Я уже почти вышла за дверь, когда чуть не споткнулась о свои ноги. Меня хватают за руку и тащат по тускло освещенному коридору. Я пытаюсь отмахнуться от хватки, но ничего не получается, и меня не отпускают, пока мы не оказываемся в небольшом подсобном помещении.

— Что, блять, с тобой происходит? — требует Стелла, скрестив руки. — И не смей пытаться кормить меня какой-то новой диетической ерундой. От диет не плачут.

— Ничего, — заикаюсь я, вытирая свои теплые щеки в попытке избавиться от улик.

— Чушь. — Она делает паузу, ожидая, что я выдам свой секрет, но я стою на своем. — Я буду держать нас здесь всю ночь. — Она сужает свои дымчатые глаза в мою сторону. — Ты хочешь, чтобы тебя обвинили в том, что ты не пустила девушку на помолвку?

Чувство вины. Стелла отлично умеет их делать.

— Я расскажу тебе позже. Обещаю.

Она пожимает плечами, садится на корточки на ковровом покрытии и вытягивает ноги.

Я драматично вздохнула.

— Хорошо. Но ты должна пообещать, что это не выйдет за пределы этой комнаты.

— Все твои секреты в безопасности со мной. И всегда были.

— Это больше, чем взлом телефона Бретта или когда я описалась после того, как мы выпили слишком много маргариты Skinnygirl.

— Ты могла убить Бретта, и я бы не проболталась.

— Обещай мне.

— Господи, Уиллоу, ты убила этого ублюдка?

Мое сердце колотится в груди. Я на грани потери сознания, поэтому я сажусь напротив нее. Я не могу взять эти слова обратно. Секрет больше не будет моим, и она окажется в трудном положении.

— Кто-то, о ком ты заботишься, пострадает, если я расскажу тебе.

Ее голос наполняется беспокойством, когда она наклоняется вперед.

— Это из-за Хадсона? — Она расслабляется, когда я качаю головой. — Тогда в чем дело?

— Я беременна. — Слова кажутся тяжелыми, когда они впервые срываются с моих губ.

Она молча смотрит на меня, ошеломленная моим ответом, а затем ее лицо светлеет от притворного волнения.

— Это здорово! Поздравляю. — Она выиграла «Эмми», но даже она не может изобразить восторг по этому поводу. — Я не знала, что ты вернулась к Бретту.

Бретт. Мой бывший мудак, который выпущен под залог и ожидает суда после того, как сел за руль пьяным и врезался в семью из четырех человек.

— Нет. Я не видела его с тех пор, как мы расстались.

— Тогда, кто отец?

Я жду, пока она сама придумает ответ, чтобы не давать его ей.

Ее рот открывается, и она задыхается.

— Срань господня. Даллас — отец?

— Да, и я не знаю, что делать.

— Я так понимаю, ты не поделилась с ним этой новостью?

— Нет.

Ее взгляд упал на меня в ожидании.

— Но ты собираешься сделать это перед отъездом, верно?

— Не совсем. Я, эээ… думала о том, чтобы, скажем, никогда?

— Что? — кричит она. — Ты сошла с ума?

— Это к лучшему.

— Ты не можешь этого сделать. — Она наклоняется вперед, чтобы взять мою руку в свою. — Не сочти это за то, что я тебя не поддерживаю, но это полный пиздец. И это говорит девушка, которая несколько месяцев симулировала отношения с придурком.

— Это к лучшему. Я собираюсь растить этого ребенка одна.

— Почему? — Она качает головой, закатывает глаза и вздыхает одновременно. — И я полагаю, ты хочешь, чтобы я молчала?

Мой голос ломается.

— Да. Пожалуйста.

— Если я сделаю то, о чем ты просишь, я причиню боль Далласу. Я причиню боль человеку, которого люблю. Это разрушит мои отношения со всеми членами их семьи, если они когда-нибудь узнают. — Ее глаза начинают слезиться.

Это первый раз, когда я сомневаюсь в своем доверии к ней.

— То, чего они не знают, не причинит им вреда. Если правда всплывет, я скажу им, что ты ни о чем не догадывалась.

Стелла оборачивается в то же время, когда мое внимание переключается на дверь, когда она открывается. Хадсон смотрит на нас с кровожадным выражением на лице.

