В этот раз Кулек ведет себя беспокойно. Возится, перебегает с плеча на плечо. В итоге ненадолго утихает, свив гнездо на груди, благо платье относительно закрытое и малышу там темно и спокойно. Тихонько пробираюсь в свой кабинет — нужно хотя бы просмотреть отчеты, которые исправно составляет для меня по каждому дню лорд Арбо. Я полностью ему доверяю, но совсем уж игнорировать их как-то не красиво. Встаю за кружкой чая, шось вскрикивает у меня на груди, царапает лапами кожу, пытаясь выпутаться из платья. Внезапное головокружение бросает пол мне в лицо. Успеваю даже подумать, что это странно, ведь Джорох вылечил голову, пытаюсь сесть, оперевшись спиной на дверной косяк. Справа от меня раскалывается и падает стена. Чиркает по лицу, прижимает к полу, ломает и заваливает булыжниками правую руку. От глубокой царапины на щеке боль резкая и пронзительная, что-то теплое заливает шею, но ниже плеча никакой боли нет. Ничего нет. Здание трясет, кругом рушатся все большие и большие куски, почему-то перестают до меня долетать, упруго отражаются и отлетают в десятке сантиметров от тела. Сворачиваюсь в клубочек вокруг придавленной руки, подо мной растекается маслянистая темно-красная лужа. Шося трясет, по шерсти то и дело пробегают голубоватые искры. Пытается лизать мне лицо, но сейчас только отвлекает. Сгребаю его в охапку здоровой рукой, прячу под живот — авось там уцелеет. Самое ужасное, что телепортационное кольцо было на правой руке, погребенной сейчас под стеной. Значит, жду, пока спасут или сработает аварийная телепортация — вроде бы она включается при определенном уровне физического ущерба. Пытаюсь связаться с Сейшеем, но сосредоточиться никак не получается. Боль доходит до сознания постепенно, рывками, раздирает руку каленым железом. Одновременно начинает припекать печать — эти ощущения радуют больше. Только бы странная защита, не давшая потолку придавить нас секунду назад, не отключилась раньше срабатывания аварийного переноса. Мне кажется, что прошло много времени, но лужа вокруг меня почти не увеличилась, значит речь о пяти-десяти секундах. Перед носом маячит край учебника по анатомии, сгребаю его поближе, зажимаю коленями. Не знаю, зачем. Мысль позаботится об имуществе как-то отвлекает от адской боли в руке и нарастающей гадкой вибрации внутри каждой клеточки тела. Центр вибрации в печати, это дает надежду, что вот-вот сработает телепорт — Мих говорил, что ощущения не из приятных. А дальше совсем уж выворачивает наизнанку, зато приходит спасительная темнота.

Открываю глаза — надо мной качается светло-желтый потолок. Порываюсь вскочить и спрятаться, мои плечи властно, но мягко прижимают обратно к кровати, знакомые уши перекрывают обзор.

— Ты в больнице, все в порядке, ты в безопасности, все уже закончилось.

Пока открываю и закрываю рот, силясь протолкнуть слова через пересохшее горло, Сейшей понимающе кивает, создает тучку и ледяной стакан, наполняет его для меня ручным дождиком… Какая знакомая тучка… Порываюсь схватить стакан правой, но ничего не получается. У меня нет руки??? Есть, только она по всей длине замотана в магический аналог гипса — тонкую непрозрачную пленку, непонятным образом прилипшую к плечу и не позволяющую сдвинуть руку ни на миллиметр. А боли нет.

— Что случилось? Кто пострадал? Где Кулек?

— Это было землетрясение. В клубе спасти удалось всех — только первая волна разрушений успела покалечить нескольких гостей и сотрудников, потом охрана и Миирин отреагировали, держали купол до прихода спасателей… Клуб полностью разрушен, как и десяток домов в округе — там без жертв не обошлось. Погибли шестеро, остальных наши целители прихватили, скоро поправятся. Шось жив, но очень переживает — я попросил ребят дать ему поспать, чтобы отдохнул. Твоя рука тоже будет в порядке, на регенерацию потребуется несколько дней, плюс магическое истощение от срабатывания аварийной телепортации. Еще вопросы или водички?

Сейшей говорит так спокойно и доброжелательно, как я бы разговаривала с пятилетним пациентом. Неужели я настолько плохо выгляжу? Эльф забирает ледяной стакан, греет мою ладонь своими теплыми руками. Кстати об этом.

