— Ты хотела бы еще раз потрогать живот ладонями?

— Наверное, да… Но сейчас это вызывает больше напряжения. Я могла бы себя заставить, только тогда это будет… мне кажется, что неправильно.

— Молодец! Ты начинаешь доверять себе. Ты уже чувствуешь разницу, когда что-то делаешь, поддавшись порыву — и это искренне и уместно, а когда сомнения снова приходят в голову, сбивая весь настрой. Важно доверять себе и своим инстинктам… Я предлагаю просто полюбоваться твоим мужем. Вместе. Только сначала нужно его дораздеть, а то часть тела не видно, а посмотреть хочется.

Мне достается сложный взгляд от его величества — смесь ехидства и благодарности. Тельга же спокойно берет мужнино запястье, начинает расстегивать запонки. Одной рукой это делать неудобно, и она вдруг помещает большую ладонь супруга себе на грудь, чтобы разбираться с застежкой уже двумя руками. Ее лицо опущено вниз, но я вижу лукавую улыбку. Хулиганка. Поглядываю мужчину — он смотрит на меня так жалостливо… Что, просит разрешения потискать грудь жены? Ну да, ему же не видно выражение ее лица, как реагировать не понятно. Чуть-чуть киваю, подтверждая, что можно пошалить в ответ, Тельгу это не спугнет сейчас. Король удивляет меня своей выдержкой — дает расстегнуть этот рукав, даже не дернувшись, зато вторую руку подает сам, и сам же поудобнее устраивает ладонь на вкусной округлости, чуть-чуть поглаживая большим пальцем вокруг соска. Девушка стискивает его запястье, но руку не отстраняет. Вижу, как розовеют ее щеки — смущение или возбуждение? Скорее всего и то, и другое. Запонка расстегнута и Элл вновь выпрямляется, опуская руки вдоль тела — рубашка на выпуск распахнута на груди, глаза горят. Меня это тоже трогает, хотя уж без этого точно можно было бы обойтись. Тельга стоит близко и получает несколько слов на ушко. Я их не слышу, но вижу, что она вновь краснеет и улыбается смущенно, значит, все в порядке. Наконец рубашка падает на пол, и мы обе любуемся загорелой кожей и красивыми мышцами тренированного мужского тела. Я решаю добавить словесного восхищения — просила же она научить хотеть… не знаю, как это делать по-другому. Придется опять делиться личным восприятием.

— Знаешь… Мне нравится рассматривать тело. На нем есть рельеф, впадинки, возвышенности… И каждая линия по-своему эстетична, совершенна, — мы неспешно обходим его величество по кругу, я комментирую, как экскурсовод. — Ямка позвоночника, в ней полутень… рядом вал длинной мышцы спины… бугры напряженных плеч… выпирающие ключицы… овальные соски… Подрагивающий живот, нежные волоски полоской… они у мужчин бывают невероятно чувствительные.

Я говорю с паузами, направляя ее взгляд, позволяя ей подробно и без стыда рассмотреть мужское тело, видеть тонкие детали, желать до них дотронуться. Уточняю громким шепотом:

— Тебе какое место больше всего понравилось?

— Плечи. И руки. И живот. И волоски, — так же шепотом отвечает Тельга.

— Тогда трогай. Те места, которые хочется, любым способом, который придет в голову. И попробуй сосредоточиться на ладони, как когда трогала траву в первом упражнении. А еще ты увидишь, как трепетно будет отзываться его тело на твое прикосновение.

Девушка вновь встает перед своим полуобнаженным мужем, но теперь не смотрит ему в глаза — она поглощена процессом. Проводит ладонью по плечу — и я вижу, как этот суровый мужчина покрывается мурашками наслаждения. Тельга проходит за спину, прячет лицо между лопатками, отправляет руки бродить по его груди, осторожно гладить соски, касаться живота. Элл глубоко дышит, благодарно поглаживает нежные ручки, но не фиксирует их, не сбивает с исследовательского настроя. Когда ее пальцы приближаются к линии штанов, он стискивает зубы и закрывает глаза. Снова вмешиваюсь.

— Ты теряешь половину удовольствия от того, что не видишь выражение его лица.

Тельга отстраняется, смотрит на меня совершенно счастливыми глазами.

