— Конечно! Я рада компании.

Улыбаясь своей самой красивой улыбкой, я повернулась к Ходину.

— Отлично. Это свидание.

— Я возьму сумочку, — бодро сказала Стеф, но ее быстрый шаг к двери заколебался, когда она вспомнила о подготовке к заклинанию, разочарование обозначилось мягкими морщинками на ее лбу.

— Иди, — немедленно сказал Ходин. — Я закончу здесь. На создание проклятия исполнения требуется некоторое время, и Рейчел захочет, чтобы оно было готово до приезда Финниса.

— Я думала, ты готовишься к экзамену на ведьму, — сказала я, и Стеф сделала паузу, когда Ходин плавно шагнул вперед.

— Я имел в виду, что уберу это, вот и все, — сказал Ходин, экстравагантно взмахнув рукой. Светящийся туман желтого и зеленого цветов просеялся над прилавком, и все исчезло. — Легкотня.

— Я сейчас вернусь, — тихо сказала Стеф, возвращая взгляд к стойке, когда торопливо выходила. Я могла понять ее сдержанность. Там было много подготовительной работы, а теперь все было убрано. Или же нет?

Скрежет крыльев Дженкса был очевиден, когда он поднялся вверх и опустился в нерешительности, прежде чем последовать за ней. Я осталась наедине с Ходином, и впервые за несколько месяцев почувствовала неуверенность.

Что-то было не так, это дергало мое ведьмовское чутье. Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что Стеф делала чары для Ходина, а не готовилась к экзамену… будто она была его фамильяром. Достаточно безобидно на первый взгляд, но если она действительно станет его фамильяром, он будет контролировать ее, тело и душу.

У большинства ведьм были фамильяры. Они позволяли практикующему дотягиваться до лей-линий над водой, и когда они находились слишком далеко под землей. Они также помогали выровнять поток энергии лей-линий, что-то вроде подавителя перенапряжений. Когда дела шли плохо, страдал фамильяр, а не ведьма, но было бесчисленное множество случаев, когда фамильяры выживали после неправильного заклинания, когда ведьма принимала на себя основной удар вместо этого из любви. Это был многовековой симбиоз, который служил как ведьме, так и фамильяру.

Чем сильнее практикующий, тем умнее должен быть фамильяр — вот почему демоны предпочитали держать ведьм или эльфов вместо кошек, летучих мышей а, в случае эльфов, лошадей. Возможно, это было потому, что они видели себя в тех, кого поработили, но демоны были жестоки, заставляя своих фамильяров становиться продолжениями самих себя без воли, обменивая их друг с другом по мере изменения настроения. Ал был одним из лучших в заманивании опытных эльфов и ведьм в рабство, превращая их в послушные сосуды, которые создавали все, кроме самых опасных проклятий, которые демоны использовали, чтобы казаться всемогущими.

Демоны освободили своих человеческих фамильяров в попытке воссоединиться с остальным обществом, но я всегда чувствовала, что их удовольствие от доминирования над другими было слишком велико, чтобы отпустить это. Может быть, мне нужно было поговорить с Ходином. Убедиться, что в их отношениях было равное количество взаимных уступок, и что его целью было обучение, а не порабощение.

— Это белое проклятие, верно? — снова спросила я, видя, что Ходин не сдвинулся с места, и мне стало вдвойне любопытно, была ли эта подготовка к заклинанию все еще там и просто спрятана.

— Количество копоти минимально, — сказал он, будто это было все, что требовалось для того, чтобы быть помеченным как белое.

Шаркая сандалиями, я проверила телефон, чтобы узнать, звонила ли Вивиан, прежде чем сунуть его в карман. Если бы не кольца Ходина, мы могли бы увернуться от рынка Финдли и попытаться найти все в центре Цинциннати. Цинци — мегаполис. Варианты были. Дорогие, но были.

— Что ж, я ценю твою помощь. Спасибо, — сказала я, и он улыбнулся, превратившись из демона в чувака-байкера. — Финниса будет как слон в посудной лавке.

— Конечно. Стефани пытается научить меня современным социальным навыкам.

— Отлично, — сказала я, когда вошла Стеф с черным шарфом на шее и огромной рыночной сумкой. Дженкс был с ней, но он полетел к Ходину, агрессивно хлопая крыльями.