— А скажи-ка, друг мой, почему эта тучка так знакомо выглядит?

Удивленно понимает брови, продолжает греть дыханием пальчики. Отвлекает.

— Сейшей. Ты присутствовал при моем занятии ментальной магией с Миахольдом?

— Подслушивал… Но я же о тебе заботился, ты же отключалась тогда от малейшего перенапряга!

— Подслушивать нехорошо. То-то он такие вопросы странные задавал… Ты что… рассказал ему?

— Нет! Я просто попросил узнать, что принято дарить, чтобы извиниться. Без подробностей.

Улыбаюсь смущенно. Выражение его глаз я не могу понять. Наклоняется ко мне ближе… Поцелует? Нет. Сграбастывает двумя руками в охапку прямо в одеяле, прижимается к здоровому боку, прячет лицо у меня где-то между плечом и шеей. И все. Лежит. В одежде, вытянувшись во всю длину на маленьком свободном кусочке больничной кровати. Я бы погладила его сейчас, потому что он явно перепугался и нуждается в утешении, но правая рука не двигается, а левую он прижал своим телом. Приходится гладить щекой по черным волосам, он поднимает голову и осторожно целует меня в висок. Что-то он чересчур переживает. Или это я еще не осознала масштабы случившегося? Клуб разрушен, его репутация тоже — деньги, чтобы купить другой дом у меня есть, но вряд ли получится привлечь людей после такого страшного события. Хотя потеря клуба это ерунда, настоящее беда — это те шестеро, которые погибли до приезда целителей. Только даже это воспринимается мной как через вату — я этих людей не знала, могу сочувствовать их родственникам, но истинного горя в душе не чувствую. Все-таки чужая смерть воспринимается отстраненнее, чем беда у родных. Или это действие лекарств притупляет мои эмоции? Наверняка ведь какое-то успокоительное давали, я на редкость медленно соображаю, слишком спокойна и вообще глушеная какая-то.

Слышу голоса за стеной на повышенных тонах, Сейшей встает между мной и входом, пальцы сведены в каком-то магическом жесте. Что все это значит?

Дверь распахивается, в палату входит старик в длинном фиолетовом балахоне, как у того архимага, что проводил перенос в этот мир. Старик ругается и громко ворчит на всех, кого встретил по пути — привратника, медицинский персонал, охрану. Больше всего достается целителям. Тут он замечает напряженного эльфа, на него ворчит на полтона ниже.

— Расслабься, Адриати, не сегодня. Я пришел к ней. Да, к ней. Ася, деточка, что эти неучи тут сделали? Давай посмотрю. Двести тридцать пять лет учился! Уйди, ушастый, говорю же, помочь хочу.

И Сейшей отступает в сторону, а я догадываюсь, кто меня посетил. Асантор. Или как его там зовут в реальной жизни. Он выглядит менее старым, чем тот дряхлый и немощный образ, который он нацепил в кабинете. Маг осматривает меня цепко и быстро, внешне ничего не делает, зато в голове проясняется. Эльф наблюдает за процессом в шаге от самозваного целителя, контролируя взглядом каждый его жест. Потом расслабляется.

— Ну вот, так лучше. Да, лучше… Я спасибо пришел сказать, сама знаешь за что. Прощай, Адриати. Береги девочку.

Асантор уходит, Сейшей вползает обратно ко мне, подпирает рукой щеку, вытягивает длинные ноги. Свободной рукой заправляет мне волосы за ухо, сосредоточив на этом простом действии все свое внимание. Я уже получше соображаю, поэтому его близость меня смущает. Также, как и последующее предложение.

— Можно я тебя к себе заберу? Там кровать шире, удобнее. Возьмем контролирующую сферу, на обход целителей верну. Тут правда неудобно вдвоем спать.

— Зачем?

— Потому что ты сейчас уязвима. Печать вытянула всю энергию на телепорт, и того, что влил архимаг Варриус, недостаточно для полноценно работающей защиты. Я бы не хотел рисковать, пока не установлена точно причина землетрясения… Джеймс уже разбирается с этим, завтра будет отчет.

До меня не сразу доходит, что он имеет в виду. Страшная трагедия может быть не природным катаклизмом, а направленной атакой. Возможно, что на меня. Возможно, на кого-то из посетителей. При таком раскладе я, пожалуй, забью на приличия и переночую у эльфа. Вряд ли он будет приставать — полумертвые девицы не должны вызывать желания. Особенно в такой невзрачной казенной ночнушке до пят.