Здесь в особенности приходится считаться с поражением или патологической заинтересованностью области интерпариетальной борозды, имеющей значение для синтеза ощущений, которые относятся к различным органам чувств. Ряд исследователей показали, что при поражении этой зоны наблюдаются патологические явления, входящие в понятие «метаморфопсия», когда искажается форма воспринимаемых объектов; кроме того, могут наблюдаться расстройства «схемы тела», когда больному, например, кажется, что его голова или тело увеличиваются и занимают всю комнату и т. п. М. О. Гуревич показал (1949), что эти расстройства церебральных аппаратов, изучаемые неврологами, имеют значение и в клинике психиатрии.

С точки зрения представителей «гештальтпсихологии», окружающее всегда воспринимается как некое единство, имеющее передний и задний планы. В русле этой психологии развивается идея К. Гольдштейна (1880), связывающего с деятельностью лобных долей способность выделять существенное, отграничивать «фигуру от основного фона». Хотя методы «гештальтпсихологии» не в полной мере отвечают всем требованиям универсального метода объяснения психических явлений, этот структурный принцип сам по себе заслуживает внимания.

Механизм восприятия зависит от правильной функции рецепторов (органов чувств) и анализаторов (центральных органов), состоящих из ряда трансформаторов (нервных узлов), при посредстве которых энергия, получаемая из внешнего мира, превращается в субстрат для психической функции восприятия; этот механизм также зависит от состояния сознания и внимания и, кроме того, от социального опыта. Особое значение имеют нарушения функций центральных механизмов восприятия, в особенности в том случае, если имеет место не полное выпадение функций, а лишь патологические изменения, ведущие к извращению чувственного опыта и к так называемым обманам чувств, которые и являются основными психопатологическими расстройствами, связанными с нарушениями в данной сфере.

Научное понимание и определение галлюцинаций сложилось в процессе исторического развития изучения этой проблемы психиатрии. Первоначальное, житейское значение слова «allucinacio» в переводе с латинского соответствует таким понятиям, как «бессмысленная болтовня», «несбыточные мечты», «пустые бредни». В период Ренессанса Ж. Фернель во Франции применил термин «галлюцинации» в разделе «Патология» своего трактата «Всеобщая медицина» (1554), где описывались заболевания глаз. Он пояснил: греки называли галлюцинацию термином «parorhasis», что означает нарушение зрения. По Ж. Фернелю, при галлюцинации наблюдается болезненное окрашивание роговой оболочки в лимонно-желтый цвет или она становится красной, воспаленной. Очевидно, что бытовое, утилитарное понимание слова «галлюцинация» постепенно начинает принимать научный смысл, обозначая болезненное расстройство. Позднее швейцарский врач Ф. Платер (1625) писал по поводу галлюцинаций: «Помешательство, или галлюцинация, называемая также греками «paraphrosine», состоит в том, что люди воображают вещи, которых нет, или о вещах, которые имеются налицо, воссоединяют извращенные суждения и плохо помнят все вообще или отдельный какой-либо предмет, причем описанные расстройства наблюдаются у них в мыслях, речах или в действии». Отсюда видно, что автор отождествлял понятие «галлюцинация» с понятием «помешательство вообще». Также в эпоху Ренессанса П. Заккиас (1624) в книге «Судебно-медицинские вопросы», выделяя класс «меланхолия», перечисляет следующие ее разновидности: «ипохондрическая меланхолия с частичным бредом», «ипохондрия без бреда», «галлюцинации без бреда». Здесь впервые понятие «галлюцинация» отделяется от «бреда» как самостоятельное явление.

В дальнейшем исследователи давали различные определения галлюцинаций. Например, К. Линней (1763) в книге «Роды болезней» разделил эти феномены на слуховые, которые он обозначил по-гречески syringmos, и зрительные — Phantasma, самого же термина «галлюцинация» он не употреблял.

Наконец, Жан Этьен Доминик Эскироль в своем «Руководстве по психиатрии» (1838) окончательно сформулировал научное понятие «галлюцинация»: «Человек, который имеет глубокое убеждение о наличии у него в данный момент восприятия (sensation), в то время как нет никакого внешнего объекта в пределах досягаемости его чувств, находится в состоянии галлюцинации — это визионер» (от франц. visionnair — фантазер, мечтатель). В этом определении обнаруживается полное соответствие означаемого и означающего, кроме того, оно включает в себя фактор личности галлюцинанта, что дает возможность системного понимания этого клинического феномена, при котором существует и нарушение в сфере восприятия, и наличие стойкого убеждения в ошибочном суждении.

Если коротко резюмировать, то галлюцинация — это восприятие без объекта (Б. Балль, 1881), или мнимое восприятие.

П. Осипов (1923) считает, что галлюцинация не есть простое представление, не есть только воспоминание о чем-то прошлом, так как воспоминания не носят чувственной окраски, доводящей их до степени восприятия как реальных предметов или звуков. Вот почему галлюцинация может быть определена как восприятие чувственных признаков идеи (Бриер де Буамон, 1862), точнее — идеи, представления с его чувственными признаками.

Можно также сказать, что галлюцинация есть восприятие не существующего в данный момент перед лицом галлюцинирующего реального предмета.

С. Корсаков (1901) определял галлюцинации как представления, соединенные с ощущениями, соответствующими таким предметам, которые в действительности в данную минуту не производят впечатления на органы чувств человека. Часто приводится как довольно удачное определение К. Гольдштейна (1880): «Галлюцинация есть чувственное переживание прошлого восприятия без наличия соответствующего ему внешнего раздражителя». По существу же, как замечает В. П. Осипов, все определения галлюцинаций — лишь варианты определения, данного Ж. Эскиролем. Исторически сложилось деление галлюцинаций по органам чувств, которым они соответствуют. Еще в первой работе Ж. Байярже (1846), посвященной этой теме, галлюцинации разделяются на слуховые, зрительные, вкусовые, обонятельные, осязательные (тактильные), или галлюцинации кожного чувства, галлюцинации мышечного чувства, а также висцеральные, которые характеризуются мнимыми ощущениями во внутренних органах.

Зрительные галлюцинации могут иметь элементарный характер — видения света, искр, не соответствующих внешним раздражителям световых и цветовых ощущений, не имеющих определенной формы (вспышки, цветные пятна). Такие расстройства обозначаются как фотопсии, они встречаются чаще при органической патологии (например, сопровождают ауру у больных эпилепсией).

При типичных зрительных галлюцинациях больному видятся какие- нибудь определенные фигуры, лица или настоящие сцены. Это могут быть различные звери, насекомые, люди знакомые и совершенно незнакомые. Такие видения иногда статичны, неподвижны, но могут быть движущимися. Иногда галлюцинаторные образы носят устрашающий характер. Их размеры — самые разные: могут быть очень малыми (микроскопическими) или, наоборот, очень большими (макроскопическими).

Яркость и необычность галлюцинаторных переживаний находят свое отражение в художественной литературе. Вот как описывается зрительная галлюцинация в стихотворении Эдгара По «Черный ворон»: