— Лапа моя, мне сейчас надо идти работать, а ты останешься дома.

Ответом мне становятся полные недоумения и обиды распахнутые глаза. Они у него и так круглые и желтые, а сейчас совсем уж запредельно большие.

— Не могу! Клиенты не поймут. Ты отвлекать будешь, с настроя сбивать. Понимаешь?

Шось садится на попу, привычно обернувшись хвостом, и замирает. Он не только не моргает, я не могу увидеть, дышит ли он.

— Эээ… ты намекаешь, что умеешь не шевелиться?

Отмирает, смотрит просительно. Потом решительно запрыгивает ко мне на плечо, прячется под волосы на затылке, а хвост спускает в вырез платья вдоль спины.

— Нет, так не пойдет. Я буду тебя все время чувствовать, а мне нужно сосредоточиться… Но есть один вариант… Ты сможешь не шевелиться целый час? Дышать можно, но не заметно. И глазки закрыть?

Утвердительный чих в ухо.

— Тогда попробую выдать тебя за экспонат на полке. Сегодня клиент у меня такой, что могу поэкспериментировать. Но учти, в какой-то момент тебе придется меня одну отпустить. Можешь начать морально к этому готовиться.

Перебираемся в кабинет, Кулёк жизнерадостно скачет по полкам. Как он при этом умудряется ничего не уронить, остается для меня загадкой. Расчищаю ему место в глубине, между домиком феи и вулканом. Шось сворачивается в компактный пушистый комочек, только нос наружу. И замирает.

— Молодец. Не шевелись, пожалуйста, пока у меня посетитель.

Чтобы хоть как-то настроиться, сажусь перечитывать записи по прошлым встречам. Марла. Долго не могла выбрать маску, в итоге взяла ближайшую от двери — некрасивый мальчик десяти лет. Ее история: опекающие родители, раннее замужество и такой же заботливый муж. Затем почти подряд смерти всех близких. Остается одна в большом замке, полном слуг. Сталкивается с тем, что не умеет принимать решения, не различает, чего она на самом деле хочет, а чего только думает, что хочет. На первом занятии раскрашивает фигурку человека разными цветами, из этого упражнения понимает, что совершать какие-то действия ей мешает чувство вины. На второй встрече ее маска — образ самой себя в молодости, другое выбрать не смогла. Мы говорим о дозволенных и недозволенных чувствах. Она вспоминает историю, как нарушила материнский запрет, взяв нож и порезавшись. Чрезмерная реакция мамы оказывает слишком сильное влияние на ребенка — больше она никогда и ничего не делает по собственной инициативе. Последняя моя пометка: найти ее взрослую часть, чтобы брала на себя ответственность за свою жизнь.

Марла заходит в кабинет в образе привлекательной дамы, лет пятидесяти на вид. Узнаю эту маску — она есть в моем стандартном наборе. Более того, образ дополнен несколькими личными деталями: родинка на щеке, глубокие морщинки в уголках глаз, дополнительное украшение в уложенных волосах. Я подчеркнуто внимательно рассматриваю ее внешность, Марла наслаждается моим вниманием.

— Заметили, да? — улыбается гордо. — Сама выбрала!

— Здорово! Это большое достижение. Что вам помогло понять, как вы хотите выглядеть?

— Я сознательно запретила себе передумывать. Как тогда с выбором карандаша. Что первое хочется, то и беру… Иногда это не самый лучший выбор, но мне все равно НАМНОГО легче! А если не могу решить, закрываю глаза и тыкаю наугад. Тоже облегчает жизнь. Вот. Этот образ в примерочной мне понравился и я сразу его надела. А потом решила, что чуть-чуть деталей поможет… сделать его личным. Чтобы вы меня узнавали, вдруг кто-то еще уже в нем приходил. И я придумала эту родинку, шрамик на пальце, — тут она переходит на шепот — … и пирсинг в пупке.

Не скрываю улыбку. Да, именно по пирсингу в пупке я узнаю свою клиентку… Меня за телепата держат? Или кто там сквозь одежду может смотреть. Но все равно это значительный прогресс для нее.

— Вы классно придумали. Нашли способ, который помогает вам не тратить свою энергию на сомнения.

— Да… Я еще и на свидании была. Ну как свидании… один старый друг заходил, попили вина, вспоминали молодость… Мне было приятно. Он занимается выращиванием редких цветов, предлагал научить… Знаете, мне интересно. Я бы попробовала.

Я вижу позитивные изменения. Она уже хоть что-то делает сама, вылезает из своего внутреннего склепа. Но! Запретить себе передумывать — это полумера. Как тогда ясно понимать, чего именно ты хочешь? И нужно не просто соглашаться с чужими предложениями, а осознавать и воплощать в жизнь свои собственные желания. Жизнь без сомнений так же фальшива, как жизнь без проявления инициативы. Так что ей есть куда расти, хотя и промежуточный результат весьма неплох. Это и озвучиваю.

— Вы можете пользоваться 'запретом на смену решения' первое время. Просто, чтобы поверить в себя, что вы способны чувствовать свои внутренние импульсы, доверять им. Но потом вам нужно будет стать мягче к себе, разрешить себе сомневаться.

Ее лицо меняется, в нем опять тревога.

— Но я опять увязну!

— Может быть да, а может и нет. Попробуем упражнение?

— Да!

— Представьте себе, что ваша личность состоит из нескольких персонажей. Я бы хотела познакомиться с вашей детской частью. Как выглядит ваш внутренний ребенок? Сколько ему лет?

Марла какое-то время смотрит внутрь себя, потом отвечает:

— Это маленькая девочка, ей около четырех лет. Она очень стеснительная. Ей хочется играть, но она не уверена, можно ли ей это делать. В красном сарафане в белый горох, в белых гольфиках и нарядных босоножках. Стоит, смотрит на играющих детей.

— Эта девочка не может вести себя свободно, как другие дети. Почему?

— Потому что это огорчит ее маму. Если она испачкает гольфики.

Да… Чтобы морально отделиться от мамы, надо ее разочаровать, побыть плохой, непослушной девочкой. Но как можно расстроить ту, что уже умерла, и нет ничего дороже ее святого образа? Как можно допустить, чтобы ОНА была недовольна…

— А чего хочет сама девочка?

— Играть в мяч с другими детьми.

— Кто может дать ей такое разрешение?

— Уже никто…

Марла смотрит на меня больными глазами.

— Мне кажется, этого не изменить. Я всегда буду в стороне от жизни.

— Я так не думаю. У вас уже есть знание, чего вы хотите. А раньше даже этого не было…

Есть у меня одна идея. Рисковая. Но если я смогу ее спровоцировать…

— Скажите, что для вас абсолютно недопустимо сделать в моем кабинете?

У клиентки расширяются глаза.

— Да много чего. Залезть на ваш стол, украсть игрушку, лечь на пол… Назвать вас плохим словом, уйти, не заплатив. Мне кажется, это для любого человека невозможно.

Тааак. Прекрасно! Про плату только… но рискну!

— Делайте.

— Что?

— Начинайте. Считайте, что это ваше личное испытание.

Прилично одетая женщина в возрасте смотрит на меня совершенно дикими глазами, потом выражение лица меняется.

— Вы ужасный психолог, что заставляете меня это делать. Я вас сейчас ненавижу.

После чего встает, подбирает юбку и лезет на мой стол. Я не двигаюсь с места, с удовольствием наблюдая за злой, но полной энергией клиенткой. Взглядом успокаиваю поднявшего голову шося — хорошо, что этого не видит Марла. А она демонстративно топчется по моему столу, прыгает вниз.

— Хорошо. Игрушку брать не разрешаю, платить за встречу тоже обязательно. Есть правила, которые нарушать нельзя. Но остальное только кажется невозможным. Как вы себя чувствуете?

— Мне ужасно стыдно… Я никогда! Никогда так не делала! Это же ужас!

Молча смотрю на нее и жду продолжения.

— Но если честно… это было весело!

— Как там ваша девочка? Все еще жалеет свои белые гольфики?

— Нееет. Она сняла сандалики и в белых носочках топчется по грязи. Ей это нравится. Другие дети тоже пришли к ней, они вместе валяются в грязи. Мама будет жуть как недовольна, но девочка не боится. Знает, что мама покричит и простит…

— Как вы себя чувствуете? Сейчас.

— Странно. Во мне будто фонтан открылся. Так много энергии… я боюсь с ней не справится. Я боюсь, что буду делать что-то, что может мне навредить, разрушить меня. Или причинить другим вред.