- Девушка курит одну за другой! Понимаешь? Это вредно в смысле подрастающего поколения! Слава богу, сама травится , без подружек... Надо заменить слово 'курю' на 'грущу'!

Я оторопел:

- Но смысл песни...

- В курении нет смысла! - отрезал он.

В доказательство этих слов парторг нервно дунул в беломорину, потом придавил мундштук. В завершения действа чиркнул спичкой о коробок.

- Кстати, пить тоже вредно, - парторг гнул свою линию. - А что вы делаете со сцены?

- Что?

- Вот что: 'Ален Делон не пьет одеколон, Ален Делон пьет двойной бурбон'. Выходит какой-то грязный намек. Если Ален Делон говорит по-французски и пьет бурбон, то кто тогда пьет одеколон?

Возразить мне было нечего. Курить и пить вредно, это так. И против партии не попрешь. Тем временем парторг добрался до настоящей критики.

- Поясни вот эти слова: 'я в мокасинах, нах, и в охуительных штанах'.

Вот тут он был прав. Уел. Заметил парторг, что я нагло вставил 'в мокасинах' вместо 'на лабутенах'. А что делать? Не поймут здесь такого слова, как лабутены. Пришлось править оригинальный текст, виноват перед Сергеем Шнуровым. Извинюсь, как будет возможность. Правда, Шнур еще не родился.

- Виноват, Иван Кузьмич! Исправлюсь.

Парторг нахмурился, голос построжал при цитировании следующего текста:

- 'Мне не звони и не скули. Все с тобой дни - это нули. Прощай, пиздобол, не скучай, смотри футбол'.

Парторга не было на танцах, и он лишился возможности лицезреть восторг, с которым заводские девчонки прыгали под эту незатейливую мелодию группы 'Ленинград'. Вроде бы грустная песня вызвала небывалую радость трудящихся, а Сергей Пезабольский, присутствующий на площадке, побледнел лицом. Доконала Серегу композиция, следом прозвучавшая без перерыва, как продолжение первой: 'Я куплю себе змею, или черепаху. А тебя я не люблю, ехай на х///'. После первого куплета парень испарился из поля зрения. Припев, состоящий, собственно, из этого посыла, звучал ему в спину. Больше на площадке он не появился.

До меня вдруг дошло, кто накропал подметные письма. Сергей Пезабольский, козлик несчастный!

После новых песен рейтинг Тамары Карапетян достиг отметки 'сто процентов', а мем 'ехай на х///' стал хэштегом. Теперь оппоненту в споре советовали скоростной маршрут движения - говорили не 'иди на х///, а предлагали туда ехать.

Внимательным взглядом парторг обвел аудиторию:

- Подобные произведения я прошу немедленно исключить из репертуара нашего ансамбля, понятно, ребята?

Парторг укоризненно покачал головой, Толик молча кивнул. Иван Кузьмич явно знал прозвище своего заместителя, и это его огорчало.

Я тоже не стал спорить. Пословица 'с глупым не вяжись, с богатым не тяжись, а с начальством не спорь', проявилась во всей красе.

- Антон, у тебя еще есть новые песни? - стопка бумажек с вопросами у парторга казалась бесконечной.

- Конечно, - скрывать мне было нечего. - Слушаю радио, смотрю телевизор. В Миллерово вот думаю съездить.

- Зачем в Миллерово? - он выронил листок.

- Бабушку проведать. Может, Олега Газманова встречу, - я пожал плечами. - Ну и за новыми впечатлениями.

Иван Кузьмич смотрел на меня глазами больной собаки. Кажется, я его ушатал - день только начинается, а мужик уже никакой. Пятилетку в четыре года он сегодня не осилит...

Но парторг оказался крепче, чем я думал. Он прекратил ассоциативные воспоминания, чтобы перейти к чтению очередной шпаргалки:

-А теперь выводы. С сегодняшнего дня будет так, ребята: никакой самодеятельности. Все новые тексты мне стол. Соберем партком, обсудим, будем утверждать. Понятно? Доброго вам дня, идите, работайте.

Работать - это Иван Кузьмич правильно сказал. Уже который день мне приходится работать за двоих. Сочинив себе отмазку в виде побитого разума, Антон тихонько самоустранился - часто спал, а остальное время прикидывался ветошью.

