— Дали? Один высокий, горячий, тощий демон! — крикнул Марк, и я ухмыльнулась, когда демон действительно вздрогнул. Почему он хотел выглядеть безработным государственным служащим в брюках и накрахмаленной белой рубашке, когда мог быть кем угодно, было выше моего понимания. Но полагаю, что пить кофе в его мантии для чар с колокольчиками и вышитыми звездами — еще хуже. Неудивительно, что он увольнялся. Я всегда думала, что он взялся за эту работу как за способ тайно продавать незаконные проклятия. Может быть, это не сработало.

Вспышка вины охватила меня, не потому, что он работал с минимальной зарплатой, а потому, что мне все еще нужно было вернуть книги, которые Ал, мой учитель-демон, украл у него. Я знала, что он хотел их получить обратно, но, честно говоря, ученик Дали еще даже не мог говорить.

— Эй, э, Рейчел? — сказал Марк, прежде чем я успела уйти, и я обернулась, чтобы увидеть, как он протягивает активированный амулет. — Для Пайка. Если он захочет. На прошлой неделе я поранил палец, но амулет все еще в порядке, и он выглядит так, будто можно им воспользоваться.

— Спасибо, — сказала я, беря его, чувствуя мгновенное головокружение от чрезмерного употребления лекарств, пока не стала держать его за шнурок. В отличие от лей-линейных амулетов, которые просто должны были находиться в твоей ауратической сфере, деревянные амулеты для зелий должны были касаться кожи, чтобы работать. — Уверена, что он это оценит.

Марк наклонил голову, явно довольный. Удовлетворение заставило меня еще сильнее покачивать бедрами, когда я пробиралась через кофейню, горя желанием дать Пайку что-нибудь, чтобы облегчить ему жизнь.

Заведение было оживленным, но вокруг Пайка явно образовалось кольцо пустых столиков, его внимание было сосредоточено на том, что он писал. «Способный разбивать головы и при этом выглядеть прилежным», размышляла я, улыбаясь, честное слово, удовольствие от того, что мы с ним победили плохих парней, пронзило меня, а затем я резко остановилась, почти задыхаясь от неожиданного импульса рожденного желанием тепла. Сглотнув, я остановилась у стойки с кружками, отказываясь подходить ближе, пока не возьму себя в руки. Я не была настолько наивна, чтобы думать, что это реально. Нет, это было из-за нашей драки, испуганных детей, облегчения от их спасения.

И все же, воспоминание о том, как он пытался соблазнить меня несколько месяцев назад, заставило мой пульс участиться, и я притворилась, что рассматриваю кружку с изображением башни Кэрью. С тех пор все шло по-деловому, так что затянувшейся неловкости не было. Никакой. Но остаточный адреналин в сочетании с тем, что я видела его уверенно избитым и физически сытым, вернул все это обратно.

«Чертовы вампирские феромоны», подумала я, ставя кружку на стол. Жемчужное кольцо, подаренное мне Трентом, блеснуло на свету, и я выдохнула, подавляя рожденный химией пыл. Я любила Трента. Эта история с Пайком была ненастоящей. Черт, да это вообще ничего не значило.

Тем не менее, он выглядел более чем хорошо, сидя там, когда я пересекала кофейню, мое спокойствие восстановилось. Он пил из матери-нежити Айви, чтобы сохранять свои наследственные способности повышенного слуха и силы и поддерживать иллюзию, что Констанс все еще была его мастером. Но становилось очевидно, что он не был удовлетворен. Живой вампир жаждал не только крови, но и сильно заряженного секса, который часто сопровождал это. Я знала, что он чувствовал себя все более разочарованным и похотливым. Это не то, почему он просил о помощи.

— Для тебя, — сказала я, вставая перед ним, и он удивленно моргнул, увидев болтающийся в моей руке амулет от боли. — Любезно предоставлен руководством.

Взгляд Пайка переместился на Марка за прилавком.

— Ты знаешь, что мне это не нужно.

— Все равно возьми, — просияла я, отказываясь позволять мыслям задерживаться на том, насколько привлекательным было его легкое раздражение из-за легкой щетины. — Поблагодари этого человека.

