— Ей нужны наряды. — Она поворачивается, и я следую за ней в другую секцию.

Уиллоу выбирает три наряда для куклы, и чувство счастья пронзает меня, когда она требует заплатить за одежду. Я боялся подпускать кого-то еще к своей дочери. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя обделенной вниманием или ревнивой. Я не думал, что другая женщина сможет заставить Мейвен чувствовать себя такой же любимой, как Люси. Но Уиллоу думает о моей дочери, улыбается вместе с ней, наслаждается ее обществом. А моя дочь наслаждается ее компанией.

— Еще одна остановка, а потом мы поедем домой. — Я беру ее за руку, расплатившись за куклу, и надеюсь, что веду ее в правильном направлении. Я не был здесь с тех пор, как Люси была беременна.

— Я не тороплюсь. — В этой толпе она чувствует себя более непринужденно, чем когда-либо в Блу Бич.

Она замирает, когда мы доходим до места назначения, и я не уверен, хорошо это или плохо. Это детский магазин, самый большой в штате, и в нем есть все, что нужно, от одежды до мебели и принадлежностей.

— Я подумал, что мы могли бы осмотреться. Посмотрим, может, что-то понравится, — говорю я ей. Она нерешительно кивает, и я протягиваю ей руку. — После тебя.

— Ты уверен, что мы готовы к этому?

— На сто процентов.

***

— Разве плохо, что я понятия не имею, что это такое? — спрашивает Уиллоу. — Я прочитала все книги о детях, которые только могла достать. Исследовала часами и составила списки всех необходимых вещей, но все это кажется слишком подавляющим.

У меня на чердаке до сих пор хранится мебель из детской Мейвен. Мы хранили ее в надежде, что у нас будет еще один ребенок, и рассматривали ее как жетон на удачу. Как бы мне ни хотелось вытащить ее вместе с воспоминаниями, это было бы неправильно по отношению к Уиллоу.

— Поначалу так и есть. Я погуглил все, что есть у Мейвен, чтобы понять, как это использовать. — Я указываю на детские кроватки на другой стороне магазина. — Одно мы знаем точно — нашим малышам нужно где-то спать. Давай начнем с этого, а потом пройдем через весь магазин.

Она усмехается.

— Звучит неплохо.

Даллас прислонился к двери гостевой комнаты, которую я переоборудую в детскую.

— Еще есть время передумать и поставить кроватки у меня дома.

— Да, ты говорил об этом уже несколько сотен раз, — отвечаю я.

Наше приключение по магазинам закончилось пакетами с детскими вещами. Мы провели три часа за покупками, и нам пришлось купить по две штуки всего. Даллас отпихнул мою карточку, когда я попыталась расплатиться, и чуть не выбросил бумажник в окно, когда я попыталась отдать ему половину наличными, когда мы сели в машину.

Он обхватил мою талию сзади и притянул меня к своему крепкому телу.

— Я дам тебе главную спальню и буду спать в подвале. Я буду няней. Я буду вставать посреди ночи и менять подгузники. Кормить их. Купать их. Все, что захочешь.

— Оставляю тебе главную спальню.

Комната, где он на меня взбесился.

Нет, блин, спасибо.

Это помогло бы мне физически с детьми, но не эмоционально. Это уничтожит мое сердце. Два ребенка — тяжелая работа, но я скорее рискну остаться без сна, чем приму его предложение.

Я буду трахаться с ним, но не войду в его парадную дверь.

Я — горячая штучка.

Он скрестит руки.

— Ты хочешь начать все расставлять?

— Может, оставим это на другой день? Я устала, у меня болят ноги, и у меня все болит.

— Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— А ты можешь сделать это языком?

Он ухмыляется.

— С удовольствием.

***

Стелла садится рядом со мной с тарелкой торта в руках.

— Хадсон сказал, что Даллас рассказал Мейвен о ребенке.

Мы на дне рождения Мейвен, и она начала открывать подарки. Я пришла раньше, села так, чтобы стол скрывал мой живот, и с тех пор не двигаюсь.

Лицо Мейвен светится от волнения, когда она открывает каждый подарок, и она благодарит дарителя, прежде чем перейти к следующему. Даллас приберег наш подарок напоследок. Я смотрю на него и улыбаюсь, видя счастье на его лице, когда он наблюдает за ней.

