— Бьянка, — поприветствовала меня миссис Перкинс, когда я зашла в класс и заняла свое место. — Лучше поздно, чем никогда.

— Да, — ответила я. — Извините, что это заняло столько времени.

Тем вечером я пришла домой настолько измученной, что у меня даже не было сил подняться по лестнице, поэтому я просто плюхнулась на диван и уснула в мгновение ока. Я уже и забыла, насколько хорошо иногда поспать в обед. В европейских сиестах точно есть какой-то смысл.

Американцам стоит добавить их к своим расписаниям, потому что они действительно освежают, особенно после такого драматичного дня, какой был у меня.

Когда я проснулась, было почти семь, и у меня оставалось совсем мало времени для того, чтобы приготовиться к своему свиданию. Мне нужно было около часа только на то, чтобы волосы уложить, особенно учитывая то воронье гнездо, что было у меня на голове после сна. Просто замечательно.

С того момента, как я стала встречаться с Тоби, я начала уделять больше внимания своей внешности. Не думаю, что он обращал на это особое внимание, уверена, он бы сказал, что я отлично выгляжу в костюме клоуна — даже с цветными волосами и все такое. Но я чувствовала непреодолимое желание удивить его. Поэтому я выпрямила волосы и собрала их в высокий хвост, прицепила на уши пару серебряных клипс (я слишком труслива для того, чтобы сознательно что-то себе проколоть), и нашла кофточку, подаренную мне Кейси на мое семнадцатилетние. Она была сшита из белого шелковистого материала с серебристой росписью и была тесновата мне в груди, заставляя ее тем самым выглядеть немного больше.

На часах было почти восемь, когда я наконец спустилась вниз в босоножках на платформе, подвергая свою жизнь опасности в надежде выглядеть выше. Проходя мимо кухни, я постаралась отвести глаза, потому что отец вчера вечером, думая, что цветы от Тоби, поставил их в старинную вазу посреди обеденного стола. Доковыляв до гостиной, я села на диван в ожидании своего кавалера, обещая себе, что разберусь с романтической дилеммой на выходных.

Не находя лучшего занятия, я схватила программу ТВ-передач, лежащую на кофейном столике, и начала ее просматривать. Мое внимание привлек желтый клейкий листик, засунутый посреди страниц в качестве закладки.

Оказалось, папа отметил марафон «Семейных уз» в следующую пятницу. Это вызвало у меня улыбку, и я, достав ручку, накарябала на листочке: «Я сделаю попкорн». Папа увидит это, придя со своей встречи. Как только я положила программу обратно на столик, в дверь позвонили. Я поднялась и, насколько возможно быстро и при этом не падая, подошла к двери, ожидая увидеть широкую улыбку Тоби, которую я не заслуживала. Но белоснежная улыбка, приветствовавшая меня, принадлежала другому человеку.

— Мам? — Я практически выдохнула это слово, выглядя, как какая-то деваха их мыльной оперы, только что обнаружившая, что ее злая сестра-близнец оказалась живой. Поэтому стыдливо прочистив горло, я спросила:

— Что ты тут делаешь? Я думала, ты в Теннесси.

— Я была, но приехала тебя проведать, — ответила мама, склоняя голову на бок, как в фильмах делают супер звезды. Ее платиновые волосы были заколоты на затылке, и она была одета в черно-красное вязаное платье до колена. Типичная мама.

— Но это же семь часов на машине отсюда, — сказала я.

— О, поверь мне, я знаю. — Она драмматично вздохнула. — Семь с половиной с пробками. Так… ты собираешься меня пригласить войти или нет? — По тому, как она мяла в руках ручку своей сумки, было заметно, что она нервничает.

— Ах да, заходи. Извини, но папы сейчас нет.

— Я знаю. — Мама так оглядывалась вокруг, что я забеспокоилась. Она смотрела на кресло и диван, которые раньше принадлежали и ей, будто раздумывая, дозволено ей сейчас на них садиться или нет. — Он на встрече АА по пятницам. Он говорил мне.

— Ты с ним разговаривала? — Это была новость для меня. Насколько я знала, мои родители избегали контакта с последнего приезда мамы в прошлом месяце.

— Мы дважды говорили по телефону. — Она перевела взгляд с мебели на меня и тем самым, словно повесила мне на плечи что-то тяжелое. — Бьянка, милая… — Ее голос был мягким и грустным. Мне было больно ее слушать. — Почему ты не сказала мне, что он снова начал пить?

Я передвинулась, пытаясь исчезнуть из поля ее зрения.

— Не знаю, — пробормотала я. — Думаю, я надеялась, что это пройдет. Я не хотела беспокоить тебя по мелочам.

— Я понимаю, но, Бьянка, это серьезное дело, — сказала она. — Надеюсь, теперь ты это понимаешь, и если подобное повторится, не станешь держать это при себе. Тебе нужно будет сказать мне. Поняла?

Я кивнула.

— Хорошо. — Она вздохнула, выглядя более оживленной. — В любом случае, это не главная причина моего визита.

— Тогда почему ты приехала?

— Потому что твой отец также сказал мне кое-что, — поддразнила она. — Что-то о парне по имени Тоби Такер.

— Ты вела машину семь часов только потому, что я иду на свидание?

— У меня есть и другие дела в Хэмилтоне, — ответила она. — Но это немного важнее. Так значит, это правда — у моей малышки есть парень?

— Ну, да, — сказала я, пожав плечами. — Думаю, что есть.

— Тогда расскажи мне о нем, — стала подгонять она, решив, наконец, сесть на диван. — Какой он?

— Он хороший, — сказала я. — А как там дедушка?

Она подозрительно прищурила глаза.

— Он в порядке. Что такое? Ты принимаешь противозачаточные?

— Боже, мама, да, — простонала я. — Не в этом дело.

— Слава всевышнему. Я слишком молода и хороша собой, чтобы становиться бабушкой.

Да уж, — подумала я, вспоминая Викки.

— Тогда в чем проблема? — настаивала она. — Я приехала потому, что услышала, что у тебя сегодня горяченькое свидание, и хотела, чтобы мы провели время вместе, как мама с дочкой. Но если у тебя есть какие-то проблемы, рассказывай, может я могу дать тебе пару материнских советов. Два в одном, так сказать. Моя поездка хоть окупит себя.

— Ну спасибо, — пробурчала я.

— Ох, милая, я же шучу. Что происходит? Что не так с этим парнем?

— Ничего. Он просто идеален. Он умен и добр, и превосходно мне подходит. Только есть еще другой парень… — Я покачала головой. — Это глупо. Я веду себя, как идиотка. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Вот и все.

— Ну, — сказала мама, поднимаясь. — Просто запомни, что всегда стоит делать то, что приносит тебе счастье, окей? Не ври сама себе только потому, что считаешь, что так безопаснее. Реальность нагонит тебя… думаю, я тебе об этом говорила.

Да, говорила.

Но я так долго от всего убегала, что уже и не знала, чего хочу.

— Хотя, — продолжала мама, — я кое-что привезла тебе на твое свидание, и это может помочь тебе, пока ты все обдумываешь.

Я наблюдала с легким чувством ужаса, как она достает из своей сумки небольшую розово-желтую коробочку. Любая штука, обернутая в эти цвета, уже не обещала быть чем-то хорошим.

— Что это? — спросила я, когда она положила коробочку в мою протянутую руку.

— Открой и узнаешь, глупая.

Вздохнув, я развязала страшнючий бант на коробке и подняла крышку. Внутри лежала тоненькая серебряная цепочка с маленькой подвеской в форме буквы «Б», как одна из тех, что носят девчонки в средней школе, будто боясь забыть свое собственное имя.

Мама протянула руку и вынула цепочку из коробки.

— Я увидела это и подумала о тебе, — сказала она.

— Спасибо, мам.

Она опустила сумку на пол и, подойдя ко мне сзади, отодвинула мои волосы в сторону, чтобы застегнуть цепочку у меня на шее.

— Это может прозвучать глупо, так что постарайся не закатывать глаза. Но, возможно, это поможет тебе помнить о том, кто ты есть, пока ты будешь во всем разбираться.

Поправив мои волосы, она повернула меня к себе.

— Прекрасно, — сказала она. — Ты выглядишь просто замечательно, дорогая.

— Спасибо, — поблагодарила я, и на этот раз благодарность была искренней. Присутствие мамы дало мне понять, насколько я все же по ней скучала.