Агата огородила неугомонную Кристину от Марка, и её кисти до локтей вспыхнули бирюзой.

Меж тем Герман плотно прижал Марка лицом к столу. Слишком близко к горлу подступила его жажда мести, чтобы терпеть.

— Почему ты говоришь об Ирме как о живой?! Ты так и не понял? Ты сломал ей душу, ты отнял у неё жизнь! Убийца.

Марк скинул с себя налёгшую массу и ловко развернулся перед рухнувшим на спинку кресла врагом. Сердце неистово забилось, обнажив призрачную нить. Марк замер на месте с остекленевшим взором.

— Я?.. Я — убийца? — осознание явилось слишком поздно.

Так вот, кем он стал… Чудовищем? Убийцей! И больше никем иным?

Каждый человек содержит в себе доброе и злое начало. Так повелось испокон веков. К какому же началу принадлежит полутень? Если она по определению должна нести в себе одновременно и добро, и зло, являясь «полу-тенью», откуда в ней взялось столько ненависти и порочности?

Должно быть, именно от того, что она не что иное, как «тень», для которой Тьма — субстанция роднее, чем Свет, от которого она рождалась.

А есть ли смысл становиться кем-то иным?

— Я убил её с надеждой, что ты её оживишь, — пролепетал Марк.

И в этот миг его сердце сковала такая жгучая боль, какой он никогда не знал. Схватившись за него, он закричал во всё горло, а нить сердца проявилась настолько, что стало ясно видно, как она уходит через плиточный потолок, усеивая воздух искрами.

Точно такой же крик пронёсся по квартире, когда Агата дёрнула за связь души и тела Марка.

— Работает! Мы на верном пути. Ещё рывок, и…

С огромным усилием она потянула за нить, словно за язык огромного колокола, тогда как Кристина придерживала Марка за талию. Новый крик скрутил его туловище, выпирая рёбра. Агата пропустила в нить дополнительную энергию, что немного, но облегчить страдания Марка, и в третий раз дёрнула за неё, дотянув до самого пола.

Нить выскользнула из цепких рук, стерев кожу до крови, и исчезла из виду, предварительно рассыпавшись на маленькие яркие звёзды. Повалившись на ковёр, Агата застала завораживающую картину, как огромный сгусток энергии, сливаясь с теми искусственными звёздами, с огромной скоростью проник в плоть Марка с звенящим всплеском. Пока тело успокаивалось, а над ним парили омертвевшие огоньки, Кристина помогала Агате встать. И, собравшись с духом, они вдвоём склонились над пробуждающейся полутенью.

Но когда они морально подготовились к долгому ожиданию, Марк резко проснулся и подпрыгнул на кровати. При виде Агаты и Кристины он оцепенел и торопливо накрылся одеялом.

— Что… что вы здесь делаете?

— Пришли спасать тебя из лап Морфея, если уж на то пошло.

Разум Марка отказывался верить. Этот ответ исходил из уст мёртвой девушки, болтающей тонкими ножками, сидя на краю синтезатора. Это же она! Чёрно-красные волосы до плеч, фетровая юбка, высокие сапоги. Та самая девушка-призрак, прогнавшая тающих три дня назад.

— Ты…

— Она самая. Лина, будем знакомы.

Марк вылез из-под одеяла и вскочил с постели.

— Так, ладно. Не буду спрашивать, как и почему вы трое здесь очутились, но я бы попросил вас… уйти и оставить меня одного.

Его спокойный тон возмутил Кристину:

— Как так? Агата дала слово оказывать тебе любую помощь…

— Так откажитесь от него! — озлоблено ответил Марк, взглянув с прищуром на Агату. — Мне больше не нужна ничья помощь, и я справлюсь со всем самостоятельно. Чёрт, я уже жалею, что пришёл к вам. Не надо было вовлекать вас, у вас свои проблемы, у меня свои.

По-старому обращаясь к ней на «вы», он по-прежнему показывал, что не перестал уважать её силу и магическое превосходство. Но он и думать не думал, насколько далеко она пойдёт из-за него. Агата не должна знать больше, чем он скажет, а такими темпами она узнает! Совсем скоро, однако, он пожалел, что нагрубил ей.

Его выпад задел её за живое, и рыжая колдунья, сломленная не оружием, но словом, опустила руки и отвернулась в глубоком смятении:

— Прости меня. Мне больно говорить это, но здесь я бессильна.

— Как? Нет! — вскричала Крис. — И ты туда же?

