Когда он выбежал на главную аппарель, ведущую к кораблю, ему навстречу кинулась давешняя дамочка-администратор. Она что-то пыталась ему сообщить на ходу, но Алексей лишь отмахнулся и влетел в люк. Он только краем глаза успел заметить, как та, стоя у ворот шлюза раздражённо топнула ногой и шагнула назад. За створки. Через несколько мгновений ворота с лязгом захлопнулись, отрезав её от корабля и вообще всей грузовой палубы.

Через секунду попытался влезть диспетчер, с каким то невнятным то ли сообщением то ли вопросом, но Алексей его резко оборвал и запросил разрешение на взлёт. По-видимому, одновременно пришло распоряжение координатора, так что диспетчер тут же заткнулся и далее чётко выполнил всё, что требовалось.

— Две минуты до запуска, — доложил автомат, когда Алексей, пробежав по коридорам корабля, влетел, наконец, в ложемент кресла пилота. Кресло развернулось к пульту управления, а дверь сзади закрылась. Алексей резко выдохнул, сбрасывая напряжение спурта.

Теперь только старт. Закрыть глаза, надеть шлем-интерфейс, сосредоточиться, открыть глаза.

Проснулся разум корабля и вылез из задворков подсознания, как большой пушистый и важный кот. Привычно просканировал состояние пилота, и, как обычно, выдал сходу пакет рекомендаций.

— Ладно, ладно, Шустрик! — мысленно отмахнулся от него Алексей, — Знаю я, но сейчас надо спасать людей. Не до себя сейчас.

Шустрик выдал нечто, что по смыслу соответствовало неопределённому пожатию плечами и, уже совершенно по-деловому, сообщил.

— Минута до старта. Все люки задраены. Системы к запуску корабля готовы. Реактор выведен в рабочий режим.

— В предфорсаж реактор!

— Есть, в предфорсаж, — также по деловому ответил искин и тут же вывел пару графиков. Алексей быстро пробежался по ним взглядом. Всё было в норме. Графики тут же пропали. Меж тем корабль вздрогнул. Толчок снизу означал, что лифт начал подъём его на взлётную полосу. На «крышу» станции. Это же ещё означало, что до старта остаются уже считанные секунды. Алексей поспешил переключиться на внешний обзор.

Там медленно раздвигались створки внешнего люка, по мере того, как корабль поднимался к ним навстречу.

«На улице» как обычно погода была облачная. Впрочем, сейчас, похоже, Венера решила порадовать и разнообразием: низкие, почти чёрные в слабом свете почти закрытого Щитом Солнца, тучи, прорезала ослепительная молния. Судя по толщине плазменного канала, что она тут «нарисовала», это было нечто. Наши земные молнии по сравнению с этой просто мелочь.

Поступили на борт последние данные о расположении терпящей бедствие станции. Главным здесь были её последние координаты. Судя по ним, станция таки легла на грунт, где-то в районе весьма немногочисленных плато гор Максвелла. Возможно даже, что на то самое плато «Гнёзда Химер». Искин меж тем быстренько нарисовал оптимальную траекторию достижения цели.

Новый толчок. Платформа с кораблём, полностью закрыв створ люка, зафиксировалась на «крыше» станции. Зажглась подсветка полосы, высветив, окружающие «пейзажи». По крайней мере, весёленькие цвета разметки полосы тут же заиграли чистыми красками, которые подсветили ближний туман, расцветив его во все цвета радуги. Дальние фонари тонули в сплошной мути, летящих через станцию облаков. Точнее, станция двигалась сквозь облака, но тут почему-то привычно сработали чисто земные стереотипы. Правда разбирательство с ними уже скоро стало неактуальным. Полоса рванулась навстречу и через секунду кончилась. Вокруг остались только облака. Электромагнитная Катапульта вышвырнула корабль в грозовую муть. Корабль задирает нос к небу. Лёгкий разворот ухода от станции, включается основной двигатель и тут же, как прощальный салют, снова шарахнула рядом молния. Она на мгновение высветила гигантские башни облаков, и станцию «Лада» далеко внизу, на несколько секунд вынырнувшую в чистое пространство.

«Реактор на форсаж», — мысленно отдаёт команду Алексей.