— Ходин, поскольку мы собираемся на рынок Финдли, у тебя есть еще какие-нибудь идеи о том, как отделить ауру Биса от баку? — спросил он, и мой виноватый взгляд метнулся к Ходину. Дженкс и Бис были лучшими друзьями, и я не нашла ничего, кроме тупиков в своих ограниченных исследованиях.

Ухмыляясь, Ходин скрестил руки на груди.

— Ничего такого, что Рейчел Морган, демон белой магии, рассмотрит, — передразнил он.

Вот тебе и его новые социальные навыки.

— Я не собираюсь красть чью-то душу и отдавать ее Бису в надежде, что это пробудит его, — сказала я, чувствуя себя раздираемой. — Ты даже не знаешь, сработает ли это. Ал говорит…

— Ал говорит, — усмехнулся Ходин.

— Ал говорит, — продолжила я, — что он не будет самим собой и даже не вспомнит, почему он живет в церкви с пикси и ведьмой, рожденной демоном. — Подавленная, я поникла. — Это будет не Бис.

— Как насчет того проклятия, укрепляющего ауру? — Дженкс подпрыгнул вверх-вниз, явно не готовый отказаться от этого. — Заклинание не темное. Рейч отнесла материалы наверх. Укрепи его ауру, отдели ее от баку. Или ты просто собираешься помогать с легкими вещами?

— Дженкс… — тихо сказала я, когда уверенность Ходина испарилась. — Укрепление ауры Биса затруднит отделение ее от баку, а не облегчит. — Это был тупик… и это причиняло боль. — Стеф, ты готова? — добавила я, желая поскорее убраться отсюда.

— Как всегда, — сказала она с преувеличенной жизнерадостностью, и я, подавленная, тронулась с места. Хорошо. Ходин был услужлив, но, возможно, именно эта услужливость выводила меня из себя. Никто никогда ничего не получал бесплатно от демона, даже когда казалось, что это так. Даже я. Всегда нужно было платить какую-то цену.

На первый взгляд, рынок Финдли выглядел как любой уличный рынок, здесь были давние продавцы с полупостоянными киосками под открытым небом, а также разовые чудеса за семейным карточным столом с растерянными, иногда отчаянными выражениями лиц. До прошлой осени это была площадь с удобными для прогулок витринами модных магазинов, но район сгорел дотла, когда Лэндон разрушил лей-линии. Некоторые говорили, что бунтовщики устроили пожар, чтобы скрыть кражу, но я подозревала более зловещую причину; Рынок Финдли был местом, куда вы ходили за принадлежностями для темной магии, и, вероятно, что-то уродливое вырвалось на свободу, когда магии там внезапно больше не оказалось.

Я знала, что многие люди все еще упрекали меня за это, что, возможно, объясняло случайные недоброжелательные взгляды со стороны более постоянных продавцов, когда Стеф, Дженкс и я бродили по рядам.

«Да, мы плохие», подумала я, собирая свои дико вьющиеся волосы в хвост и распуская их. Солнце перевалило за зенит, но все еще было жарко, особенно здесь, среди извилистых поворотов и постоянно меняющихся дорожек, которые пролегали через шумный хаос рынка Финдли.

— Я не была здесь с тех пор, как он сгорел дотла, — сказала я, и Стеф, которую явно узнавали по совершенно другой причине, кивнула.

— Это нечто, да? — сказала она. — Мне нравится знать, кто готовит или выращивает пищу, которую я ем, и что я являюсь частью их некорпоративного успеха. Мммм, Роуз здесь. Любишь ржаной хлеб? Я собираюсь купить немного. У Роуз получается отличный ржаной хлеб.

Не дожидаясь ответа, она резко повернула направо, ее завидные прямые волосы взметнулись, когда она весело и фамильярно поздоровалась с полной женщиной за столом.

Крылья Дженкса коснулись моей шеи, вызвав у меня дрожь, несмотря на жару.

— Она знает ее по имени? — спросил он, и я вздрогнула.

— Я поговорю с ней. — Я не была уверена, что мне понравился уровень знакомства Стеф с продавцами рынка Финдли, несмотря на то, что она была частью их некорпоративного успеха. Освежающий ветер принес слабое облегчение, когда я пристроилась рядом со Стеф. Хлеб пах фантастически, но я не могла встрять, пока Стеф и Роуз обсуждали, как чеснок придает ржаному хлебу дополнительный вкус.