Он боялся лишь самого страха. Так пусть же эта лишняя эмоция уйдёт восвояси.

— Так туда можно войти? — спросила Ирма.

Сияние сердца Марка аритмично замигало. Инстинктивно, беспокойно. Снова оно.

— Нет. Туда могу входить только я, я уже пережил, что должно.

— Ну, а я? Я тоже полутень, что может мне грозить?

«В самом деле… — решил Марк, — а есть ли на свете что-то, что убьёт полутень?»

В ответ Дом Слёз раздражающе заскрипел половицами. Внутри эхом застонал рояль, словно предупреждая об опасности.

Ирма приоткрыла дверь. За ней — кромешная тьма, мешающая разглядеть входной зал. Рояль умолк, и дом погрузился в тишину. В такую давящую, пустую тишину, что возникало желание разбавить её, сказать хоть что-то. Ирма по-детски беспечно подмигнула Марку.

— Вроде ничего страшного. Я же говорила, что…

На них оглушительно обрушился бой часов. Марк согнулся пополам, заложив уши. Мир раскололся перед взором, покрылся грязными пятнами, и заново собрался, как только отзвуки часов потухли в пустоте. Когда Марк поднял голову, Ирма по-прежнему прижималась к двери, скривив губы от противного звука.

Со вторым, уже не таким сильным звоном он потянулся к Ирме, когда нечто чёрное, очертаниями сходное с когтистыми лапами чудовища, схватило её за талию и во мгновение ока утянуло в Дом. Двери захлопнулись перед носом Марка, едва он бросился к ним. Крики Ирмы наравне со звоном сводили с ума.

— Ира, держись!

Почти стрелой Марк пролетел сквозь двери, но Дом Слёз дал отпор, и его отшвырнуло от крыльца за метры. Лицо покрылось призрачными шрамами, пустив вместо крови капли невесомой субстанции. Собрав вокруг себя вихрь частиц-мотыльков, Марк яростно накинулся на стены дома, и незримая сила вновь отбросила его, окутав липким слоем тумана. По привычке он хватал спасительный воздух, словно выброшенная на берег рыба, и его силы иссякли даже для того, чтобы встать.

«Пренебрежение моими словами жестоко карается, дорогое Дитя!»

«Вентиус, — узнал он это рычание. — Немедленно отпусти Ирму!»

«С какой стати? Она нужнее мне, чем тебе».

«Это ещё почему?!»

Новый бой часов громогласно ударил в его голове. И в сочетании ним речь Вентиуса звучала ещё страшнее:

«Я жажду свободы! Я жажду жизни! Я жажду силы! Но ни один обыкновенный человек не сумел предоставить мне той силы, что освободила бы меня. Пенумбры — вот, кто спасёт меня!»

Цепляясь за траву, окованную инеем, Марк подтянулся вперёд в надежде добраться до особняка. Дом Слёз растворялся. Сколько раз звенели часы?

«Не сопротивляйся. Отдай её мне. И тогда я отпущу тебя с миром. Ты и не услышишь меня. А я буду вечно тебе благодарен».

Ложь. Если бы ему нужна была полутень, он бы давно его душой, но не её. Почему она?

«Нет…» — прошептал Марк и поднял указательный палец для сотворения магии Рун. Очертилась Кеназ**, осыпаясь искрами, и что-то защемило в плече, пригвоздив руку к земле. Порыв энергии угас, так и не вырвавшись сквозь руну.

«Quel naive, *** — голос демона стал более человеческим. — Твоя девушка никуда не пойдёт. Или же, если пожелаешь, я дам тебе условие её освобождения».

Душа Марка прояснилась. Он знал, что всё не так просто.

«Она уйдёт из Дома Слёз только, если на её место встанет другая пенумбра. Можешь привести жертву. Можешь пожертвовать собой. И тогда я отпущу её. Иначе никак. Прощай же».

С последним звоном особняк сгинул в неизвестность. Не успело утихнуть его грозное эхо, как разбитая полутень вернулась обратно в тело и залилась горькими слезами.

Что же он наделал. Что же он наделал…

Марк оторвал ладони от лица. Слёзы смешались с кровью. Душевные раны отпечатались на телесной коже. Потерев руки, он сквозь ноющую боль дотянулся до телефона, что лежал на тумбочке, и лихорадочно набрал последний и очень важный номер.

