Второй день подряд, не ослабевая, дул ветер. Дэвид отложил повествование об их путешествии и принялся за рассказ, который пришел ему в голову четыре или пять дней назад и постепенно выстраивался. Должно быть, он обдумал его за последние две ночи во сне. Он понимал, что нельзя прерывать начатую работу, но ему писалось так уверенно и легко, что он рискнул отложить повесть и написать рассказ, который мог получиться только теперь или никогда.

Работалось легко, как бывало всегда, когда рассказ созревал заранее, и он уже написал больше половины, а значит, пора было прервать работу и отложить ее до следующего дня. Если он не сможет отложить рассказ после перерыва, придется подналечь и закончить. Но Дэвид надеялся, что сумеет дождаться завтрашнего дня и писать на свежую голову. Рассказ был хороший, и теперь он не мог придумать его за эти несколько дней. Тут память немного изменяла ему. За эти дни он лишь почувствовал, что должен написать рассказ. Теперь он ясно представлял себе, чем закончить. Он хорошо помнил, какой был ветер и как выглядели отшлифованные песком кости, но сейчас ничего этого не было, и приходилось все придумывать. Получилось правдиво, потому что, работая, он пережил все заново, и только высохшие кости оставались пока где-то в прошлом. Рассказ начинался с этого злополучного случая в shamba18, и он должен был написать его.

Он чувствовал усталость после работы, когда заметил оставленную Кэтрин записку. Она писала, что не хотела ему мешать, уехала в город и вернется к обеду. Дэвид вышел из комнаты, заказал завтрак и, пока его готовили, поболтал о погоде с хозяином гостиницы, месье Оролем. Месье Ороль сказал, что иногда ветер дует в их сторону. Это еще не настоящий мистраль, во всяком случае, рановато для этой поры, но дня три ветер продержится. С погодой вообще творится что-то неладное. Месье наверняка сам обратил внимание. Если бы кто-нибудь следил за погодой, то легко заметил бы, что такого не было с самой войны.

Дэвид ответил, что не мог следить за погодой, так как много путешествовал, но что климат, безусловно, изменился. Не только климат, сказал месье Ороль, но и вообще все, а то, что еще не изменилось, вот-вот изменится. Может статься, это и к лучшему, и лично он совсем не против перемен. Месье — космополит и, должно быть, сам так думает.

— Несомненно, — сказал Дэвид, пытаясь довести их разговор до полного абсурда. — Необходимо также пересмотреть вопрос о cadres19.

— Вот именно, — сказал месье Ороль.

На том они и порешили. Дэвид допил свой cafe creme, прочел «Мируар де спорт» и заскучал в ожидании Кэтрин. Он вернулся в комнату, нашел роман «Далеко и давно», вышел на террасу, устроился на солнышке за столиком с подветренной стороны и стал читать эту прекрасную книгу. Кэтрин заказала для него у «Галиньяни» в Париже издание в тисненой обложке, и, когда книги пришли, он почувствовал себя настоящим богачом. Со времен Гро-дю-Руа его счета в банке в долларах и франках казались ему совершенно фантастическими, даже не верилось, что у него столько денег. Но, получив книги У. Г. Хадсона, он действительно почувствовал себя богачом, и Кэтрин очень обрадовалась, когда он сказал ей об этом.

Почитав примерно с час, он и вовсе затосковал без Кэтрин и тогда разыскал прислуживавшего за столом паренька и попросил принести виски с содовой. Немного позже он заказал еще порцию. Было уже далеко за полдень, когда до него донесся гул взбиравшегося в гору автомобиля.

Девушки шли по дорожке, и до него доносились их веселые голоса. Затем он услышал, как Кэтрин сказала:

— Смотри, кого я тебе привела.

— Простите, я знаю, мне не следовало приходить, — сказала девушка. Это была хорошенькая темноволосая девушка, одна из тех, что встретились им вчера в кафе, та, которая все время краснела.

— Как поживаете? — сказал Дэвид. Она явно побывала у парикмахера, и стрижка у нее была такая же короткая, как у Кэтрин после Биаррица. — Я вижу, вы нашли мастера.

Девушка зарделась и взглянула на Кэтрин, как бы ища у нее поддержки.

— Посмотри на нее, — сказала Кэтрин. — Подойди, потрогай волосы.