— Извините, что помешал, — прохрипел он. — Я искал свою невесту.

Он слышал наш разговор? Выражение его лица подтверждает, что он что-то слышал, но насколько?

— Я не подслушивал… по крайней мере, сначала, — продолжает он. — Небольшой совет: когда вы разговариваете о том, как испортить кому-то жизнь, лучше понизить голос.

Мое сердце колотится в груди.

— Хадсон, пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, не говори ему.

Он заходит в комнату, закрывает за собой дверь и тычет пальцем в мою сторону.

— Не смей просить меня скрывать это от моего брата. — Его пронзительный взгляд переходит на Стеллу. — И, пожалуйста, скажи мне, что ты не собиралась соглашаться на это.

Глаза Стеллы выпучиваются, и она вскидывает руки в мою сторону. — Она моя лучшая подруга!

— А он — твой будущий зять, который заслуживает того, чтобы знать! — кричит он. — Это будет моя племянница или племянник. Ты хоть задумалась, что если держать это в себе, то это повредит мне и моей семье?

Поговорим о чертовом болтуне.

— Говори тише, — предупреждаю я.

Его лицо становится жестким, почти зловещим, а на лбу выступает пот.

— Я клянусь всем, что возненавижу тебя, если ты это сделаешь. Ты не должна вытворять такое дерьмо с мужчиной, особенно с тем, кто является таким хорошим отцом, как Даллас. Он не какой-то там кусок дерьма, отец-неудачник.

Я зажмуриваю глаза, пытаясь не только остановить слезы, но и закрыть глаза на отвращение Хадсона.

— Это не имеет к нему никакого отношения. Это то, что лучше для меня.

— Чушь. Ты просто эгоистка.

— Хадсон, — огрызается Стелла. — Хватит! — Она поднимается с пола и помогает мне встать на ноги. Она не отпускает мою руку, пока я не обрету устойчивость. — Чего ты так боишься, Уиллоу? Что самое худшее, что может случиться?

Страх исполняет «Макарену» в моем животе. Я не могу сказать им правду.

— Все, — говорю я. — Он скорбящий вдовец, который жалеет, что прикоснулся ко мне.

Лицо Стеллы смягчается.

— Этот секрет усугубит его боль, когда он узнает об этом позже.

— Это если он узнает. — Я смотрю на Хадсона, гнев все еще проявляется на его теле.

Он смотрит на меня и качает головой.

— Невероятно, блять. Если ты, блять, сделаешь это с ним, Уиллоу, я больше никогда не буду с тобой разговаривать. — Его взгляд переходит на Стеллу. — Хорошие воспоминания о нашей ночи помолвки, да? — Он поворачивается к нам спиной и ударяет рукой по стене, после чего открывает дверь и выходит.

— Он собирается рассказать ему, не так ли? — спрашиваю я.

— Мне жаль, — отвечает Стелла. — Я не должна была давить на тебя, но ты должна рассказать Далласу раньше Хадсона. Может быть, этот ребенок принесет немного радости в его тьму.

— Я скажу ему. Просто дай мне несколько дней, хорошо?

Она кивает.

— Столько времени, сколько тебе нужно. Я не могу сказать то же самое о Хадсоне. Ты же знаешь, как они близки.

— Черт! — кричу я, хватаясь за концы волос и дергая их.

— Это то, что привело тебя в эту ситуацию. — Она улыбается, когда я отмахиваюсь от нее.

— Мне нужен еще один гребаный кекс.

Я открываю холодильник с большей силой, чем нужно, и достаю пиво. Мой мозг колотится, когда я откручиваю крышку, делаю долгий, но неудовлетворительный глоток и откладываю его в сторону, чтобы выпить чего-нибудь покрепче.

Ничто не будет достаточно крепким для меня сегодня.

Но это не помешает мне попробовать.

Мейвен у моих родителей, так что у меня нет никаких обязанностей на вечер.

Сказать, что выжить на вечеринке было непросто, значит преуменьшить. Я не был уверен, что смогу пройти через это, и хорошо, что мне не пришлось делать это трезвым. Я должен радоваться, что мой брат обрел счастье, но я — придурок, живущий в темной дыре и избегающий солнечного света. Я только рад, что мне удалось не встать и не возразить, когда он попросил Стеллу выйти за него замуж.