— Клянусь тебе, я не смогу по-настоящему помочь ему, если он сам того не хочет. Я просто убью его, если я начну изгонять из него тьму против его воли!

Кристина лишилась дара речи. Находясь меж двух огней, когда один не желает спасать, а другой не хочет быть спасённым, она чувствовала себя преданной, бессильной перед натиском предначертанного. Эти двое смотрели сейчас друг на друга, один с жестокостью, другая — с сочувствием. И ничего не происходило. Ничто не изменится.

— Если ты всё ещё хочешь вернуться к Свету, подпусти меня. Моя магия уничтожит тебя, если ты будешь сопротивляться.

Агата искренне верила в тот свет, что томился в его сердце. Марк сам тушил его, закрывая за завесой тьмы. Агата хотела верить, что он одумается, что он выпустит этот тускнеющий луч, пока он не угас навсегда.

Но Марк отрицательно покачал головой, не оставив ей шанса:

— Тогда вам здесь делать нечего.

— Марк, — посерьёзнела Агата, уперев руки в бока, — ты понимаешь, что потом будет поздно? Ты точно считаешь, что пройдёшь этот путь в одиночку?

Он не собирался менять решение.

— Да. Я справлюсь сам.

Вспомнив последний полёт, Марк поднял с пола маятник, застегнул его цепочку на шее.

— Теперь я буду в порядке.

Агата промолчала. Долго она стояла, насупившись, не проронив ни звука, но, в конце концов, повернулась к двери…

— Идём. Лина, ты тоже.

…и сгорбленно вышла из комнаты, засунув руки в карманы куртки. Девушка-призрак последовала за ней.

— А ты останься, — вдруг сказал Марк, обращаясь к Кристине, которая уже стояла в проходе.

Её губы исказились от растущего гнева, но, совладав с эмоциями, кинула вслед Агате:

— Не ждите меня. Я потом всё расскажу.

Агата пожала плечами и, выпустив Эвелину в коридор, закрыла за собой дверь. Теперь в квартире оставались только он и она.

— Не рассказывай им, — ухватился за фразу Марк. — Это останется между нами.

Кристина непонимающе склонила голову к плечу. Марк встал перед ней вплотную, из-за чего она оробела как от медленно убивающего мороза, и шипяще спросил:

— Зачем ты притащила её сюда? Точнее, их! Зачем вы вообще пришли?..

— Ты же сам говорил, что если ты долго не появляешься, значит с тобой беда! — перебила Кристина. Марк недовольно цокнул языком.

— Два дня. Два дня, Крис, а ты уже…

— Ты не отвечал ни на чьи сообщения! Тима подтвердит!

— О, Господи! — он драматично закрыл лицо рукой и вслепую зашагал по комнате. — Если бы я знал, я бы ни за что не проговорился. Я не просил Агату помогать мне, а ты взяла и привела её ко мне в дом! Как вы вообще узнали мою квартиру? Ах да, точно, эта Лина! Должно быть, она следила за мной, пока я был вне тела!

— Марк, прошу, прими это спокойно. Я хочу тебе всего самого светлого! Почему ты отказываешься от нашей помощи?

— Потому что ваша помощь мне не нужна! — закричал Марк. — Это моя жизнь, моя душа, и мне же и управлять ими, а не кому-то посторонним. И уж поверь мне, в моей памяти, пока она ещё работает, хранится такое количество неприятностей, о которых вам не следует знать. И я вам запрещаю знать, понятно? Понятно, Крис?!

— Да хватит называть меня таким тоном! — тут и у неё сдали нервы. — Я тебе не враг! Я хочу защитить тебя, понимаешь?! Ты даже это не можешь усвоить, что уж говорить о том, что ты не справишься с безумием полутени один?

— Я? Не могу усвоить? — Марк засмеялся. — Ты ничего не понимаешь. Что тебе известно о полутенях? Только то, что я тебе рассказывал. А рассказывал я далеко не всё. И больше не скажу, как и твоя Агата не скажет тебе обо всём, что я переживал, что я переживаю сейчас. И как после этого ты смеешь судить меня?

Это был не он. Это не тот Марк, пылающий мечтами, радующийся любому маленькому открытию, которого Кристина когда-то привыкла видеть. Тот Марк, которого она знала, её Эндимион, ушёл вместе со сном, от которого он очнулся. Наступила точка невозврата. Иллюзорная жизнь забрала его, заставив забыть настоящую.