— Ася, это так по-другому…

Снова появляется перед лицом супруга, тянется к его губам, оставляя руки на обнаженном теле. На этом выдержка мужчину покидает, он обнимает свою юную блондинку, покрывает нежными поцелуями ее глаза, нос, щеки. Надолго приникает к губам. Вот теперь я действительно не знаю, что делать. Его величество в моих советах не нуждается. Все, о чем он просил — предупредить, если его действия не понравятся Тельге. То есть мне остается только наблюдать и ждать. Но тогда возвращается неловкость. Жаль, что сесть в уголочек с книжечкой будет неуместно. Элл подхватывает жену на руки и сажает на колени, мягко поглаживает открытые плечи и изящную шею. Он то ли дышит, то ли шепчет что-то ей на ухо, отчего ее глаза еще сильнее блестят, и голова автоматически наклоняется, давая больше простора для ласки. Ни следа испуга или напряжения. Хорошо. Мое кресло в трех метрах от них, но мне кажется, что уже можно было бы и подальше оказаться. Чувствую себя совсем лишней, но в какой-то момент в Тельгиных глазах мелькает тревога, и я без сомнения вмешиваюсь:

— Стоп. Что сейчас?

— Ничего… я просто задумалась… Испугалась того, что будет дальше, но я справляюсь. Нет, правда, все хорошо, мне нравится то, как ты меня трогаешь. Приятно.

— Чего ты боишься? — голос Элла тихий и хриплый, но себя он явно контролирует, поглаживать нежные плечики тут же прекратил.

— Я боюсь, что снова отключусь, — шепчет. — Я не хочу этого, хочу чувствовать все.

Мужчина обнимает свою хрупкую ношу, целует волосы, но молчит. Значит я найду нужные слова:

— Тельга, здесь сегодня ты чувствовала желание по отношению к своему любимому мужу. И это уже не изменить, твое тело разбужено. Теперь, с каждым разом будут раскрываться все новые оттенки твоей чувственности. У нас нет цели сегодня преодолеть главный барьер. Маленькими шагами ты продвигаешься вперед и уже получаешь удовольствие от близости. Потому что то, что между вами происходит сейчас — это почти секс, а тебе хорошо и приятно.

— Да…

— Ты бы хотела остановиться или продолжить?

— Я не знаю…

— Зато я знаю. Хорошая моя, позволь мне прикасаться к тебе также, как ты изучала меня. И дай мне или Асе знать, если что-то не понравится, хорошо?

Девушка вновь ныряет в зеленые глаза любимого, отвечать, похоже, и не собирается. Зато я услышала скрытую просьбу — следить за реакцией Тельги, что-то обычно идет не так, и он хочет понять, в какой момент и из-за чего. Она все еще на коленях, одной рукой Элл поглаживает спину, и в этом движении больше успокаивающей, чем возбуждающей ласки. Но другой рукой… Я вижу, как осторожно он скользит по ее ноге, доходя до края подола, и спускается вниз, к щиколотке. На пятый раз рука ненадолго ныряет под юбку и почти сразу появляется обратно. С каждым заходом шаловливая конечность все дольше остается вне наших взглядов, я могу только фантазировать о том, что могут делать опытные пальцы с нежными женскими местами. Но Тельга не показывает напряжения или тревоги. Она часто дышит, полуприкрыв глаза и запрокинув голову, цепляется двумя руками за широкое запястье свободной руки мужа, но не пытается выгнать из-под юбки настойчивого визитера. Я решаю вмешаться в последний раз на сегодня.

— Тельга, разреши себе стонать. Громче, если тебе нравится, молчать, если нет ощущений, резко вскрикивать, если неприятно. Это поможет мужу понимать тебя.

Клиентка послушно раскрывает губы и так сладко стонет, что меня бросает в дрожь. Не удивительно, что у короля окончательно срывает крышу. Он почти бережно укладывает свою вожделенную добычу на диван, сам склоняется рядом, с явным намерением лечь сверху. ВОТ ОНО. Я вижу, что ее грудная клетка, которая только что ходила ходуном, замерла. Тельга слишком бледная. Глазные яблоки под веками беспорядочно мечутся из стороны в сторону. Я обязана вмешаться.

— СТОП.

Яростный взгляд Элла. Секунды, необходимые ему на осознание.

— Хорошая моя? Лиара? Любимая…

По ее щекам катятся слезы.

— Лиара…

Его величество Альмиро подхватывает на руки жену, вытирает ее мокрые щеки, что-то безостановочно шепчет, но взгляд его… Больной и несчастный взгляд ищет во мне опору. Я могу его понять. Все ведь было хорошо… И все равно не получилось. Сработал якорь, скорее всего на положение тела.