Мередит повторяла это снова и снова, словно песню. Или молитву. Постепенно дрожь унялась, и Мередит повернула ключ зажигания. Мэтт невиновен, она чувствовала это всеми фибрами души, она не опозорит его сомнениями.

Но, несмотря на благородную решимость, страхи и сомнения не желали рассеиваться, и к тому времени, как Мередит переоделась, она снова начала терзаться тревожными мыслями и была не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Она открыла портфель, рассеянно вынула смету отдела рекламы и поняла, что в таком состоянии работать бесполезно. Если бы она смогла поговорить с Мэттом! Увидеть его лицо, глаза, услышать голос… И она сразу убедится, что он не мог сделать то, в чем обвиняет его отец!

Она все еще повторяла себе, что единственной причиной непреодолимого желания встретиться с Мэттом была потребность успокоить разыгравшееся воображение, когда нажимала звонок рядом с двойными дверями его пентхауса. Мэтт уже внес ее имя в список постоянных посетителей, поэтому не мог знать, что она должна прийти. Джо О'Хара открыл дверь; некрасивое лицо осветилось широкой улыбкой при виде Мередит.

— Привет, миссис Бенкрофт, как поживаете? Вот Мэтт обрадуется! Небось заждался! — объявил он, но — тут же, понизив голос, заглянул ей за спину:

— Вы никак еще не решились приехать с вещами?

— Боюсь, что нет, — покачала головой Мередит, беспомощно улыбаясь столь невероятной дерзости. В холостяцком хозяйстве Мэтта Джо выполнял множество функций: был не только его шофером и телохранителем, но отвечал на звонки, открывал двери и даже иногда готовил ужин. Теперь, когда Мередит немного привыкла к его габаритам и темному недоброму лицу, он напоминал ей игрушечного медведя, хотя отнюдь не безопасного.

— Мэтт в библиотеке, — объявил он, закрывая дверь. — Он принес домой кучу работы, но совсем не станет возражать, если ему помешают. Хотите, отведу вас к нему?

— Нет, спасибо, — мимоходом улыбнулась Мередит. — Я знаю дорогу.

В дверях библиотеки она помедлила, мгновенно успокаиваясь и с облегчением глядя на Мэтта. Сидя на кожаном диване и положив ногу на ногу, он читал какие-то документы, делая заметки на полях. На столе перед ним были разложены какие-то бумаги. Подняв глаза, он увидел Мередит, и внезапное волшебство его белозубой улыбки заставило сердце тревожно забиться.

— Должно быть, сегодня у меня счастливый день! — воскликнул он, поднимаясь к ней навстречу. — Я думал, ты не сможешь приехать сегодня: кто-то говорил насчет неотложных дел и необходимости выспаться хотя бы одну ночь. Видимо, слишком самонадеянно мечтать о том, что ты привезла с собой чемоданы?

Мередит попыталась рассмеяться, но смех звучал деланно даже в ее собственных ушах.

— Джо спросил то же самое.

— Мне давно следовало бы уволить его за наглость, — пошутил Мэтт, притягивая ее к себе, чтобы наградить жадным поцелуем. Мередит попыталась ответить, но сердце не отзывалось на ласку, и Мэтт это почувствовал. Подняв голову, он несколько мгновений озадаченно рассматривал Мередит.

— У меня такое чувство, — сказал он, — что мыслями ты где-то далеко-далеко…

— У тебя, очевидно, куда лучше развита интуиция, чем у меня.

Его ладони скользнули по ее рукам, но Мэтт мгновенно отпустил ее и отступил, слегка хмурясь:

— Что это должно означать?

— Это означает, что я далеко не так хорошо угадываю твои мысли, как ты — мои, — почти вызывающе ответила Мередит и немедленно вспомнила о том, что ехала сюда, чтобы убедиться в невиновности Мэтта. Но прежде она хочет получить ответы на некоторые вопросы.

— Почему бы нам не перейти в гостиную? Там куда удобнее, и ты сможешь объяснить, в чем дело.

Мередит кивнула и последовала за ним, но как только они очутились в гостиной, Мередит поняла, что слишком тревожится, чтобы сесть, и слишком смущена, чтобы глядеть ему в глаза, когда душу тяготит бремя невысказанных сомнений. Неловко поеживаясь под испытующим взглядом Мэтта, она рассеянно осматривала комнату… старые фотографии матери, отца и сестры в рамках на великолепном мраморном столике… переплетенный в кожу альбом для снимков, лежащий рядом. Чувствуя, как она напряжена, Мэтт продолжал стоять и наконец озадаченно и чуть резко спросил:

— Что у тебя на уме?