— О, Кэтрин, — вздохнула девушка. Потом, повернувшись к Дэвиду, добавила: — Пожалуй, если хотите.

— Не бойтесь, — сказал он. — Думаете, попали бог знает куда?

— Не знаю, — сказала она. — Просто я счастлива, что приехала.

— И где же вы обе пропадали? — спросил Дэвид у Кэтрин.

— Конечно, у Жана. Потом зашли выпить, и я пригласила Мариту пообедать с нами. Разве ты не рад нам?

— Я в восторге. Выпьете еще?

— Приготовь мартини, — попросила Кэтрин. — Стаканчик не повредит, — сказала она девушке.

— Нет, не нужно. Мне еще вести машину.

— Может быть, черри?

— Нет, спасибо.

Дэвид зашел за стойку бара, нашел два стакана, лед и смешал мартини.

— Я попробую ваш, если можно, — сказала девушка.

— Ну, ты его больше не боишься? — спросила Кэтрин.

— Нисколечко, — сказала девушка. Она опять покраснела. — Очень вкусно, но ужасно крепко.

— Да, крепко, — сказал Дэвид. — Но ветер окреп, и мы пьем по погоде.

— О, — сказала девушка. — Так пьют все американцы?

— Только именитые, — сказала Кэтрин. — Мы, Морганы, Вулворты, Джукесы. Понятно?

— Особенно в сезон бурь и ураганов, — добавил Дэвид. — Иной раз мне кажется, мы не переживем осеннее равноденствие.

— Я тоже попробую как-нибудь, когда буду не за рулем, — сказала девушка.

— Ты не обязана пить с нами, — сказала Кэтрин. — И не обижайся на наши шутки. Посмотри на нее, Дэвид. Неужели ты не рад, что я привела ее?

— Мне очень нравятся ваши шутки, — сказала девушка. — Вы должны простить меня, но мне так хорошо с вами.

— Вы молодец, что пришли, — сказал Дэвид.

За обедом, в защищенной от ветра террасе, Дэвид спросил:

— А где же ваша подружка?

— Она уехала.

— Интересная женщина, — сказал Дэвид.

— Да. Мы поссорились, и она уехала.

— Стерва она, — сказала Кэтрин. — Впрочем, кругом все такие.

— Да, почти все, — сказала девушка. — Сначала кажется иначе, а потом…

— Я знаю многих женщин, и они вовсе не стервы, — сказал Дэвид.

— Да? Может быть, — сказала девушка.

— Нина счастлива? — спросила Кэтрин.

— Надеюсь, будет, — сказала девушка. — Умные, по-моему, редко бывают счастливы.

— Вы-то когда успели это понять?

— На ошибках быстро учишься, — сказала девушка.

— Ты была счастлива целое утро, — сказала Кэтрин. — Мы чудесно провели время.

— Я не забыла, — сказала девушка. — Я и сейчас счастлива, как никогда.

Позже Дэвид спросил девушку:

— Где же вы остановились?

— Боюсь, нигде.

— Вот как? Это плохо, — сказал он и почувствовал, как за столом, точно натянутая струна, воцарилась напряженность. Он взглянул на девушку, опустившую глаза так, что ресницы касались щек, потом на жену. Кэтрин посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Она хотела вернуться в Париж, но я предложила ей пожить здесь, если у Ороля найдется еще комната. Я пригласила ее пообедать у нас, посмотреть, понравится ли она тебе и понравится ли здесь ей. Дэвид, она тебе нравится?

— Это не клуб, — сказал Дэвид. — Здесь гостиница. — Кэтрин отвернулась, и он поспешил ей на помощь, продолжая как ни в чем не бывало: — Конечно же, вы мне очень нравитесь, и комната у Ороля наверняка найдется. Он будет безумно рад еще одному постояльцу.

Девушка сидела, не поднимая глаз:

— Пожалуй, не стоит.

— Ну побудь несколько дней, — сказала Кэтрин. — Мы с Дэвидом будем очень рады. Мне так скучно одной, когда он работает. Мы отлично повеселимся, как сегодня утром. Скажи ей, Дэвид.

«К черту ее, — подумал Дэвид. — К дьяволу».

— Будьте умницей, — сказал он. — Позови месье Ороля, — обратился он к прислуге. — Сейчас узнаем насчет комнаты.