Когда же нить Тины прошла насквозь нити Вентиуса, разорвав её пополам, концы тёмной связи быстро срослись, колышимые ветром. Вентиус оправился от удара, хитро оскалившись:

— Он больше не твой, Тина. Отпусти его.

— Он мой! Клянусь душой, он только мой! — и Тина принялась рисовать новые Воздушные руны.

Околдованный её храбростью Данила не знал, что ему и делать. Одна она не справится, но и он сам не так силён. В этот день и в эту ночь он осознал печальную для него истину. Что его собственная двоюродная сестра, о способностях которой он не знал абсолютно ничего, оказалась гораздо сильнее, чем он сам. И способна она была на страшные вещи.

— Стой здесь, — скомандовала Агата.

— Ч-что? Агата, подож…

— Нет, я сказала! Ни шагу отсюда!

И в этот момент Данила поздно понял, что Агата оставила его и, спотыкаясь о камни под ногами, побежала на помощь Тине.

Вентиус сел на корточки и стал расти, обрастая шерстью и заново обретая форму зверя. Тина не стала долго ждать и выпустила в него рунический огонь. Ещё через мгновение его спину подожгла Агата. Алые и бирюзовые огни воссоединились на теле Вентиуса и наделили его беспощадной яростью.

Агата и Тина с двух сторон наносили удары по чудовищу. Разбрасывая на Агату едкую пыль и окутывая её дымом из горящей пасти, Вентиус никак не мог ранить её до конца, отвлекаясь на Тину как на надоедливую муху, проворно стреляющую в него рунами с разных ракурсов. Один раз он ударил Тину, когда он который раз замахивался на Агату, но та лишь отлетела назад, не достигнув земли, и, воспарив, снова принялась за бой. Вентиус рычал, сотрясал овраг, сбивая Агату с ног, бил по ней руками и хвостом, но Агата либо укрывалась наспех наколдованным щитом, либо отлетала, но быстро вставала на ноги — и, в любом случае, сражалась дальше и не сдавалась.

И тогда он сипло закричал. От его вопля Агата закрыла уши и согнулась в коленях. Вентиус замахнулся на неё хвостом, но Тина укрыла Агату руническим щитом. От удара Вентиуса щит разбился на искры, но Агата была спасена. Разозлённый выходкой, он погнался за Тиной, ловко кружащей над его головой. Высоко подняв когтистую лапу, Вентиус пустил в неё чёрную пыль, и скованная Тина повисла без движения. Пыль сложилась в путы, которые крепко обмотались вокруг астрального тела, и, как Тина ни старалась, выбраться из них ей не удалось.

Данила изнывал в укрытии из руин и Небесного огня. Как же ему поступить? Почему не может помочь достойно?

Есть лишь один подходящий вариант. Раз Небесный огонь Агаты не действовал на него, тогда он может воспользоваться им по-своему.

Вентиус схватил пленённую Тину и был близок к тому, чтобы раздавить её в тисках. Агата не успевала вывести новое пламя, её магия ослабевала. Даниил решился. Выхватив из груды камней тот, что лучше всего горел, поросший мхом, он бросил его в руку Вентиуса, заставив и её запылать так, как горела его спина.

Тина упала на землю под весом тёмных пут. Гнев Вентиуса переключился на Даниила.

Он не испугался, вовсе нет. Он лишь отступил слегка, швырнув ещё один камень и попав по сморщенному носу чудовища. Вентиус закричал, выпустив из пасти ударную волну. Данила успел укрыться за барьером Небесного огня. Когда крик утих, он выглянул из-за укрытия — Вентиус приближался. Ударив раз о землю, он заставил разлететься те камни, которые скрывали от него Данилу. Оскалившаяся морда дышала смертью, затхлый запах гнили и шерсти нагонял тьму. Приблизившись, Вентиус вознёс над Данилой руки, когда между ними вспыхнул свет.

На защиту встала Агата, расправив руки, словно белоснежные крылья ангела. Она пылала, всё её тело источало огонь. Подобно белому фениксу, она горела, изгоняя тьму и гибель, чтобы возродить жизнь. Она была ярчайшей звездой посреди мрачного неба, опустившегося на овраг. Свет Агаты, словно священные мечи и копья, впивался в Вентиуса, истошно ревущего от пронизывающих мук. Но парализующие чары иссякли в его крике. Тело зверя обращалось в прах, пожираемое пламенем. Раскалённым песком оно осыпалось, и его разносило потоком воздуха, который вместе со светом исходил от Агаты.

