Она подает сигнал между мной и Далласом.

— Что вы двое проводите ужасно много времени вместе. — Ее улыбка яркая и фальшивая. — Ты из большого города, как и маленькая невеста Хадсона, верно?

— Конечно. Я ее лучшая подруга и помощница.

— Понятно, — говорит она. — Как долго ты планируешь здесь оставаться? Ты, наверное, скучаешь по Лос-Анджелесу. Здесь довольно скучно.

— Синди, — предупреждает Даллас.

Она оборачивается, чтобы улыбнуться ему.

— Что? Я только представляю себя новому человеку в городе… — Ее внимание снова переключается на меня. — Гость? Житель?

— Житель, — рычит он ей в спину. — Уиллоу — новый житель Блу Бич, так что иди и передай это в свой клуб сплетен и прекрати ее допрашивать.

Она бросает мне плоскую улыбку, поворачивается, чтобы уделить ему внимание, и проводит рукой по его груди. Он отшатывается.

— Хочешь, я приготовлю вам всем ужин сегодня вечером? Я могу принести свою жареную курицу, которую ты так любишь. — Она смотрит на Мейвен с более фальшивой улыбкой, чем та, которую она подарила мне. — Разве ты не говорила, что это твое любимое блюдо, дорогая?

Мейвен качает головой.

— Жареная курица моей бабушки — моя любимая.

Даллас посмотрел на Синди.

— Как бы я ни был рад поболтать и отказаться от твоей компании, у нас есть дела. Наслаждайся своим днем.

— Позвони мне, — поет она ему.

На этот раз она обхватывает его руку, и он вырывается из ее хватки, сузив на нее глаза.

— Прекрати. — Он отступает от нее и обхватывает Мейвен за талию. — Ты готова идти, милая?

Я бросаю Синди самый грязный взгляд, на который только способна, прежде чем сесть в машину.

Она приносила ему ужин? Он сказал, что готовит каждый вечер.

Даллас садится в машину и наклоняется ко мне.

— Не позволяй своим мыслям уходить туда. Дай мне преимущество, и мы поговорим об этом.

Я киваю. Мое сердце болит от ревности, ужаса и предательства.

Даллас заводит машину с огнем в глазах.

***

— Walkers! Walkers! Walkers! — кричит Мейвен через двадцать минут езды домой. — Папа, ты обещал!

Даллас похлопывает меня по бедру.

— Ты голодна?

— В Walkers официанты грубы с тобой! — говорит Мейвен. — Это очень, очень, очень, очень смешно! Однажды они сказали папе, что у него нос больше, чем рог носорога.

Я смеюсь и поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы улыбнуться ей.

— Не может быть. — Я фальшиво понижаю голос и прижимаю руку ко рту. — Хотя я прекрасно понимаю, о чем они говорят.

Мейвен разражается приступом смеха.

— Эй, вы, — вклинивается Даллас. — Это должна быть та часть, где ты заступаешься за своего отца и утверждаешь, что у меня нос, не такой как у носорога. — На этот раз его рука ложится на мою ногу, когда я поворачиваюсь обратно. — Ты не против остановиться?

— Я не откажусь от этого, человек-носорог.

***

Мейвен и Даллас сидят напротив меня в кабинке.

Walkers — это старомодная закусочная, где официанты носят нелепую униформу с необычными, скорее всего, выдуманными именами.

Официантка говорит мне, что я дешевка, когда я заказываю воду. Мейвен смеется.

Она говорит, что Даллас недостаточно мужественен для настоящего пива, когда он заказывает шипучку. Мейвен раскалывается.

Она с радостью принимает заказ Мейвен на молочный коктейль, не говоря ни слова. Мейвен все равно раскалывается.

По крайней мере, они хорошо относятся к детям.

Мейвен не только берет на себя весь разговор, рассказывая нам обо всем, что она делала в лагере, но и отвлекает меня от того, что случилось с Синди.

Чертова Синди. Я не могу злиться на Далласа за то, что он тусуется с другой женщиной, когда у нас официально ничего нет. Я не могу злиться на него только потому, что ношу его детей.

Подождите… да, я могу.

Могу, потому что прошлой ночью он был в моей постели.

Я на него претендую.

***

Я наелась, но Мейвен настаивает, чтобы мы разделили десерт.

