Переодеваюсь для похода в театр, параллельно разыскивая стилус. Любопытно, все-таки, сколько у меня денег. Рисую знак вопроса и озадаченно рассматриваю пятизначное число. Двенадцать тысяч??? Значит я смогу отдать деньги за клуб уже завтра! Хорошо-то как! Настроение резко улучшается. Все-таки моя очевидная неспособность к ментальной магии успела меня расстроить.

Яркий квартал, большое желтое здание Театра. Круглое, и этим больше напоминает цирк. И колонн нет. Зрители сидят полукругом, партер примерно на две сотни мест и огромное количество лож, в четыре этажа. Оказывается, у нас билеты в гостевую ложу, третий этаж, почти по центру. Здесь можно установить четыре кресла, но сейчас их только два, плюс сервировочный столик с напитками, цветами и фруктами. Мих на ухо шепчет, что стоимость наших билетов явно превышает тысячу, и ему интересно, где я их взяла. К сожалению, я не могу сказать. Профессиональная этика не позволяет, даже когда работа уже закончена.

С удовольствием подсматриваю за другими посетителями, Мих напоминает имена. Встречаюсь глазами с лордом Кассиусом, которому задолжала игру в качестве приза победителю. Он дружелюбно кивает, признавая знакомство. Вот у кого Сейшею надо манерам учиться. Отгоняю дурацкие мысли, улыбаюсь в ответ. В зале медленно гаснет свет и сцена рывком приближается ко мне, останавливаясь буквально в пяти метрах, будто кто-то поднес бинокль к глазам. Начинает действо.

Когда представление заканчивается, я сижу совершенно опустошенная. Сюжет прост и трагичен, чем-то напоминает Андерсеновскую версию русалочки, далекую от диснеевского позитива. Это история Красной Девы, огненного элементаля, которая очень хочет жить среди людей. И она отправляется к ведьме, отдает свою бессмертную душу за возможность принимать человеческий облик и контролировать огонь. Девушка живет и радуется, влюбляется в прекрасного юношу, он отвечает ей взаимностью. Но любовь становится слишком сильной, ее страсть обжигает ее саму и оставляет болезненные следы на коже возлюбленного. В первую же брачную ночь она сжигает его и сгорает сама, не выдержав силы своей любви. По легенде, на месте их гибели находится идеально круглое лесное озеро, над которым летом светит двойная звезда — души жертв необузданной страсти.

Представление сопровождается великолепными спецэффектами, полным ощущением присутствия. Жар пламени по коже, треск и запах костра, шепот и стоны сплетающихся в экстазе тел… И я плачу, осознавая обреченность такой любви. И отказаться от нее невозможно… И ведет она к смерти.

Медленно приходит понимание, что если эта легенда типична, то в этом мире восхваляется самоконтроль. Чтобы овладеть магией, нужно душевное спокойствие, любое взаимодействие с энергиями предполагает уравновешенность и сдержанность. Тогда у магов, а маги в этом мире почти все, в той или иной степени, эмоциональность и душевные порывы в принципе будут подавляться, как помеха, а не поощряться, как проявление искренности. Вот, легенда говорит, что сильно любить — плохо, сгоришь в своей страсти. Куда как лучше жениться по… не знаю… финансовым или политическим причинам, жить себе без потрясений до глубокой старости, погуливая направо и налево. Как же мне от этого тоскливо… Надо будет, конечно, эту гипотезу с кем-нибудь вменяемым обсудить… Но пока что вывод напрашивается такой: местные жители с детства учатся контролировать свои душевные порывы, избегают сильных чувств и потрясений. Не удивительно, что они оказываются беспомощными, когда эти самые сильные чувства все-таки их настигают. Против природы ведь не попрешь… А опыта справляться со страстями у них нет. И еще пара наблюдений, в ту же сторону — организованность пространства, вся эта симметричность, которая прививается даже природе. Ну не должны в лесу деревья настолько по линеечке расти! В своем желании все контролировать, местные жители немного перегибают палку. И еще одно: особенность их бытовой магии, убирающей любую органическую грязь. В моем мире, когда ребенок впервые изучает содержимое своего горшка, он познает азы творчества и самовыражения. Ну это же ЕГО продукт тут так привлекательно коричневеет. Сам сделал! На символическом языке процесс пачкания чем-то грязным связан с выражением эмоций и творческой активностью. Потому что нет ничего спонтаннее для малыша, чем испачкать палец в этом самом и тут же размазать красоту по стенам, любуйся мама! В этот момент внутри ребенка нет ни малейшего намека на сдержанность, нет еще взрослых правил и запретов, нет брезгливости и 'ай-ай-ай, нельзя быть таким'. В этот прекрасный момент абсолютного творчества ему можно быть ЛЮБЫМ. И те мамочки, которые совсем не позволяют своим деткам пачкаться — даже просто красками, по лужам шлепать, кашу по подбородку размазывать — имеют потом проблемы с тем, что их подрастающие дети подавляют свои эмоции, они очень сдержанные, боятся сделать что-то не так и не проявляют себя творчески и свободно.