Вздохнув, Пайк повесил амулет на шею и одарил Марка несколько саркастичной, зубастой улыбкой. Довольное выражение лица Марка побледнело, а затем он повернулся, чтобы помочь следующему человеку в очереди.

— Все, что пожелаешь, — проворчал Пайк, и я опустилась на длинную скамью рядом с Пайком, откуда мне была видна дверь. Длинный палец высунулся, чтобы сдвинуть пакет. — Печенье?

Телефон зазвонил, и я взглянула, чтобы увидеть сообщение Дженкса с номером телефона библиотеки. «Спасибо, Дженкс».

— Трент едет.

— Конечно. — Пайк отклонился назад, явно раздраженный. — Это не касается эльфов.

— Никогда не помешает иметь мнение со стороны. — Видишь, я могу сидеть здесь и не думать о том, какие у него темные волосы, или какой он высокий, или о его худощавой, голодной быстроте.

— О, мой гребаный Бог, — тихо выругался Пайк, и мое внимание переключилось на него, дыхание перехватило от страстной уверенности, которая расцвела в его внезапно ставших черными глазах. — Дженкс был прав. Тебе действительно нравится надирать задницы.

Мои губы приоткрылись, и я соскользнула на два фута по скамейке подальше от него.

— Это не так!

— Так! — настаивал он, скривив губы, будто это было забавно. — Ты похотливая, как коза.

— Заткнись! — почти прошипела я, сжав губы, когда бросила взгляд на ближайшие столики, молясь, чтобы никто не подслушивал. — Я не… — Подбирая слова, я понизила голос. — Я не получаю удовольствия от того, что надираю задницы.

На его губах заиграла улыбка.

— Думаю, это мило, — сказал он. — Сильный, способный силовик, который приходит в восторг от небольшой потасовки.

— Прекрати, — сказала я холодно, и он вздохнул, почти с сожалением.

— Прости. — Мое отвратительное настроение поколебалось от искренности в этом единственном слове, но он все испортил, его губы изогнулись в полуулыбке, когда он откинулся на жесткую подушку. — Думаю, здорово, что тебе нравится твоя работа, — сказал он невозмутимо. — Не у всех так. Найди то, что тебе нравится делать, и ты больше никогда в жизни не будешь работать.

— Тебе действительно нужно остановиться, — предупредила я его, и, посмеиваясь, он приблизил свои каракули.

Я угрюмо молчала, оглядывая кафе, чтобы посмотреть, заметил ли это кто-нибудь, но мое хорошее настроение начало возвращаться, когда я поняла, что вся тревога и вызванное феромонами влечение исчезли. Пайк намеренно свел это на нет, показав мне, как глупо было бы действовать в соответствии с этим. «Он хороший человек», — подумала я, когда он бросил еще один рисунок в растущую стопку.

— Клыки? — догадалась я, когда притянула к себе рисунок. — Ты делаешь татуировку? — спросила я, уверенная, что это не так. Вампиры их не делали. Оборотни делали как способ показать принадлежность к стае и установить, кто был старшим альфой, без рычания или недоброго взгляда. Но поскольку боль была частью опыта, а вампиры могли превращать боль в удовольствие, ни один уважающий себя татуировщик не стал бы рисовать кому-либо клыки.

— Не совсем. — Его улыбка вернулась, гордость полностью заменила любой сексуальный заряд. — Нам нужно что-то, чем мы могли бы пометить здание, когда мы делаем что-то для обеспечения безопасности города.

Мои брови поползли вверх в удивлении.

— Значит, ОВ может приписывать это себе, но люди на улицах узнают, что это были мы? — Я придвинула пять набросков поближе. — Мило. — Листая их, я притормозила на четырех крестиках. — Четыре удара, и ты выбыл? — Я догадалась, и на его лице появился намек на смущение.

— На самом деле это переплетенные буквы W и M. Морган и Уэлроу. (прим. пер. буквы W — Welroe и M — Morgan)

— О! — Я прищурилась, теперь видя это. — Мне нравится. — Дженксу не понравилось бы, но Дженкс не охранял вампиров Цинци последние четыре месяца. Пайк и Кип делали большую часть, а я при необходимости наращивала мышцы. Это работало, и все казались довольными. На сегодня.

Пайк взял набросок и бросил его в стопку.

— Зачем ты втягиваешь Трента в это? Без него мы работаем лучше.