Что даёт нам право спасать жизнь или забирать её?

Кто дал нам роль игральных костей?

The Murder of My Sweet — Tide After Tide

Тимофей и его подруга-рокерша сидели на ограде тротуара и беззаботно болтали на разные темы, дурацкие и полезные. Осеннее солнце ласкало их растрёпанные макушки, одаривая чудесным тёплым вечерком.

— А ещё, знаешь? Представь, я видел сегодня женщину с коляской. И она такая жирная, такая, знаешь, страшная…

— Да блин, Тима! Прекрати. Не суди людей по тому, как они выглядят, — и девушка, хоть и не сильно, но побила его в левый бок.

— Ау, ладно тебе! Хе-хе. А вот я считаю, что, как люди выглядят, такие они и в душе.

— А про тебя вообще можно подумать, что ты из каменного века.

Простая потёртая одежда, лохматые соломенные волосы и обветренное лицо Тимофея шли в подтверждение её фразы.

— Да, бывают ситуации и люди, которые меняют человека в душе, и в связи с этим меняется и его внешность, — рассуждала девушка. — Это же не значит, что какой-то человек всегда был толстым или ещё там каким из-за своего характера. Иногда это временный эффект.

— Эй, стой, ты и правда считаешь, что какой-то определённый человек может повлиять на жизнь другого? — спросил Тима.

— Ну да. Разве нет? Каждый человек в округе может изменить тебя.

— Да не, я не верю. Ты как бы сам должен строить свою жизнь, невзирая на других. Так сказать, это человек меняет бытие, а не оно его.

— Ты какой-то противоречивый. Ну что ты несёшь! «Человек меняет бытие». Это люди вокруг меняют одного человека.

— Нет-нет. Смотри, вот если ты будешь постоянно говорить, что «надо любить животных», тогда все вокруг тебя начнут их любить…

— Это не показатель. Есть же люди, подверженные влиянию. Я, например, подвержена влиянию, я этого не скрываю.

— А я не подвержен, — усмехнулся Тимофей. — Я человек вне времени.

Этот обморок продлился дольше обычного. Немо очнулся дома у Агаты, лёжа на диване. Стоящая перед ним на коленях Тина сжимала его руку, осторожно касаясь её губами. Тепло её дыхания приятно щекотало мертвенно-холодную кожу. Когда-то давно он бы отдёрнул руку от такого вольного жеста неизвестной ему девушки. Только не сейчас. Слабость не давала шанса на сопротивление. И что-то знакомое, ныне далёкое, но такое волшебное сверкало в изумрудных глазах Тины, пропитанных глубоким сочувствием. Они оба словно были старыми друзьями. Словно они были знакомы целую вечность.

Немо рассеял наваждение, которому он поддался, ещё не окрепнув от потрясения, и перевёл взгляд с Тины на выход из комнаты. В дверях горячо спорили Агата и Денис, однако временная глухота мешала разобрать причину их ссоры. Попривыкнув к звукам, он сумел чётче вникнуть в раздражённый разговор двух экстрасенсов:

— Нет!

— Отчего нет? Сейчас самое время!

— Говорю же, нет! Мы не будем давать ему Микстуру Памяти. Вспомни Сирила, хвала Небесам, что это не кончилось плохо.

— Да ладно те, это другое! Э-эй, ты же вроде не разбираешься в зельях, откуда ты знаешь?

— Я разбираюсь в людях.

— А я будто не разбираюсь!

— Ты просто читаешь мысли, но не душу. Тем более, тело! Он сам всё должен вспомнить, сам! Господи, взрослый человек, а не понимаешь.

— Время кончается, Агата! Нужно срочно найти его настоящее тело. Я говорил? Мне уже по башке стучат в полиции, мол, проморгал труп Тимофея, а ведь он у нас здесь в квартире. Пора кончать этот маскарад, нам всем от этого хреново. Давай…

— Нет! Убери! Это не дело. Хватит тебе вообще поить ею всех моих клиентов.

— Да блин, давай же! А ну-ка…

— Нет! — Агата со злостью ударила Дениса по руке, и бутылочка с Микстурой Памяти полетела в другой конец комнаты, где и разбилась с характерным звуком.

— Ну вот, потом ещё одну бутыль делать. Поберегла бы, его не так просто сделать.

— И не так уж и сложно.

— Ну, а рецепт помнишь? Где мы лунные амаранты достанем?

— Лунные амаранты? — Агата засмеялась. — Достанем, не переживай.