Вот и жители этого мира лишены возможности пачкаться. Они даже не видят содержимого своего супер-унитаза. Всегда чисто, всегда блестит. Создается ощущение, что тело человека — это что-то только красивое, хорошо пахнущее, чистенькое, логичное… А свою телесную сторону, которая вообще-то не идеальная, но всегда естественная, господа и не знают почти, старательно пестуя свой дурацкий самоконтроль.

Мои печальные мысли прерывает выход на поклон сегодняшней Красной Девы. Ей снова хлопают, дарят цветы, целуют руки. Я рассматриваю ее, рыжую, в веснушках, невероятно красивую женщину. Я так и не узнаю, на ней сейчас маска для спектакля, или все-таки это ее настоящая внешность. Леди поднимает руку, призывая весь зал к тишине.

— Я хочу сказать спасибо всем моим верным поклонникам, поддерживающим меня в этом пути. Я люблю вас!

Зал снова взрывается. Леди улыбается и показывает, что готова продолжать. Тишина. Да, мне далеко до ее умения управлять настроением и поведением толпы.

— Я прощаюсь со сценой. Это был не легкий выбор, но сейчас я в нем абсолютно уверена. Я хочу сказать спасибо моей маме, которая привела меня на эту сцену и учила азам мастерства… И любимому продюсеру, терпеливо переживающему мои заскоки. Джоржи, я люблю тебя!.. И еще… последнее… Я знаю, что Вы сейчас в зале. И мое последнее спасибо — Вам! Моя дорога будет легка.

Кланяется и уходит.

Мих косится на слезы в моих глазах, удивленно спрашивает:

— Что, и тут ты руку приложила?

— Ты же знаешь, что я не отвечу…

Уже на выходе сталкиваюсь с Сейшеем, придерживающим под локоть невесту. Спокойно киваю обоим, прохожу мимо. Прислушиваюсь к себе: больно? Да не особо. Мих обнимает мои плечи и рассказывает какую-то хохму времен своей университетской юности. То ли он лазил к Сирину в окно, но ошибся этажом, то ли Сирин к нему, я так и не поняла. Но присутствовали голые девицы и комендант общежития, а также погони и маскировка под елочку. Я слушаю краем уха и улыбаюсь. Тактичный у меня друг. Ценю.

Остаток вечера я с удовольствием читаю, привычно уткнувшись в ноутбук, и герои чужих любовных романов согревают меня своим позитивом. А ночью мне вновь снится сон, в котором я теряю всех своих родных. Мне не видно их лиц, просто есть знание, что все, кого я люблю — умерли. И виновата в этом я. Из-за меня погибают пассажиры автобуса — не вовремя вышла на дорогу. Из-за меня совершает суицид клиент, потому что я ошиблась в выборе метода лечения. И даже солнце собирается погаснуть тоже из-за меня. Это совершенно невыносимо! И кто-то самый дорогой для меня, похоже, что дочь, умирает сейчас под ножом черного мага, и все, что я могу сделать — это отдать свою жизнь вместо ее. Я согласна! Но я не знаю, что мне нужно сделать!

Я просыпаюсь с мокрыми щеками. Меня раздирают рыдания и невыносимое горе. Все, что я сейчас понимаю — моей дочке плохо, я во всем виновата, мне нужно умереть. Как слепая двигаюсь вдоль стены, спускаюсь по лестнице. Иду на кухню — там есть нож. Достаю его из ящика — серый и тусклый, зато широкий. Запястья или горло? Горло надежнее. Размахиваюсь получше и одним движением всаживаю нож себе под подбородок.