Он хороший отец.

Он может быть сломлен, но он смог восстановить часть своего сердца и открыл его для нее. Я надеюсь, что он сделает то же самое с нашими детьми.

Половина населения Блу Бич здесь, едят еду, которую приготовила Рори, мама Далласа, — ее хватит, чтобы накормить всю НФЛ, бегают за своими орущими детьми и смотрят на меня так, будто у меня воспаление. Мейвен пыталась затащить меня в надувной домик десятки раз, и, похоже, везде была диснеевская рвота.

— Она сама догадалась, — отвечаю я.

— Ничего себе?

— Видимо, я потираю живот, как это делают другие беременные цыпочки. Она сложила два и два. — Я смеюсь. — Даллас рассказал новость, потому что не смог соврать шестилетнему ребенку.

— Черт, дети становятся умнее в наши дни. Когда я была в ее возрасте, мне все еще казалось, что аисты приносят детей на порог дома.

Мейвен визжит и прыгает вверх-вниз, когда открывает подарок Далласа. Она снова визжит, когда открывает мой, а потом бежит ко мне, чтобы крепко обнять.

— Спасибо! — кричит она, продолжая прыгать вверх-вниз. Она садится рядом со Стеллой и начинает разрывать коробку с куклой и всеми аксессуарами.

Стелла ударяет меня своим плечом.

— Ты уверена, что не хочешь попрыгать в надувном домике? Для меня это будет впервые.

— Ты никогда не была в надувном домике? — спрашиваю я, глядя с ужасом. Кто не был ребенком, который упал и пытался встать, пока другие подпрыгивали сильнее, чтобы остановить его?

— Нет. Моя мама считала, что иметь детство — это мерзость, и все, что мне нужно было делать — это работать. — Она складывает руки вместе. — Итак, пожалуйста.

Я указываю на свой живот. — Никаких резких движений, помнишь?

— О, черт, я все время забываю — она делает паузу и нервно оглядывается по сторонам — об этом.

— Она не может пойти в надувной домик, тетя Стелла! — кричит Мейвен, задыхаясь. — Она должна быть очень, очень осторожна, потому что у нее в животике ребенок. — Она останавливается, чтобы поправить себя, и поднимает вверх два пальца. — То есть, у нее в животике два ребенка, потому что у них с папой будет двойня! — Она закрывает рот рукой. — Ой-ой. — Она смотрит на Далласа широко раскрытыми глазами. — Прости, папочка. Я нарушила наш секрет. Мне очень, очень жаль!

Шум на заднем дворе затихает, и чашка Рори падает на землю — единственный звук, который я слышу, прежде чем чертовски испугаться.

Охренеть.

Я не так себе это представлял.

Уиллоу выглядит так, будто ее сейчас вырвет. Моя мама выглядит обиженной. Отец выглядит так, будто готов дать мне по заднице. Хадсон ухмыляется, как ублюдок.

Я прочищаю горло, игнорируя все взгляды на Уиллоу, и бросаюсь в ее сторону. Я целую свою дочь в макушку.

— Все в порядке, медвежонок Мей. Почему бы тебе не пойти показать своей новой кукле надувной домик, хорошо?

— Прости, папочка, — снова говорит она. — Я просто была так взволнована. — Она вскидывает руки. — Это просто вырвалось у меня изо рта.

Я целую ее лоб.

— Все в порядке.

Уиллоу вскакивает со стула, когда ее глаза начинают слезиться. Она не хочет, чтобы кто-то видел ее слезы.

— Прошу всех извинить меня на секунду. — Ее голос срывается. — Или на несколько минут. Возможно, на несколько часов… или дней.

Она поворачивается и бросается в дом. Стелла вскакивает, чтобы последовать за ней, но я останавливаю ее.

— Позволь мне, хорошо?

Она смотрит на меня тяжелым взглядом и колеблется, прежде чем кивнуть.

Как только я выхожу из толпы, я слышу, как голоса переходят в хаос. Вопрос за вопросом, один за другим, задаются моей семье. Мне жаль оставлять их на растерзание волкам-сплетникам из Блу Бич, но я должен убедиться, что с Уиллоу все в порядке.