Вентиус уменьшался в размерах. В дыму из волкоподобного существа он обращался в бесформенного человека. До тех пор, пока он совершенно не рассыпался в пыль, Вентиус поднял гниющую от магии руку и, подлетев к Агате, нанёс решающий удар ей под грудь.

Но свет Агаты не потух — он вспыхнул ещё ярче, ещё больнее, ещё звонче, заглушая боевой клич. Достигнув пика, свет её души выпустил последний заряд и расщепил Вентиуса на неисчислимые частицы, смешавшиеся с землёй. Агата угасла и откинулась на разбросанные, тлеющие останки Дома Слёз.

На продырявленной водолазке зардела кровь…

— Агата! Агата, живи! — Данила немедленно подбежал к ней и, присев на корточки, нагнулся над её побледневшим лицом. — Смотри на меня! Слышишь меня? Агата, держись!

Она почти не шевелилась. Её глаза слипались, но и сейчас через боль и яд, пущенный в неё духом, она улыбалась. Она притянула к себе Данилу, взявшись за загривок.

— Я не умру… — её голос ломался под давлением слабости. — Для тебя я не умру… Как и ты не умер для меня.

— Агата… — прошептал Данила.

— Даня! Агата! Он возвращается!

Предупреждение Тины протрезвил его от печали. Это не конец. Прах Вентиуса как намагниченный собрался воедино в одну горку, и он, застилаемый дымом, который раз сложился в высокого грозного мужчину. Тина, освобождённая от пут, вновь защищала тело Марка, которое так и оставалось источником силы для Вентиуса.

— Какие же вы удачливые, — зашипел Вентиус, долго выбирая, на кого наброситься.

Отметив взглядом Тину, он выпустил длинные когти из левой руки.

— Остановись! — перед готовым бежать Вентиусом выпорхнул алый огонёк и предстал призраком Анны. — Ты уже освобождён от Дома Слёз. Ты свободен! Что тебе ещё нужно? Зачем тебе эти души?

— Анна, — заговорил он более естественно, — ты прекрасно знаешь, что они — залог моей силы. Тьма и Свет всегда существуют за счёт человеческих душ. Без них они ничто! Без них они никому и ничему не нужны! А мы нужны людям, и Тьма в том числе.

Вентиус схватил Анну и, словно в вальсе, сотканном из пепла и дыма, закружил с ней вокруг оси.

— Скажи мне, Анна, разве я не был тебе нужен? — замер он и склонил её к заиндевелой земле. — Я собирал эти души для нас с тобой, чтобы мы стали сильными, свободными, всевластными. Так зачем ты предаёшь меня? Сейчас, на самом пороге?

Анна нахмурилась и с отвращением обнажила зубы.

— Ты мне больше не нужен, Вентиус. И я больше не нуждаюсь в твоей власти.

— Ах, вот оно, как… Что же, все эти смерти в честь тебя!

— Нет!

Замахнувшись на Тину, Вентиус ударил Анну, вставшую на её защиту. Ведьма и её бывший покровитель встали на путь сражения.

Данила был заворожен их конфронтацией, но ни в коем случае не забывал поглядывать на Агату, опасаясь, что совершенно в любой миг либо она потеряет сознание, либо Вентиус придёт за ней, чтобы добить.

— Чёрт возьми… Почему же я не могу защитить тебя? Почему я, Агата, не могу защищать тебя так, как ты защищала меня?!

Данила закричал это в таком порыве эмоций, что его сердце ощутимо подпрыгнуло. Он чувствовал боль Агаты, он чувствовал её мысли, как если бы страдал он, а не она. Как же он хотел забрать её боль наяву…

— Возьми меня за руку, — вдруг сказала Агата.

Данила сделал то, что она просила. Их руки засияли, а между их сердцами зажглась мощная связь. Прилив забытой энергии проник внутрь него, отгоняя страх и тревогу. Казалось, их души сплелись в этой нити, в этом рукопожатии, в этом взгляде, когда они смотрели друг на друга.

Агата улыбнулась:

— Моя сила теперь и твоя сила. Ты тоже можешь…

Она отпустила руку, и сияние прекратилось. Откинув голову, Агата закрыла глаза с неувядаемой улыбкой на алых от крови губах.

— Агата, не уходи! Агата!

Она не ответила. Но она была жива. Её сердце билось в груди Даниила вместе с энергией, которую она ему передала.