— Герман… Прости меня. Я не защитил её…

___________________

(*) Tequilajazzz — Прольюсь

(**) Кеназ — руна огня. Считается, что она несёт исцеление во всех проявлениях. Таким образом, Марк пытался одновременно отогнать влияние Вентиуса и вернуть полноту энергии.

(***) Как наивно. (фр.)

Ты превратился в монстра,

Жаждущего поглотить этот мир,

Со своими острыми зубами

И разбитым сердцем.

Забирай всё, что тебе угодно,

Но ничто не вернёт тебе покой.

Stream of Passion — Monster

— Какого чёрта ты туда повёл её?! Кто просил тебя? Зачем?!

Шла очередная долгая минута, когда красный от ярости Герман разверзался проклятиями над поникшим от вины Марком. В припадке истерии он размахивал перед ним то скальпелем, то ножницами, кричал и метался по операционному залу, словно загнанный в угол зверь.

— Она сама просила. Зная её, я не мог отказать, иначе бы она не отстала.

— Так объяснил бы на словах! Кто мешал тебе просто взять и рассказать словами?

Перед Марком раскрылся настоящий Герман, вовсе не холодный и тщеславный учёный, готовый на всё ради желанной цели. Это брат, потерявший родную сестру. Обычный смертный, потерявший дорогого ему человека.

Успокоившись, Марк гордо выпрямился и твёрдо сказал:

— Я вытащу её. Я обещал, что защищу Ирму, я и не отказываюсь.

Смягчившись, Герман погрозил ему кулаком.

— На твоей совести! На твоей совести… — он окинул взглядом операционный стол с готовым для препарирования трупом и добавил. — Совсем скоро я завершу работу над новой версией Elixir Vitae. И тогда, когда он сработает, мы вернём Ирму в тело, и её душа больше никогда не вернётся в Дом Слёз, — и в его голосе зазвучала знакомая воодушевлённость.

— Когда она вернётся, — сказал Марк неожиданно дерзко, — обещаешь ли ты защищать её и делать всё, чтобы она была счастлива?

В напряжённой тишине слишком ясно слышалось прерывистое дыхание Германа.

— Безусловно.

— Очень хорошо, — процедил Марк. — Я сам пришёл, я сам и уйду. Обстоятельства требуют… Если что, зови, — широкими шагами он пересёк зал и вышел, намеренно громыхнув дверью.

Герман вышел из оцепенения и досадливо щёлкнул языком. «И отчего же это виноват я, а не он?» Изнурённый обрушившимся на него положением, Герман поплёлся в кабинет и упал в кресло.

«Может, потому, что ты не уберёг её с самого начала?»

«Денис, не сейчас, Бога ради».

Крики Ирмы, упрёки Марка, предостережения Дениса, наворачивающиеся слёзы — голова трещала по швам. А глубоко-глубоко в её разломах просвечивало заточённое чувство вины. Он сотворил из себя мага, вдохновлённый опытом Дениса, желал перерасти его — и перерос, раз он зашёл туда, куда Денис опасался заходить. Он постиг магию Воздушных Рун, выучил магию заговоров, вкусил алхимию, уверенный, что его дар принесёт пользу. Сказать «принесёт счастье» будет чересчур приторно. А вместо этого он него отвернулись все, кого он считал хоть какими-то, но друзьями. А Ирма, когда они общались без ссор? Она ушла — и, может, уже и не вернётся. Он не защитил её…

Но ведь это вина той синеглазой нежити. Это он изменил её.

«Только не ты, болван, — подумал Герман. — Ты не заберёшь её у меня».

Следующую ночь Марк провёл, лёжа на подоконнике, отрешённо уставившись на чёрное небо. Он забаррикадировался за большими наушниками, в надежде уйти от внешнего мира и от самого себя. Никакого сна. Всё, что он пережил, лишь плод его расстроенного воображения. И тайными уголками разума он неизменно верил, что вот-вот Ирма прольёт свой свет в эту тёмную комнату, плавно и бесшумно ступая по мягкому ковру.

Нет, это не воображение. Он увеличил громкость, надеясь с музыкой сбежать от навязчивых мыслей. Однажды он пробьёт себе ушные перепонки. Так и быть. В скором времени они восстановятся и точно так же, как сейчас, будут пропускать нектар для мятежной души. Проникая в самую её суть, музыка сливалась с ней в единое целое. Переплетаясь со скрытыми побуждениями, эмоциями, ощущениями, она дарила успокоение, запирая дверь для жестокой реальности.