Кем бы в итоге не оказался этот человек, он имел огромное значение для Агаты, своей гибелью подкосив её моральный дух. Не то же ли самое испытывал тот, кто потерял когда-то Немо? Кто любил его, считал другом. Кто страдал от его смерти столь сильно, что не смог с ней смириться.

— А была бы у тебя возможность… ты бы воскресила его?

Агата впила в Немо взгляд, полный упрека. Сказать, что это желание не посещало её, значило соврать. Пошла бы она на такое, узнай она об эликсире?

— Нет. Ни в коем случае. Он прожил свою телесную жизнь и ответил за неё перед Светом. Ему теперь намного лучше, чем на Земле.

«Агата, Агата, — огорчённо заговорил в её уме Денис. — Снова скорбишь по этой скотине. Спасал вас двоих, а зато до вас сколько народу поубивал, он и не жалел. Да и вы оказались-то под всей той угрозой из-за него!»

«Всё это уж давно за бортом нашего корабля под названием Жизнь».

«Как и его смерть. Оставь его, наконец, в покое».

«Я уже оставила. Вот только он не сумел оставить меня».

Синхронно с передачей мыслей Денис Сафонов потягивал эспрессо, расположившись в том самом кафе, где всё началось. Напротив него сидел Даниил, отхлёбывая из чашки бергамотовый чай. На фоне нервозного телепата он выглядел спокойным и даже расслабленным. Из-под полузакрытых век он рассматривал сосредоточенного друга, который ментально был далеко отсюда, телепатически разговаривая с его расстроенной женой.

— Что-то случилось?

Дениса передёрнуло. Он почти забыл, где он и с кем.

— Она сдалась. Она сказала ему про Сирила.

— Я так и думал, — посетовал Данила. — Когда-нибудь она бы не вынесла этой ноши. Само его существование как игла в сердце. Надеюсь, не всё раскрыла?

— Не всё, и я счастлив, что не всё. Не хватало ещё, что бы он узнал, что…

— Мы все играли со временем.

Отпив немного чая, Даниил повернул разговор назад к теме, с которой началась их встреча.

— Зачем ты направил все звонки ко мне и Агате? «Как только вы найдёте Дениса, передайте ему» это и то-то, и так далее.

— Это потому, что не хочу больше ни с кем говорить по поводу Тимофея, — сухо ответил Денис. — И без того меня это тяготит, а ведь я не могу сказать, что сейчас я беспомощен как тряпка, и ситуация зависит не от меня.

— Так, погоди. Прошло полторы недели, и так никто ни о чём не догадался? Даже Новожилов?

— Никто не знает о воскрешении. До сих пор.

Даниил одобрительно кивнул.

— А из тебя отличный хранитель секретов, когда надо!

— Возможно. Но я уже устал от этого. Неделя без какого-либо прогресса! Блин, ну коли у него процессор не справляется с обработкой потока информации? Терабайтов в мозгу не хватает. Ну вот! Даниил, я настаиваю, уговори Агату…

— Нет, — отказал Даниил, пусть и не так уверено, как раньше. — Как и Агата, я боюсь давать ему Микстуру Памяти. Пусть его душа и закрепилась достаточно крепко в теле, но кто знает, что он не умрёт завтра или послезавтра.

— Я просто предложил, — так же спокойно ответил Денис, к которому вплотную подкрадывалась депрессия. — Твою же ж… Ещё этот чёртов «Список полутеней»…

— Так вот, почему ты так долго обыскивал квартиру! — осенило Данилу.

Так и есть. В тот день Денис обыскивал квартиру Германа не только из-за свечей, когда вырубило электричество. Он неистово искал что-то иное, но так и не поведал, что именно. И это «что-то» волновало его не меньше приступа Немо или воскрешения Ирмы.

— Я не говорил разве?

— О «Списке полутеней»? Нет.

— Ну, я дебил, значит, — Денис ударил себя по лбу со смачным шлепком. — Слушай. Германа не только убили, но ещё и обокрали. Я точно знаю! Это Аноним заметает за собой следы.

— Так что же пропало?

— А пропали две интересные вещи. Этот самый «Список полутеней» и спиритические очки. Не мои. Когда-то давно я собрал копию своих очков и подарил её Герману в знак нашего сотрудничества.

— Не уходи от темы, Денис, что же означает тот список?

— Так это логично! Это список практически всех полутеней, живущих на территории Санкт-Петербурга. Представляешь? Всех! Их не столь много, а потому их имена и координаты легко помещаются в тонкую тетрадь, которую как раз-таки я уговорил Германа вести.

