— Какой же ты упрямец…

Новый звон, и решётка начала таять, смягчаясь под напряжёнными пальцами Тины. Дом Слёз растворялся. Краски тускнели, пропуская противоположный край оврага, и, в конце концов, пальцы провалились в молочную дымку, в которую превращался особняк.

Он уходил. Уходил навсегда. И помешать этому она никак не могла.

— Прости меня, Тина, — молил за окном Марк, и его голос увядал в тягучем зове из запредельного мира. — Прости меня. Я не должен был… Тина, поверь мне.

Он опустился на колени и прислонился лбом к подоконнику. После всего, что он сотворил, после того, чем он стал, после того, как все живые и мёртвые и даже сама Смерть отвернулись от него…

— Я тебе верю.

…один человек, оставшийся с ним до конца, укреплял в нём стремление к жизни. К сожалению, это осознание явилось слишком поздно.

Последний звон, и после мощного толчка землетрясение стихло, оставив за собой непроглядную пыльную тьму и глухую тишину. Марк сполз по стене на пол и закрыл лицо. Беспомощные сожаления, и слишком много всего, о чём хотелось жалеть.

«Прощай, Тина. Пусть память обо мне не тревожит тебя, как тревожил тебя я сам…»

Отшуршали осенние листья и свернулись в клубки пушистого инея. На овраг опустились снежные хлопья, напоминая заколдованному месту о власти зимы. Туман рассеялся, унеся следы существования таинственного особняка.

Тина стояла, не шевелясь, опустошённая внутри. Горло сдавило от слёз. Она не могла ни о чём думать, не могла видеть и слышать. Будто выдернули её с корнем из земли, и единственным, что ей сейчас хотелось, было закричать криком мандрагоры, если это хоть как-то сотрёт её душевную боль.

Сотни лепестков снега осели на волосах Тины, когда её длинную тень отбросил приблизившийся свет фонаря.

— Пойдём, — мягко сказал низкий мужской голос. — Нам уже ничего не поделать.

Словно повинуясь приказу, Тина пошла вслед за неизвестным ей мужчиной.

Она не помнила, как они выбрались на опушку с елью, как Герман оставил на этой ели фонарь и при свете телефона повёл её за руку в сторону шоссе. Дойдя до джипа, он усадил Тину на заднее сидение и включил обогрев, чтобы она сумела успокоиться и отпустить тяжёлые мысли.

— Так ты та самая Кристина? Марк рассказывал о тебе.

Тина потирала плечи, прижимая друг к другу колени озябших ног.

— Зачем вы привезли его? — тихо сказала она. — Вы же знали. Вы же Герман, вы не могли не знать, он доверял вам!

«Она не в курсе, — со скрытым облегчением подумал Герман. — Оно и к лучшему».

— Я не думал, что он собирается кончать с собой, — соврал он. — Он угрожал мне, и я был вынужден привезти его сюда.

— Не пытайтесь меня утешить, — отрезала Тина. — Расскажите всё, как есть. Он бы воспользовался телепортом, если бы хотел всего лишь покончить с собой. Ему нужны были вы. Зачем?

«А девчонка не промах. Как жаль, что она не полутень. Хотя, это только к лучшему… А что, если… А если это не так уж и важно, кто она? Она может мне пригодиться. Главное, что у меня есть, что предложить».

— Марк, должно быть, тебе говорил, что мы вместе разрабатывали Эликсир Жизни? Правильную формулу мы так и не нашли. Так вот, я глубоко уверен, что Марк многое скрывал от тебя из того, что мы делали на самом деле. А без этого я не смогу поведать тебе, что мы делали здесь, — он вытянул ей навстречу жилистую руку. — Как насчёт сделки? Я раскрою тебе все наши тайны, а ты… ты поможешь мне в открытии эликсира. Ты только представь! Ты приложишь усилия к созданию величайшего сокровища на Земле! Согласна? Марк согласился без раздумий.

Кристина поднялась с сидения и, соскочив на измятую траву, близко встала напротив Германа. Блеск в её глазах, он напоминал о Марке. Такой же блеск воодушевления и любопытства. Но в нём было и другое. Настойчивость. Злоба. Одержимость.

— А когда эликсир будет готов, мы обязательно вытащим Марка из Дома Слёз и воскресим его из мёртвых.