Застигнутая врасплох, Мередит вздрогнула и честно высказала все, что так тревожило ее в эту минуту.

— Почему вчера вечером ты ничего не сказал мне о том, что в полиции допрашивали тебя в связи со смертью Шпигальски? Как ты мог провести со мной почти всю ночь и ни единым словом не выдать, что ты… тебя подозревают в убийстве?

— Я ничего не сказал, потому что у тебя и без меня было достаточно проблем. Кроме того, полиция допрашивает многих клиентов Шпигальски, и меня никто ни в чем не подозревает.

Увидев во взгляде Мередит облегчение и неуверенность, Мэтт нахмурился:

— Или все-таки я…

— Что именно?

— Подозреваемый в убийстве… в твоих глазах?

— Нет, конечно, нет!

Нервно откинув волосы со лба, Мередит вновь отвела глаза, не в силах прекратить допрос и в то же время ненавидя себя за неуместное недоверие, которое побуждает ее доискиваться до истины.

— Прости, Мэтт. У меня был ужасный день. Повернувшись, она пристально вгляделась в него, наблюдая за сменой выражений на любимом лице, и добавила:

— Отец убежден, что кто-то со дня на день сделает попытку захватить нашу фирму.

Лицо оставалось непроницаемым, бесстрастным… настороженным?

— Он считает, что бомбы подкладывали по приказу человека или компании, которая намеревается захватить нас.

— Возможно, он прав, — согласился Мэтт, и по холодному, сдержанному тону Мередит сообразила, что Мэтт начинает понимать, кого считают виновным, и презирает ее за это.

Совершенно раздавленная этими мыслями, Мередит вновь отвернулась, и взгляд ее упал на снимок родителей Мэтта, сделанный в день свадьбы. Такое же фото было в одном из альбомов, который она уложила в коробку в тот день на ферме. Фотографии… Имена под ними… Имена. Девичья фамилия его матери Коллер! «Коллер траст» купила векселя «Бенкрофт энд компани». Не будь Мередит так расстроена всеми неприятностями, давно догадалась бы.

Боль предательства пронзила сердце тысячью иззубренных ржавых ножей.

— Фамилия твой матери Коллер, верно? — тоскливо-глухим голосом пробормотала она. — «Коллер Траст»— твоя компания?

— Да, — признал Мэтт, пристально наблюдая за Мередит, словно не понимал, почему она так ведет себя.

— О Боже! — выдохнула она, отступая. — Значит, это ты скупил наши акции и займы? Что ты намереваешься делать — предъявить векселя к оплате и захватить нас, если не отдадим долги вовремя?

— Какая чушь! — пожал он плечами, но голос звучал со странной настойчивостью. — Мередит, я пытался помочь тебе.

— Как именно? — вскрикнула она и, обхватив себя руками, отпрянула:

— Скупая наши векселя и акции?

— И то и другое.

— Лжешь! — крикнула она и в этот момент с ослепительной ясностью поняла все, и безрассудная одержимость страстью уступила место мучительной реальности. — Ты начал скупать акции после того обеда в ресторане, как только обнаружил, что мой отец повлиял на решение комиссии. Я видела даты. Ты вовсе не пытался помочь мне!

— Тогда — нет, — ответил он с отчаянной искренностью. — Первый пакет акций я купил, намереваясь накопить достаточно, чтобы получить место в совете директоров или контрольный интерес.

— И с тех пор продолжаешь приобретать их, — вскинулась Мередит. — Только теперь эти акции стоят тебе гораздо дешевле, потому что после истории с бомбами упали в цене. Скажи мне правду, — дрожащим голосом потребовала она, — истинную и полную правду. Это ты приказал убить Шпигальски? И стоишь за всеми так называемыми угрозами террористов?

— Нет, черт возьми!

Дрожа от ярости и муки, Мередит не обратила внимания на его слова.

— Первый случай шантажа случился на той же неделе, когда мы обедали и ты узнал, что по вине отца комиссия тебе отказала! Странное совпадение, не правда ли?