задела меня, но, странное дело, не расстроила. Измени мне муж, я бы не обиделась, но оскорбилась.

Но как же ревность? А ее попросту нет. Заглянув в собственное сердце, я поняла, что похождения мужа меня не тронут. Именно в тот момент я со всей отчетливостью поняла, что не люблю Харальда.

Я слишком плохо знаю мужа. Чувства к нему не успели зародиться. Он этого не позволил. Мы так и остались чужими людьми.

И все же обида и злость требовали выхода. Харальд всего лишь мужчина, он падок на женскую красоту, а ею меня природа не обделали. Раз он не хочет быть со мной, то пусть посмотрит, чего лишился. Может, тогда он передумает.

Я не могла ждать окончания траура. Он продлится полгода, не меньше. А у меня в запасе двадцать пять рассветов, не более. День, когда брат пришлет гонца с прошением в крепость Кондор, не за горами. К этому моменту мне необходим союзник в семье Гидеонов. Тот, кто поддержит на совете мое прошение о помощи роду Альдвинов.

На следующий день было назначено прощание с Бальдом Гидеоном. Я тщательно готовилась к нему. Так уж вышло, что мы с Харальдом теперь виделись исключительно на общих выходах в свет. Как муж и жена мы обязаны появляться вместе. Это мой шанс предстать перед ним во всей красе.

Я выбрала соответствующее случаю темно-серое платье. Именно такой цвет носят во время траура в крепости Кондор. Серый — символ отречения и смирения, а еще скорби.

Наряд был сдержанным, без узора и украшений, но с открытыми плечами и вырезом. Волосы я велела горничной заколоть повыше, чтобы оголить шею.