— Мой день рождения в следующие выходные, — говорит она мне, зачерпывая порцию мороженого. — Ты придешь? Очень, очень, пожалуйста, с вишней сверху?

Я проглатываю свой кусочек.

— Конечно. — Мое внимание переключается на Далласа. — Я имею в виду, если твой папа не против.

— Я буду рад, если ты придешь, — отвечает он.

— Это будет у моих бабушки и дедушки, — продолжает она. — У них огромный двор, и папа обещал купить мне надувной домик для принцессы, чтобы все мои друзья могли в нем играть. Правда, папочка?

Даллас проводит рукой по ее хвостику.

— Конечно, да.

— Надувной домик для принцессы? — говорю я с большим энтузиазмом. — Я не могу от этого отказаться.

Мейвен подпрыгивает на своем сиденье.

— Ура! Я так взволнована!

Мы доедаем наш десерт, и Даллас выходит из-за стола, чтобы оплатить счет.

— У тебя есть дети? — спрашивает Мейвен, как только он удаляется.

Я чуть не выплевываю воду ей в лицо и несколько раз кашляю, прежде чем мне удается ее проглотить. Мне требуется секунда, чтобы преодолеть шок и растянуть губы в улыбку.

— Нет, — пролепетала я.

Черт, прошел целый день.

После того, как я высадил Уиллоу, я помог Мейвен распаковать ее сумки. Мы просмотрели все ее нарисованные картинки, письма и нарисованные ею листы. Там было несколько рисунков, на которых она изобразила свою семью, занимающуюся любимым делом. Я пролистывал их с улыбкой, и мое сердце упало, когда я добрался до самого низа стопки.

Мы с ней стоим вместе, держась за руки, а над нами парит белокурый ангел. Люси летит над нами.

Следующим был наш рисунок с Уиллоу.

Моя дочь в замешательстве.

Уиллоу в замешательстве.

Черт, я растерян как мудак.

Комментарии Синди, когда я забирал Мейвен, не помогли. Ужин прошел хорошо, пока я не пошел оплачивать чек. После этого Уиллоу отстранилась от меня.

Не могу дождаться, когда рухну на диван и переберу все дерьмо, которое мне нужно исправить. Мне нужно прояснить ситуацию с Синди и Уиллоу, пока все не развалилось.

Мой день становится еще более сложным, когда я дочитываю любимую сказку Мейвен на ночь и укладываю ее спать.

— Уиллоу хорошая, — говорит она. — Я рада, что она придет на мой день рождения.

Я целую ее в лоб.

— Я тоже, милая.

— И она очень красивая.

Я киваю, надеясь, что успею выйти из комнаты до того, как она начнет свою любимую игру в миллион вопросов.

— Она твоя девушка, папочка?

Ей всегда удается уловить хоть что-то.

Я качаю головой и притворно смеюсь.

— Вот это глупый вопрос.

Она хмурится.

— Это не глупый вопрос.

— У твоего папы не может быть девушки.

Здесь мне нужно действовать осторожно. Я не могу вовлечь ее во что-то, что может разбить ей сердце. Я уже привязался к Уиллоу, постоянно думаю о ней. Но могу ли я впутать в это дело свою дочь? Я больше беспокоюсь о том, что ее сердце будет разбито, чем мое собственное.

— Почему бы и нет? Мама говорила мне, что когда ее не станет, у тебя когда-нибудь появится новая подружка, которая будет мне хорошей мамочкой. Уиллоу была бы хорошей мамочкой, ты так не думаешь? — Она вздыхает. — Может быть, я спрошу ее.

О, черт. Святые угодники. Это переходит в область, к которой я не готов. К которой не готова Уиллоу.

Я сжимаю ее бока поверх одеяла.

— Милая, Уиллоу — просто папина подруга.

— И моя подруга, — поправляет она.

— И твоя подруга.

— Она часто потирает животик. Мама Марси делала это все время, когда у нее там был ребенок. У Уиллоу внутри есть ребенок?

И все стало еще сложнее.

— Ты слишком много думаешь, — говорит Стелла по телефону. — Ты же не можешь всерьез поверить, что Даллас возится с какой-то другой цыпочкой по имени чертова Синди. Я никогда не слышала о Синди, а это значит, что о ней здесь не думают.