— М-м, я бы всё-таки дал ему Микстуру…

— А я говорю, что не стоит. Это всё равно, что человеку с параличом перешивать все нервы на новые. Он со своей памятью должен дойти до конца.

Раздался звонок в дверь. В квартиру впустили Даниила с огромным пакетом в обнимку, в котором гремело стекло. Как потом объяснили Немо, Даниил ходил в некий эзотерический магазинчик, известный в основном лишь среди круга таких экстрасенсов, как Агата и Денис.

— Вот. Я всё достал. Фух, — и он с превеликим удовольствием поставил пакет на пол.

— А ты не верил, — подколол Денис. — В «Пристанище» можно достать абсолютно всё.

— Даже полулитровые банки с жидкой ртутью? Я просто поражён. До сих пор не понимаю только одного, для чего ртуть в Эликсире Жизни?

— «Ртуть, чтобы вспомнить», как писал кто-то из древних алхимиков. Хотя, на Немо это сработало ровно наоборот, — Денис развёл руками и расплылся в хитрой улыбке, от которой Немо вдруг стало тошно и гадко на сердце.

— Так вы решились? — спросила Тина, вытянув шею, чтобы лучше разглядеть суетящиеся в прихожей силуэты.

— Да. Придётся сделать это, — сказала Агата не без колебания. — Мы обязаны убедиться в правильности рецепта Германа, ибо если он сработает, то это наш шанс вернуть Немо в его настоящее тело, когда мы его найдём.

— Агата, не загадывай пока, — отметил Даниил. — Мы всё ещё не можем обещать ему настоящее тело…

— Конечно. Но не забывай о вере, — Агата мягко потрепала его за волосы. — Когда-то ради меня она воскресила и тебя.

Данила поцеловал её и повёл к двери из квартиры.

— Мы пошли, — бросил он через плечо Тине и Немо.

— Как это? Мы с вами!

Немо приподнялся с дивана и тотчас рухнул обратно, охваченный слабостью и ноющей болью по всему телу.

— Нет, тебе нельзя сейчас. Нагулялся! — сказал Денис, подхватив гремящий пакет. — Тиночка, присмотри за ним. Не по мыслям, так по глазам вижу, что хочешь этого.

Она кивнула в ответ, приняв должную роль, и троица экстрасенсов выскользнула из квартиры.

— Хм! И продолжает издеваться. Денис всегда такой, что ли? — сердито буркнула Тина, смахнув со лба сальные волосы резким кивком.

Немо вновь закрыл глаза. Но продолжал слушал. Шелест её голоса робко спросил:

— Тебе уже легче?

Она не отпускала его. Сотни маленьких игл покалывали его кожу, разнося тепло Тины по ледяным венам. Он аккуратно вывернул руку из-под её пальцев и, заключив её ладонь в замочек, дружески потряс ею.

— У тебя такая холодная рука. Ты всё ещё как мертвец…

Погладив костяшки её пальцев, Немо жалостно промычал:

— Увы, увы. Не моя вина… Не могу понять, что тобой движет. Чем я только дался тебе, безымянный калека?

— Если я скажу, ты обидишься, — ответила Тина.

— Потому что я напоминаю тебе твоего пропавшего друга?

Его синие глаза словно прожгли её насквозь. Они не были раньше такими синими. У Тимофея они были лунно-серые, почти как у Данилы. Не только тело преображало душу, но и душа преображала тело, заключила она.

— Нет, не поэтому. Всё ещё хуже. Но… я боюсь сказать.

— Не бойся. Скажи, — Немо снова потряс её кулачок.

Тина прикусила верхнюю губу. Местами её тонкие как мазки краской губы безжалостно искусаны до крови. Сказать? Но это страшно. Это безумно! Как такое возможно! Тем не менее…

— Прости, что я молчала, — она ещё долго набиралась смелости, прежде чем признаться.

Тем не менее, когда перед ней на диване лежал тот, кто несколько дней назад считался погибшим, тот, с кем она была знакома…

— Когда-то я знала тебя. Знала как Тимофея. Потому, когда я узнала, что тебя убили, а потом я увидела тебя живым — точнее, не тебя, а твоё тело — сказать, что я была поражена, не сказать ничего. Н-нет, это не то слово, это вообще н-не описать, ч-что я п-почувствовала, когда увидела тебя, — чем дольше она говорила, тем больше она заикалась. — М-мне стоило сказать тебе раньше об этом. А мне было страшно. Лично тебе это всё равно не поможет.