От выбора леди сейчас зависит результат игры — если сможет угадать, что под прицелом Тиана, то победа на стороне сил добра. Если слажает — город остается без шерифа, и Сейшей стопроцентно выигрывает. А она не дура, эта странная эльфийка, Тиана остается в игре.

— Город просыпается в полном составе. Какой-то везунчик восхищенно потирает след от подорожника под правым соском — ведь именно так отважный лекарь вернул его к жизни этой темной ночью.

Я несу полный бред, но мне любопытно, что будет делать Сей. Шериф его узнал, и теперь последует сцена разоблачения. Как он мог так подставиться? О чем он думал, вообще?

— Я шериф, — внезапно заявляет этот наглец — и сегодня ночью мне стало известно, что убийца — Тиана. Дело закрыто. Повесим ее, кто за?

Рейвен и Коллина автоматически поднимают руку вверх вместе с ним.

— Миир, не тормози, поднимай руку.

— Нет, Рейв, тебя развели. Я целитель и сегодня ночью лечила Тиану. Она шериф… а убийца твой драгоценный эльф.

Сейшей склоняет голову в знак поражения.

Наконец все разошлись, и, закрыв дверь за последним человеком, я отправилась убираться. Перетаскала тарелки и бокалы в мойку, уже привычным жестом постучала по стене, прося ее прибрать крошки со столов. Неожиданно вспомнила, что сегодня вечером ни разу не смотрела свое расписание, а ведь там уже может появиться какой-нибудь клиент! Вот хороша я буду, если не приду. Идти на улицу в такую темень не хочется совершенно, но добросовестность требует немедленно проверить и перетащить расписание в жилую часть. Двадцать раз напомнив себе, что оградка вокруг дома декоративная только внешне, и что чужих она в любом случае не пропустит, я осторожно высовываю нос из дома. Темноты я тоже боюсь, ага.

Закрываю дверь, бегу тихой мышкой вдоль стены, сжимая в руке подол еще не снятого платья. Хватаю свое расписание — ну точно. Завтра снова придет та женщина, с белилами на лице. А после нее кто-то новенький.

Возвращаюсь домой уже гораздо спокойнее и замечаю на территории моего садика высокую широкоплечую фигуру, стоящую ко мне спиной и рассматривающую звезды.

— Зачем ты вышла? — спрашивает он у неба.

— Расписание забрать… — помахиваю календариком в воздухе.

— Ну зачем же ты вышла… — Сейшей все-таки оборачивается и медленно идет ко мне. — Теперь-то уж что… Пойдем, угостишь меня чаем, ты это любишь.

Я послушно иду за ним на кухню, не совсем понимая, почему он не уехал вместе с остальными… и почему не вернулся сам, если хотел остаться.

Мы устраиваемся в креслах напротив, я подаю ему кружку с горячим чаем. Он даже не пытается делать вид, что пьет. И, вообще, выглядит грустным и задумчивым.

— Сей, что происходит?

— Я тебя хочу, — говорит это печальное привидение. — И это меня огорчает.

… твою мать!!! Что я там думала? Что этот мужчина достаточно умный, чтобы не делать проблему из необременительной связи? Умный — возможно. А вот не делать проблему — не про него, явно. Хорошо, поработаем по специальности.

— Почему тебя это огорчает?

— Потому что получится, что я тобой воспользуюсь и брошу. А ты хорошая, не хочется тебе больно делать. Да и чувствительная сверх необходимого, еще сделаешь с собой что-нибудь…

Вот интересно, как должна реагировать обычная девушка на такое лестное предложение: давай переспим, но только один раз, а потом ты меня не увидишь… Но ты будешь страдать по мне, потому что я такой мега-офигенный, так что я передумал, ничего не будет, ведь ты такая хорошая!

Чувствую, что начинаю злиться.

— Между прочим, до всех этих признаний меня бы устроил секс на одну ночь… Но теперь что-то совсем не хочется. Ты прав, давай дружить домами.

— Не получится, — его голос так же тих и спокоен.

— Это почему же?

— Потому что я уже здесь, а ты в этом платье, — неожиданно он срывается на рык. — О чем ты думала, когда его надевала? Так хотелось перед ненаглядным Михом повертеть шикарной задницей? Я заколебался обновлять иллюзию на своих штанах каждый раз, когда ты наклонялась что-то поднять.

— Ну уменьшил бы размерчик, ты же умеешь.

