— Эй, Марко, ты чего? — хихикнул Тимофей. — Всё ж нормально, всё будет хорошо.

Марк всхлипнул, поддавшись энергии эмоций, и, взглянув ему прямо в бесцветные глаза, ответил прямо:

— Мы ещё встретимся. Мы ещё свидимся, когда я вернусь за грань. Я больше не сойду с ума.

— Не спеши возвращаться. Ты ведь сам меня учил, что за гранью время теряет смысл. Мы ещё успеем. А ты уж здесь побудь, раз ты опять живёшь, — он выскользнул к ожидавшему его порталу и добавил. — Береги себя, Марко.

— Ты тоже, Тима.

Они обменялись рукопожатиями, и Тимофей уходил в портал со счастливой душой. Свет погас, и портал растворился в тумане, а затем и сам туман рассеялся в солнечных потоках.

Хотел бы Марк пойти за ним. Что ему ещё осталось в этом мире, если всё кончено?.. Но нет, Тима прав — ему больше нельзя заходить за грань. Он больше воспользуется силой полутени и вернётся в призрачный мир только в самый последний миг телесного существования.

Как только Марк принял это решение, свечение из его груди ушло в недра искажённого сердца, а летавшие вокруг него искры энергии истлели лоскутиками пепла.

Агата и Даниил одобрительно кивнули. Он поступил правильно.

Но Марк был не единственной полутенью. Тина отстранённо стояла у одинокого сухого дерева, когда Марк подошёл к ней. Она зажалась, стиснув плечи и прислонившись к стволу, едва он остановился. Как же быть ей? Как ему быть с ней?

— Ты как? Что там Сирил тебе наговорил?

— Он сказал, что мы прощены, — ответила Тина, кивнув на то место, куда ушли призраки. — Вот, держи. Когда-то же он принадлежал тебе.

Она вложила в его ладонь защитный маятник, секундой ранее висевший у неё на шее.

— Спасибо, но, — смущённый, он отдал его обратно, — тебе он будет нужнее, чем мне… Как поступишь с полутенью?

Тина пожала плечами, навешивая на себя амулет.

— Время покажет. Но сейчас она мне ни к чему, — и, посмотрев в глаза Марку, она улыбнулась. — Какие же мы с тобой чокнутые! Что же нам делать с этим?

— Это точно, — сказал Марк, сам не сдержав улыбки, — мы чокнутые.

Какой же он идиот. Разумеется, ему есть, для чего ещё существовать! Он начнёт всё с чистого листа, перепишет прошлое, создаст новое будущее. Он станет абсолютно иным человеком. А главное, ему обязательно помогут. Он станет лучше. Он будет жить — вместе с Тиной.

А пока ему нужно окончательно прийти в себя от прожитого и пережитого.

Уставший от памяти и истощённый магией, Марк снова стал Немо, несчастной душой, нуждавшейся в тёплой поддержке. Ему надоело прятаться от реальности, прятаться от чувств и самого себя. Ничего не говоря, Марк поцеловал Тину в горячие от ранок губы и сказал после этого:

— Я не могу больше помнить и знать. Сейчас я лишь хочу, чтобы ты помогла мне забыть то зло, что мы чинили.

— Заговором я больше пользоваться не стану, — заметила Тина.

— И не нужно. Теперь я не нуждаюсь в магии.

— Как и я.

И они крепко обнялись, настолько крепко, чтобы больше ни одна сила на Земле не разлучила их в этот миг.

Они выбрались из леса, когда часы показывали шесть. Пока они готовились покидать этот проклятый овраг, к ним через дебри лесов вышел запыхавшийся Денис. Как оказалось, сразу после побега Марка он вызвал Витязя и его друзей из полиции, и так тремя машинами он отправились спасать Марка, Агату и её напарников. Однако, несмотря на то, что Денис уже бывал в Доме Слёз, он и вызванный им отряд долгое время не могли добраться до необходимого места, словно их водила за нос нечистая сила. Так он объяснил причину их задержки. Сломанное время восстановило верный ход лишь с уходом Вентиуса.

Когда Денис отвозил четверых злоключенцев домой, полицейские во главе с Витязем и капитаном Новожиловым ещё оставались на останках Дома Слёз. В завалах нашли тридцать неизвестных тел, неповреждённых огнём и временем — столько же душ, вырвавшихся из заточения, явилось по зову Данилы и Сирила. Среди них нашли и тело несчастного Тимофея. Денис, сам с трудом поверивший в произошедшее, еле-еле подобрал для Новожилова возможные оправдания тому, как пропавший почти месяц назад из морга труп Тимофея Орлова оказался посреди кучи других трупов посреди бывшей аномальной зоны. Он понимал, правда страшна, и даже верящий в магию капитан не готов был её принять.

И вот через некоторые мгновения Денис уже вёз в город тех, кто пережил эту тяжёлую ночь. Тина запросилась на переднее сидение, хотя она и прекрасно понимала, что, начиная с ушедшего вчерашнего дня, Денис возненавидит её за те терзания, которые она причинила и ему тоже, помимо того, что она уже сделала собственными усилиями. На заднем сидении Марк привычно склонял голову на плечо Агаты, которая окончательно оправилась после магического опустошения, и неподвижно смотрел в окно, борясь со сном. Меж тем Агата прижимала к себе Даниила, мирно подрёмывающего на другом её плече. Да, сейчас они все достойны покоя и отдыха.

Они молчали всю дорогу, все пятеро. Лишь однажды, не вынеся эмоций, Денис выпалил на сидящую рядом Тину:

— Эх, Тина, Тина, ну ты даёшь. Вот не ожидал я от тебя такого. Будем думать, что с тобой делать, когда приедем в Питер.

— Делайте со мной всё, что угодно. Я готова к ответу, — ответила Кристина, не отрывая от трассы притупленного взгляда.

Снова она, квартира Агаты и Данилы. Казалось бы, прошло так немного времени, но он будто не был здесь целую вечность. Как только Марк приехал сюда, он первым делом взял тетрадь, в которой прописывал свои воспоминания, и сжёг её в раковине на кухне.

Денис был вынужден сразу же уехать по вызову в участок, а Агата вместе с Тиной и Данилой засели в комнате с пианино, когда Марк занялся сжиганием изложенного на бумаге прошлого. Они наверняка решали судьбу Кристины — и его судьбу. Но он со своей судьбой давно определился.

«Я достаточно всего вспомнил про себя. Достаточно для того, чтобы ненавидеть. Как там было в одной песне? «Сладостная амнезия освобождает меня, как только догорают страницы»… А ты была права, Тина, когда стирала мне память. Амнезия изменила меня. Я уже далеко не тот человек, чьи воспоминания я писал здесь. Прощай, мой старый «я». Никогда более я не буду тобой».

Теряющая цвет и форму бумага скручивалась в пепельные волны, разбивающиеся в огне друг о друга на искристые тлеющие брызги.

На запах гари сбежался Даниил и, метнувшись к окну, ловким движением отворил форточку.

— Марк, ты что? Задохнуться хочешь? — воскликнул он сквозь прерывистый кашель.

Марк виновато опустил голову, когда он встал около него и вместе с ним стал заворожено наблюдать за разрушительной силой огня. Марк готов был поклясться, что Данила думал о том же — о том, как горел Дом Слёз, выжигая страшную память. Отчего-то легче от этого не становилось совсем. Скорее от такой развязки Марку стало ещё хуже. Но Данила задумчиво улыбался, должно быть, счастливый от того, что он благополучно выручил Марка из беды, и что он справился с той ответственностью, на него возложенной. Тетрадь догорала до последней стадии, когда Даниил, наконец, сказал:

— Мы тут с Агатой посоветовались…. В общем, мы решили, что тебе стоит пожить у нас ещё несколько дней. Мы посмотрим на твоё состояние, а потом отпустим с миром и заново причислим к числу живых. Ты согласен?

Спорить не имело смысла. Святые на земле, который раз подумал про них Марк. И вряд ли он когда сумеет отплатить им за столько света, сколько они ему дали.

— Да, согласен. С вами мне будет поспокойнее.

— Поспокойнее?

Марк понял, что Даниле нужны объяснения:

— Я хочу подготовиться к абсолютно новой жизни. Я бы больше не хотел быть ни как Немо, ни как Марк Вихрев. Я хочу стать новым собой, с новой историей и новой миссией. И мне, правда, нужна передышка — и люди, которые меня поддержат, — и Марк улыбнулся тому, кого давно стал считать своим самым лучшим другом после Тимофея.

— Абсолютно новая жизнь, говоришь? Что же, ты хочешь взять себе и другое имя?