Губы Германа растянулись в слабой улыбке.

— Мы вернём его. Обещаю.

— По рукам.

И она приняла его жест…

Когда Тина собралась уезжать, она выхватила лежащую на сидении джипа сумку, которую оставил её Марк, и повесила себе на плечо.

— Зачем она тебе? — осведомился Герман, усаживаясь за руль.

Тина хлопнула дверью.

— Для сохранности.

Он пожал плечами.

— Как скажешь. Так мы ещё созвонимся?

И она сказала:

— Непременно.

Запрыгнув на мопед, она первой уехала с ключевого места.

Из Дома Слёз живыми не возвращаются, так гласит легенда?

Она всё отдаст, чтобы вернуть его. И она вернёт его. Он будет жить. Даже если ей самой придётся гореть за это в Аду.

Кому ей верить, кого ей обвинять

За всё то, что причинило ей боль?

Куда ей уходить, когда всё, что она знала — здесь?

В доме слёз.

Tiarra — House of Tears

[14 апреля 2016 года]

— Летаргия, — сказал Денис.

— О, Боже.

Провалившегося в глубочайшее забытьё Марка на огромной скорости везли домой во внедорожнике Дениса. Телепат, объявившийся по первому зову, подобно скорой помощи примчал к дому Орловых, где забрал супружескую пару и живого мертвеца, находящегося в непробудном обмороке. Его уложили на заднее сидение, куда села Агата, и положили его голову ей на колени. Сердце Марка билось слабо и неровно. Порозовевшие щёки вновь побледнели и осунулись. В затуманенном разуме не показывалось и проблеска ясной мысли. Его душа отрезана ото всех чувств.

И подтверждённый Денисом диагноз, летаргия, точно означал одно — от искателей правды ускользала важнейшая разгадка, ответы на все вопросы, которые мог поведать лично Марк. В непробудном сне он мог лежать меньше дня, весь день, а то и целый месяц. Время снова объявило их личными врагами.

— Агата, ты точно не можешь вывести его из этого состояния?

— Не могу, Денис, он не просыпается, — она вводила в его виски лечебную энергию, но Марк в сознание не приходил.

— Тина не отвечает, — сказал Даниил, в десятый раз набирая её номер. — Где же ты, Кристи?

Сбросив звонок, совершенно подавленный, он уставился в одну точку и накрутил на палец прядь каштановых волос.

— Твою ж мать! — неожиданно громко выругался Денис после длительной паузы. — А я и не догадывался, что именно этот самый Марк и был той пенумброй, которую я так искал! Свидетель убийства! Самый ценный для Германа «объект»! А я проморгал его.

— Не вини себя, — сказала Агата. — Ты сделал всё, что мог. Мы простые смертные люди. И мы ошибаемся. Даже будучи экстрасенсами, в конце концов, мы не боги, чтобы предугадать всё на свете.

«Но я-то мог», — обиженно подумал Денис.

Груз вины, пронесённый сквозь месяцы молчания, проломился сквозь решётку иллюзорной выдержки и вырвался душераздирающим криком:

— Да пошло оно всё! Все карты были в моих руках, а я ничего не сделал, потому что я жалкий трус и идиот.

И вина за предательство, за то, что оставил друга в трудный час наедине с собственными демонами, вина за бессилие, пренебрежение и эгоизм — всё это поразило мышление Дениса, словно опухоль. Никогда он не брал большой ответственности, не взял и тогда — и вот на его совести косвенно лежат смерти как минимум троих человек.

В кармане у Агаты прозвенел рингтон, предвещавший очень важное и ценное сообщение…

[Апрель 2016 года]

Она сидела посреди ночи за ноутбуком в комнате, освещаемой лишь его экраном. Руки тряслись, длинные изумрудные ногти клацали по плоским клавишам. Когда-нибудь от неё потребуют объяснений. И она сознается, когда придёт время. Она сама искатель правды, так пусть же и её правда будет известна тем, кого она любит, и кем дорожит.

«Здравствуй, Агата, — писала она. Вне сомнений, адресатом должна стать Агата. — Обязательно прочти это письмо при Дане и Марке, чтобы они тоже понимали, из-за чего я бежала. Пусть Марк и без того понимает, почему».