Сердце отчаянно колотилось в груди. Еще чуть-чуть — и я попросту упаду. Ну же, Геллочка, осталось совсем чуть-чуть!

Как в ответ на все мои молитвы, высказанные и невысказанные (хотя я подозреваю, что скорее, это был отклик на проклятья Ллевеллина), за очередным поворотом перед моим носом выросла дверь: огромная, в три человеческих роста, с ручкой-кольцом, расположенной примерно на уровне моих глаз. Вырезанные на створке грифоны казались живыми: протянешь руку приоткрыть дверь. И все, доказывай потом, что не увидел таблички «Кормить зверей строго запрещено».

Впрочем, мне сейчас было не до размышлений — какое-то шестое чувство подсказывало мне, что источник шума, переполошившего меня, находится именно за этой дверью.

Я толкнула дверь, чудом не попав ладонью по носу грифону — на миг мне показалось, что искусно вырезанное чудовище ощерилось — и буквально влетела в комнату.

Пожалуй, первое, что бросилось мне в глаза, — это неправильная, шестигранная форма огромной залы, в которую я попала. Лишь через несколько мгновений я разглядела, что вдоль граней-стен выстроились высокие, уходящие под потолок стеллажи, заставленные книгами. Довершали пейзаж типичной фэнтезюшной библиотеки несколько лесенок-стремянок, на одной из которых, на самой верхней ступеньке и сидел гном — бард-менестрель — и с печальным видом изучал лежащую у подножия лестницы книгу. Как я понимаю, томик нужен позарез, а спускаться влом. Интересно только, чем он тут громыхал?

Услышав шум открываемой двери, вышеупомянутый господин вскинул голову и расплылся в радостной улыбке:

— Геллочка, солнышко, какими судьбами?

Я так и онемела. Да мы знакомы всего пару часов, а уже «солнышко»! Нет, конечно, если бы меня так Ллевеллин назвал, так я бы и не спорила, но это… Какой-то карлик, а сам туда же! «Солнышко»!

Да и нашел, о чем спрашивать! Опрокинул здесь что-то, книгу уронил, а теперь интересуется, мол, какими судьбами? Интересно, если его здесь и сейчас прибить, а труп прикопать где-нибудь во дворе Замка, мне поверят, что он сюда и не заходил?

Ишь, чего удумала! У меня, в моем дворе, какие-то гномьи трупы закапывать! Не девочка, а прямо монстр какой-то! А ведь с первого взгляда и не скажешь....

А меня вот интересует один маленький, нет, даже просто крошечный вопрос. Я ведь всерьез задумалась. Это не было шуткой, подобной той, что я бы сказала дома. Я всерьез задумалась о том…

Господи, что со мной происходит?!

Гном же словно и не заметил моего состояния. Кивнув на валяющуюся на полу книгу, он, не дожидаясь моего ответа, продолжил:

— Не подашь? А то не хочется со стремянки слазить.

Мрачно фыркнув и отгоняя невесть откуда лезущие мысли о возможности прямо здесь и сейчас прибить одного отдельно взятого гнома, я медленно подошла к стремянке, на верхней ступеньки которой сидел гном.

Лежавший на полу толстый фолиант открылся где-то на середине: побуревшие от времени страницы покрывали непонятные значки, больше всего напоминающие раздавленных жуков, кое-где виднелись странные багровые пятна — то ли так задумывалось, то ли предыдущий читатель попросту вытер пальцы, — и дополняли облик книги из неведомых миров миниатюрки с изображением каких-то двухголовых (чернобыльских что ли?) куриц. Странная книжечка. Проведя ладонью по неожиданно теплым страницам, я передала томик гному. Тяжелый оказался, зараза, я с трудом его подняла на уровень глаз!

Тео благосклонно кивнул и, положив книгу себе на колени, жестом волшебника выудил откуда-то из воздуха пенсне, а вслед за этим внимательно уставился в книгу. И даже губами шевелил, читая на непонятном мне языке.

Нет, ну что за несправедливость?! В этом Замке магией владеют все, кроме меня! Вот сейчас как обижусь!

Не надо!!!

