У живых свои заботы, у мёртвых свои. Живым же никакого дела до мертвецов прошедших лет, в отличие от последних — до живых. Они же мало думают о смерти, когда мёртвые о жизни — постоянно. Какая ирония, что те живые, кончающие с собой в миг слабости, умирают, а мёртвые, застревая между мирами, мечтая о былой счастливой жизни, никогда не получают шанса воскреснуть. Везёт тем, кто уходит в Рай, но кто по неведомому проклятию остался на земле, те вынуждены скитаться в компании подобных, невидимые и не слышимые для Жизни.

Никто не замечал Марка посреди толпы. Тем не менее, Марк подмечал и то, что среди серых прохожих находились и исключительные, кто обращал на него свой взор. Намеренно или случайно, это не имело значения. Их было единицы. И он не волновал их столь же, как и они не волновали лично его.

Он искал такое сердце, которое отозвалось бы на его собственные рвения найти родственную душу. Такую же душу, как он сам. А если его могущество неким образом поможет ему отыскать того, кому он доверил бы свою сущность, свою тайну? Никому из знакомых ему людей он не мог довериться. Тимофей мгновенно отверг его стремления. Кристина, эта псевдо-готесса, которая то играет в молчанку за их спинами, то докучает бесчисленными расспросами, тоже вряд ли поймёт его. А о его силе известно одному Тиме.

Довольный поздней прогулкой, Марк собрался покинуть площадь, когда почувствовал на себе чей-то острый взгляд. Взгляд, молящий о помощи.

За проходящими мимо людьми, не отрывая от него глаз, смотрела девушка в лёгком бежевом платье. На вид она была не многим старше его. Густые русые волосы брезжили светом от горящего позади фонаря на здании Штаба. И в том, как она смотрела на Марка, была заложена такая эмоция из смешения светлого и печального, которой Марк не осмелился подобрать название.

«Отчего мне хочется подойти к ней? Думается, от того, что она заметила меня».

Девушка улыбнулась, заслужив его интерес. Было ли это шальное воображение или же нет, но девушка словно светилась изнутри как зажжённая свеча. Да что ему мешает просто взять и подойти? Больше он, может, и не встретит её.

Марк вобрал в себя решимости и ступил вперёд.

— Привет, — он подошёл к блондинке, притворяясь кокетливым.

— Ну здравствуй, — а она весьма добра. — Познакомимся?

— Что ж, давай. Меня зовут Марк, — и он пожал её протянутую руку.

— Меня — Ирма.

— Ирма? Необычное имя.

— Да? Впрочем, как и Марк, нечасто встречается.

Ирма заулыбалась как ребёнок. Чисто, кротко, искренне.

— Как давно ты среди мертвецов? — спросила она.

— Полторы недели.

— Надо же. Такой молодой, а уже призрак.

— Что поделать.

Марк принял решение поддержать роль погибшего, данную ему случайной знакомой. Пусть то, что он ещё жив, будет его маленькой тайной.

— Чем увлекался при жизни? Я так всеми призраками интересуюсь, если тебя это смущает.

— Ничего не смущает. Я учился на третьем курсе Кино и телевидения на журналиста. Играл на пианино. С другом хотел полноценную группу организовать, уже играли вместе на Невском.

— Здорово. Может, я вас когда-то видела! Я, вон, на хирурга закончила. Работаю в больнице святой Елены, это на Крестовском. Вроде пока живая!

— Понятно, — вдруг Марк сдвинул брови. — Погоди-ка! Ты видишь меня.

— Да.

— Ты знаешь, что я призрак.

— Да.

— Почему ты не спросишь, как я умер?

— А не всё ли равно? — Ирма отвела со лба навязчивую прядь. — Я и так знаю.

Она знает, что он не мёртв? Внезапный страх как капля белладонны расширила его зрачки.

— Ну что ты! Я же хоть какой, но экстрасенс. Не бойся. Ошибки все совершают, но ты не бойся. Я уверена, что врата Рая тебе более чем обеспечены.

Марк стыдливо покраснел. Нет, нельзя подавать виду. Знает ли она честно или нет, он не станет уточнять.

— Ты так со всеми призраками знакомишься? — спросил он, слегка успокоившись.

— Почти. Я знакомлюсь с теми, кто меня заинтересовал.