— Зачем? — прищурившись, спросил Данила.

— Ты не понимаешь?

— Что я должен понимать?

— Здрасьте. Агата не говорила тебе? Впрочем, немудрено, их на свете не так много, чтобы понимать. Видишь ли, Даниил… Полутени — такие люди… они склонны к безумию. Вместе с их способностью выходить из тела у них развиваются не совсем благоприятные черты характера, способные довести их до умопомешательства. Это как неизлечимая болезнь, которую нужно просто заглушать или не давать ей развиться и довести до летального исхода. А теперь вспомни Сирила, раз уж мы упоминали его. Вспомни, как он сходил с ума. Вспомнил? Убийства. Если полутени потеряют контроль над собой, они легко пойдут и на них. Но если мы Сирилу хоть как-то вправили мозги, то этим — не факт.

Это правда, подумал Даниил. Основной бедой безумия Сирила была одна из форм одержимости, насланной одной тёмной сущностью. Тьма сгинула, и он практически стал обычным человеком. С полутенями явно сложнее, раз причина и источник их помрачнения — это они сами.

— Этот список, — продолжал Денис, — должен был стать нашей базой данных. Если же кто-то из магов или экстрасенсов заметил бы, что определённая полутень творит неприемлемое, мы бы уже знали, кого и где искать. А, поскольку Герман зачастил звать к себе таковых для своих, там, научных изысканий, то я попросил его вносить их описания в тетрадь. Там описаны все, кого он встречал! Да только я не знаю, кого — он так и не отдал мне её.

— Кажется, я знаю, к чему ты клонишь, — сказал Данила. — Наш второй воскреситель по твоей теории тоже полутень, и…

— И его имя может быть в списке! — закончил за него Денис. — Причём даже одним из последних! И, именно опасаясь того, что так мы разоблачим его, Аноним похитил его! Должно быть, он ещё и следит за нами как призрак, пока мы не видим.

Даниил не сдержал подлый смешок. Его всегда забавляли его неугомонные, мудрёные теории. И всё бы было здесь хорошо, кроме одного «но». Данила выдвинулся вперёд и спросил его прямо в лицо:

— А зачем ему спиритические очки?

Чтобы призрак не различал себе подобных — это что-то новенькое. Да и не чувствовал он, что бы кто-то из фантомов следил за ним, за Агатой или за кем-то ещё из них. Денис услышал его мысль и холодно ответил:

— И всё же я настаиваю, что это вряд ли простой маг или экстрасенс.

Данила пожал плечами и, сев обратно на стул, хлебнул чаю.

— Как я понимаю, ты не хочешь привлекать помощь в лице других колдунов.

— Ни в коем случае! — гаркнул Денис. — Начнёшь объяснять одно, а потом они раскроют другое, чего мы не говорили, и так они узнают о Немо! Сам гляди, сколько у нас всего, о чём мы пока не имеем права оглашать!.. Даниил, я больше не могу. Ни ждать, ни знать, ни говорить с кем-либо. Все просят у меня новостей, но они все настолько ужасны, что я просто не смею их сообщить. Мне стыдно, ужасно стыдно за то, что я не остановил тогда Германа. Когда он был ещё довольно в здравом уме, меня не взволновало его влечение к оккультизму. Лишь когда Ирма впала в кому, а к тому времени Герман уже выучил Воздушные Руны, лишь тогда я забил тревогу. И я уже знал, что поздно. А главное, я не знал, как остановить его. Что предложить ему взамен. Куда ни глянь, всё хреново.

Безвольно заимствовав жест Агаты после телепатического общения, Денис закрыл ладонью глаза, искривив губы в отчаянной ухмылке. Его губы дрожали, не давая словам вырваться. Когда Денис переходил на ненавистную ему философию, это означало, что он дошёл до самой своей крайности.

— Ты бы видел… глаза матери Тимофея. Её глаза! Глаза матери, потерявшей своего сына. Вот есть вдовы и вдовцы, те, кто потеряли свою вторую половинку. Есть сироты, те, кто потерял своих родителей. Но я не знаю слова, которое описывает тех, кто потерял своих детей. Тимофей был её единственным сыном. И скажи мне, Данила, как смею я сказать ей в глаза, что тело её единственного сына похитили с целью воскрешения в нём чужой души? Если же она увидит своего родного Тиму живым, то как мне ей объяснить, что это больше не её мальчик? Пока мы, наконец, не разузнаем всего, что связано с личностью Немо, я не смогу показаться ей. И никому в целом. — Денис залпом опустошил чашку. — Спасибо, что выслушал мои бредни, Даниил. Мне пора.