Искин тут же отработал команду и не забыл при этом вывесить необходимые данные перед взором пилота. Всё было нормально. Воздухозаборники открылись на полную ширину, заглатывая окружающий углекислый газ и направляя его в створ стремительно выходящего на форсажные режимы реактора.

«Дельта» выбросила фиолетовый факел выхлопа и с весьма серьёзным ускорением попёрла вверх. В космос. Если бы её кто-то наблюдал издали и со стороны, то он увидел как яркая звезда, оставляя идеальную дугу белесого следа, проткнула сначала один слой облаков, потом, другой и, наконец, пробив верхний слой — слой перистых облаков, — по баллистической траектории пошла дальше в звёздную черноту.

Наконец, краткое, но жёсткое ускорение, плавно сошло на нет. На кромках плоскостей, ещё горели призрачным светом остатки атмосферы, а воздухозаборник плавно начал закрываться. Скоро и этот свет на кромках угас вслед за огнём реактивного двигателя. Челнок выскочил в космос.

Алексей набрал полную грудь воздуха и с облегчением задышал. Восемь «же» перегрузки не то ускорение, что могло бы доставить ему настоящие неприятности, но и это перенести было очень некомфортно. Продышавшись, Алексей расслабился и осмотрелся по сторонам. Звёзды уже не мигали, а светили ровным светом, создавая иллюзию наличия громадной далёкой полусферы, накрывшей всё своим куполом.

Пространство внизу было сплошь коричневым. Только недавно весь этот ровный облачный саван всё более и более стал расчерчиваться морщинами атмосферных фронтов, и спиралями циклонов. Атмосфера всё стремительнее теряла стабильность, отдавая космосу, накопленное тепло. Нарушались устоявшиеся за сотни миллионов лет воздушные потоки. Они дробились на отдельные струи, скручивались в кольца и спирали. Да и сам облачный покров, за эти десятилетия ощутимо просел вниз. Сверху это проседание, естественно, заметно не было, но станции, летающие на горизонте с давлением чуть ниже Земного нормального, это проседание своими локаторами фиксировали постоянно. Ибо сами же с каждым годом всё больше и больше снижались, вместе с облаками, к поверхности планеты.

— Кстати, я не успел сообщить, но у нас незапланированный пассажир, — раздался в наушниках голос искина.

— Как? Кто?!! А что раньше не сказал?! — возмутился Алексей.

— Процесс экстренного запуска и старта не позволил вовремя сообщить об этом. У вас был высший императив срочности запуска. А наличие на борту попутчика — пассажира, не относится по рангу к высшему приоритету даже близко.

— Вот же чёрт! — не переставал кипятиться Алексей. Наличие лишнего человека на борту, во время спасательного рейса могло осложнить задачу, — Что за пассажир?

— Человек, который прибыл на Станцию «Лада», вместе с нами со станции «Звёздочка».

— Он жив?!! — не на шутку перепугался Алексей, помня субтильное телосложение репортёра.

— Живой, хотя ускорение на него подействовало неблагоприятно. Чтобы привести показатели своего организма в норму, ему понадобится не меньше часа.

От этой тирады Алексей слегка успокоился, но испуг тут же перешёл в злость.

— А ну-ка, дай-ка мне его посмотреть и послушать! — злобно процедил Алексей сквозь зубы.

Перед его глазами тут же возникла картинка пассажирской палубы, где в одном из противоперегрузочных кресел сидел и судорожно ловил ртом воздух злосчастный репортёр. Вид у него был весьма бледный. Причём, не фигурально выражаясь, а в самом прямом смысле этого выражения. Видно, ускорение его так прижало, что он чуть не задохнулся. Губы до сих пор имели синюшный оттенок, который как-то и не спешил сходить. Ошалелое выражение лица особенно подчёркивалось выпученными от страха глазами. Алексей немного подождал, чтобы собраться с мыслями. Страх за этого балбеса несколько прошёл, но он сменился злостью.

— И как ты оказался у меня на борту? — сквозь зубы ядовито поинтересовался Алексей.

Репортёр дёрнулся и чуть не перестал от страха дышать. Затем судорожно вдохнул и выдавил.

— Ну я… испугался… побежал… думал, эвакуация…