По площади в пределах видимости Марка бродило как минимум шестеро беспокойных душ.

— А почему заинтересовал тебя я?

— Почему ты?

Ирма покусала кончик ногтя, выбирая варианты ответов, и, видимо, остановилась на варианте «правда»:

— Потому что ты единственный, кто выделил меня из толпы.

Следующие пять дней — а, вернее, поздних вечеров, — когда Марк перевоплощался в живое привидение, он встречался с Ирмой. В том же месте, в то же время. Вместе они гуляли по набережным, обделённые компанией среди собственных друзей. Ирма призналась, что у неё также мало знакомых, и из ближайшей родни остался лишь старший брат, который вечно занят работой.

— Почему я нахожу тебя именно здесь, в центре?

— Тебе ли не знать? — Ирма расправила тонкие руки, будто пытаясь объять бескрайний Петербург. — Оглянись. Город дышит историей. Город дышит ушедшими жизнями десятков поколений, застывших в камне и воде. Я там, где прошлое соприкасается с настоящим, смерть сливается с жизнью. Где это ещё так явно, как не здесь?

— Не у всех хватает силы души и ясности ума, чтобы разглядеть это, — пессимистично отметил Марк.

— Хм. А ты любопытный экземпляр! Не припомню, чтобы я ещё встречала парня твоего возраста, который бы так проникался этой темой.

— Я всегда был философом. Так куда интереснее смотреть на мир, когда знаешь наверняка, что он шире общеустановленных рамок.

— И ты хочешь сказать, что это не Смерть возвысила тебя над телесным?

— Нет, — улыбнулся он. — Это заслуга Жизни.

После встречи с Ирмой Марк пробудился одухотворённым и счастливым. Обычно после путешествий души ему вовсе не хотелось спать, но он упорно засыпал, дабы скоротать часы до утра. Сонливость, на сей раз одолевавшая его, натолкнула Марка на мысль, что тело отдохнуло не до конца. Вялым движением он взял с края кровати книгу, которую он читал перед полётом, и, соскользнув с ослабевших пальцев, она ударилась о поверхность пола.

Из книги выпала миниатюрная открытка в форме сердечка. Марк поднял её и в тысячный раз обежал глазами коротенькую фразу на ней: «Вечного вдохновения и искренней любви. Когда ты её найдёшь, конечно». Он нашёл эту открытку во время пары перед 14 февраля в тетради под конспекты. Во время перерыва он уходил из аудитории, и за этот промежуток кто-то неравнодушный успел её подложить. Как это наивно, подумал Марк, снисходительно усмехнувшись, и заложил послание обратно меж страницами.

Помечтав о разном, Марк устроился засыпать, поправив под головой подушку. Едва сон подступил к нему, как сквозь него прорвался телефонный звонок.

Кто бы мог ему позвонить, да ещё в такое время?

Марк сонно поднял со столика смартфон и ответил:

— Алло?

— Марк Вихрев? — голос твёрдый и незнакомый.

— Я. А что такое?

— Я друг Ирмы Соболевой, с которой вы встречаетесь несколько дней. Меня зовут Герман.

— Очень приятно. «Откуда он знает мой номер? Я и Ирме его не давал».

— Мне тоже. И потому мне очень хотелось бы с вами повидаться, так как это касается именно её.

— Что-то случилось? Я её чем-то обидел? «Должно быть, её ухажёр. Хочет выяснить отношения».

— Нет, вы были с ней милы, это похвально. Проблема в ней. Хотя, и в вас частично… Вы никак не осознавали, что общались с живым мертвецом?

— Что?

Это признание ввело Марка в замешательство, от которого он не на шутку разозлился. Живой мертвец! Что он несёт! Будь этот Герман рядом, он бы рассмеялся ему в лицо. Он поднял глаза, чтобы сфантазировать эту сцену, и — вскрикнул внезапно для самого себя.

Та, кого он меньше всего ожидал увидеть, свободно ступала по комнате, играя с положением кистей рук. От её тонкого стана исходило мерцание, а от движений рук разлетались вокруг голубые огоньки, листьями плавая в воздухе. Девушка бесшумно хихикнула, дождавшись нужной реакции.

— Она пришла к вам? — спросили в трубке.

— Как вы узнали? — вполголоса спросил Марк.

— Теперь-то вы разглядели? Теперь видите, кто она?