Вот теперь надо мной возвышается разъяренный мужчина, в любой момент готовый наброситься… Не-не-не, второй раз я этого не выдержу! Боком кувыркаюсь из кресла, пытаюсь убежать в холл. Моя ошибка — нельзя убегать от хищника. Я даже не замечаю, как он срывается с места, но оказываюсь прижата к стене, запястья железной хваткой зафиксированы над головой. Перед взглядом маячит светлая рубашка — пуговицы частично расстегнуты, и я вижу литые мышцы груди с маленькими коричневыми сосками. Невольно сглатываю. Чувствую, как взволнованно поднимается сейчас моя грудь, в попытках восстановить дыхание, и как сладостно теплеет низ живота от беспомощной доступности моей позы. Медленно, невыносимо медленно он прижимается ко мне, и я ощущаю его тело каждым сантиметром своего. Моя женская сущность требует поддаться, стать еще мягче, принять в себя. Трусь об него бедрами, и он рычит в ответ, собственнически обхватывая свободной рукой ягодицу, прижимая к себе еще крепче. Твердая выпуклость штанов, толкающаяся мне в живот чуть ниже пупка, не оставляет сомнений в его намерениях. Из последних сил сдерживаю желание прижаться губами к мужской шее и ощутить, наконец, ее вкус. Запах его кожи сводит меня с ума.

— Посмотри. Мне. В глаза, — раздельно и хрипло произносит эльф, чуть отстраняясь. Запрокидываю лицо и меня обжигает голод и желание в его горящем взгляде. Рука на ягодице ослабляет хватку, переключившись в режим исследовательских поглаживаний. Мои запястья свободны, и я ныряю под его рубашку, касаюсь спины, наслаждаясь теплой гладкостью кожи. Мягкие губы требовательно сминают мои, я таю в сладостном и упоительном поцелуе. Он бесконечно нежен и деликатен… ровно до того момента, пока я не кусаю его за нижнюю губу, сама врываясь языком в его рот. Моя попа оказывается сжата уже двумя руками, а меня исступленно целуют, по-хозяйски исследуя мой рот, посасывая кончик языка. Его руки, стремительно и жадно блуждают по моему телу. Обхватывают грудь, гладят поясницу, спускаются ниже, едва касаясь пальцами голеней, рывком задирают платье до пояса, и я неожиданно осознаю себя, сидящей на перилах лестницы, обхватив его бедра голыми ногами. И все это не отрываясь от моих губ. Вцепляюсь в эльфийские уши, сильно потираю чувствительный кончик. Сей бормочет что-то неразборчивое, одним пальцем сдвигает трусики в сторону, и я чувствую горячую головку, прижатую к истекающему лону. Весь мир, все ощущения устремляются к этой точке. Я больше не ощущаю запахов, звуков, нежной кожи под руками. Мое тело превращается с единственный нерв, рецептор которого сейчас раздражен из-за этого чертового промедления. Мне почти больно от гложущей неудовлетворенности. Скулю, дергаю его за ухо, кусаю язык и выгибаюсь бедрами навстречу одновременно. Этого он уже не выдерживает, входит в меня одним плавным движением, до конца. Кричу и сладострастно изгибаюсь ему на встречу. О, это восхитительное чувство заполненности, только оно сейчас имеет значение. Ну давай же! Требовательно смотрю ему в глаза, нетерпеливо ерзаю, стремясь получить больше ощущений. Кусаю его губы, рычу, бью пятками. Но Сей неподвижен, он пожирает мое лицо взглядом, впитывая оттенки моего неудовольствия, наслаждаясь своей властью над моим телом, беспомощно нанизанным на его орган. И только неподдельная ярость в моих глазах заставляет его начать двигаться… Медленно, длинно, каждый раз насаживая меня до конца. Я неистово извиваюсь, не способная ускорить эту сладкую пытку. Пою свое Аааа в такт каждому движению, напрягаю внутренние мышцы, инстинктивно стремясь продлить слияние, удержать в горячем влажном плену то, что приносит столько сытого удовольствия. Решительно тянусь к его уху губами, всасываю упругий кончик в рот и показываю, что именно хотела бы сделать с другой частью его тела. На этом он все-таки теряет контроль, стискивает мои бедра, и неистово двигается, удерживая на месте сильными руками. Я опять кричу от восторга и запрокидываю голову, погружаясь в свои ощущения. Мир вновь перестает существовать. Острое наслаждение растекается по бедрам, пульсирует в животе, стреляет огненными искрами к соскам. Мне кажется, что он пронзает меня до подбородка, что я вся, целиком, всем телом должна упруго обхватывать ствол, удерживая в себе и не выпуская. Сей не снижает темп, вбиваясь в меня ритмично и неумолимо. Меня трясет и выгибает дугой, я вцепляюсь в его плечи, наверняка оставляя кровавые лунки, но контролировать что-либо уже не в силах. На пике этого невыносимого напряжения, ощущаю, что в моей попке нежно и деликатно двигается палец, усиливая и без того фееричные ощущения. И его глаза… В последний раз глотаю ртом воздух и замираю на вдохе.