А причиной всему была Вера, возвращенная в его объятья тем утром. Для Антона прошло всего пару минут, а для нас - четыре дня, вместившие в себя множество событий.

- Привет, - улыбнулась она парню, не подумав отодвинуться. - Тоша, какой ты бледненький! И местами желтенький. Бедненький...

Вера коснулась его щеки, но ответа не дождалась - парень онемел от преображения девчонки. Ну что за молодежь квелая пошла, а? Мне бы кто-нибудь вот так подкинул девушку в постель, улыбающуюся и ласковую. Да я не знаю что сделал! Поцеловал в щечку хотя бы, что ли. А этот в прострации чуманеет, чурбан чурбаном, господи прости.

Нет, я понимаю, что она постриглась в салоне и приоделась немного. Стильная неброскость обошлась мне прилично, при этом Вера неприлично похорошела, одновременно помолодев. Если слово 'помолодела' правильно сочетается с семнадцатилетней девушкой, выглядевшей на пятнадцать.

А потом она еще раз улыбнулась так, что парень слетел с катушек окончательно.

- Что ты там с ней сделал? - пробормотал он, наконец. - Это не моя девушка, это принцесса какая-то...

- Она с самого начала была принцессой, - укоризненно заметил я. - Только не все это видели. Коля Уваров, например, сразу заметил.

- Дед, ты здесь? - чисто по-женски оценив ситуацию, Вера произнесла очевидную вещь. - О чем вы там шепчетесь?

- Не о чем, а о ком, - честно ответил я. - Поскольку Антон обалдел до потери речи, перевожу его мысли: ты классная, тебе идет эта стрижка, выглядишь необыкновенно, но выразить такое словами он пока не может.

- Ой, правда? - она мило смутилась. - Глупенький какой, это называется макияж. Полдня в салоне провела. Представляешь, там телики - метр в ширину. А на улице экраны висят размером с автобусную остановку!

- Да ну?! - не поверил Антон. Видимо, в моих воспоминаниях сей факт не отразился, слишком привычным было зрелище.

- Честно! А потом мы с Дедом в караоке-клуб зашли. Там все поют, прикинь?

- Ни фига себе... - Антон повторно обалдел.

Ничего не поделаешь, в прошлой жизни я избегал заведений вроде караоке, слишком шумно там.

- Мы тоже выступили, два раза, - девчонка восторженно округлила глаза. - По Пушкинской пацаны рассекают на гироскутерах и скейтбордах. Дед возражал, но я попробовала. Круто! А на кроссовый велик он меня не пустил... Представь, на каждом углу кока-кола продается свободно, и колготки в бутике лежат какие хочешь! Никто не давится с криками, чтобы больше одной штуки в одни руки не давали!

- Да?! - это была еще одна удивительная новость.

- Слушай дальше: там девушки на бульваре бессовестно курят. Ужас... И еще там классно делают ногти, видишь? Да, чуть не забыла: мне колено починили и локоть тоже! И еще мне Дед подарил синтезатор, и мы из интернета накачали кучу музыки. Заодно качнули тексты и ноты. И еще...

- Так, Вера, - пришлось мне прервать этот водопад. - Ползи на свое место, накройся пледом с головой и затаись. Иначе мама упадет в обморок от твоей стрижки, а она сейчас обязательно зайдет.

- Дед, не забудь, бананы для Тоши в пакете, - по-партизански прошипела она из-под пледа.

- Помолчи немного, Вера, интервью продолжим потом... - я натянул свежую футболку, выудил из-под тахты костыль, и потащил это побитое тело на кухню, где под бодрую утреннюю радиопередачу родители завтракали гречневой кашей.

- Доброе утро, - вежливо улыбнулся я, наваливая себе полную тарелку. - Что интересного из радио несется?

И, чтобы избавиться от маминых расспросов и причитаний, добавил вопрос насчет здоровья.

- Какое у нас здоровье, - усмехнулся отец. После вчерашних возлияний у него был помятый вид. - Это у тебя, небось, веселая ночка была. Как после вчерашнего спалось?

- Нормально, никаких проблем, - я налил Антону молока, хотя он вяло отбрыкивался, ссылаясь на недомогание.