Или не буду обижаться. Просто посмотрю, что здесь есть интересное, в этой библиотеке. Сама ведь только что жаловалась, что никаких развлечений нет, а тут хоть посмотрю, может, найду что. Только брать с собой не буду, а то вдруг меня перевертыш к другой книге взревнует, что я тогда делать буду? Ллевеллина нет, гном странный, так от книги изменяющейся хоть какая-то польза.

В общем, я, решив оставить гнома в гордом одиночестве, оглянулась по сторонам. И с удивлением разглядела, что в зале появились дополнительные стеллажи. Теперь книги стояли не только вдоль стен. Книжные шкафы появились ближе к середине комнаты, образовав какой-то странный лабиринт. Ну что ж. Посмотрим, что там. Глядишь, что-нибудь да обнаружу.

Оставив гнома изучать найденную литературу, я отправилась к новым шкафам. И лишь отойдя на несколько шагов от Тео, внезапно вспомнила, что так и не спросила, чем же он так громыхал. Не книгой же в самом деле, что-то еще ж уронил, сто процентов.

Впрочем, все эти мысли пропали, едва я сделала первый шаг в коридор, образованный двумя книжными шкафами. Мгновенно навалилась какая-то апатия. Кажется, сядь на пол, закрой глаза, и не будет ничего, ни Замка, ни этого странного гнома, ни Ллевеллина.

Так нет, стоп, как это не будет Ллевеллина?! Как это я — и без Ллевеллина?! Так не пойдет!

Вывод, смотреть эти книги мне не надо!

Я резко развернулась и… Передо мною высилась стена. Покрытые зеленоватыми потеками плесени, гладко обтесанные серые камни наводили на мысли о какой-то темнице.

Гм. А что тут у нас с другой стороны? С той, куда я собиралась пойти?

Коридор. Узкий: став по середине и расставив руки можно легко прикоснуться к обеим стенам. И книги. Стоящие в ряд на уходящих под потолок стеллажах.

Ну раз уж мне не дают вернуться, пойдем дальше. Жаль вот только перевертыш возле комнаты Тео уронила — хоть какая-то подсказка бы была.

А ладно, стоять — только время переводить. Пойдем вперед?

Книги, книги и книги, везде одни книги: толстые и тонкие, большие и маленькие. Толстенные энциклопедии в шагреневых переплетах (по крайней мере, я предполагаю, что это энциклопедии — вряд ли книга сантиметров пятнадцать толщиной содержит полную антологию женских романов. Хотя почему бы и нет?) соседствовали с небольшими брошюрками на шестнадцать листов.

Несколько раз я пыталась вытащить книги с полки, и у меня это даже получалось, но… Ничего похожего на буквы я ни в одной из книг не нашла. Не напоминало это ни иероглифы, ни руны. Ни даже арабскую вязь, уж не знаю, как там она правильно называется. Вот именно упомянутые ранее раздавленные жуки — это да, самое близкое определение. Такое чувство, что кто-то высыпал на страницы пятисотграммовую банку наловленных живых тараканов и, пока те не успели окончательно разбежаться, старательно пришиб их всех тапком.

Интересно, а если найти этот несуществующий тапок, может, с его подошвы можно будет что-то прочитать, раз уж книги нечитаемы? Хотя ладно, все это бред…

Я с шумом захлопнула вытащенную последней книгу (мне показалось или из-под обложки раздалось чуть слышное верещание недодавленных автором насекомых?), и, засунув ее обратно в шкаф, решительно направилась дальше по коридору.

Честно говоря, я этого попросту не понимаю. Ставить книги в каком-то подвале, где стены покрыты плесенью? Да тут же через месяц от этих томиков ничего не останется! Интересно, их давно сюда принесли?

Что еще меня несколько напрягало, так это освещение. С одной стороны — никаких тебе окошек и прочего дневного освещения, с другой — факелы, свечи и иже с ними, тоже отсутствуют. А в коридоре светло. Причем светло настолько, что закрадывается нездоровое подозрение, что, как говорил незабвенный Вини-Пух, вот это вот ж-ж-ж — неспроста.

Ох, девочка, и зачем ты так рано сюда пришла? Не могла подождать минут пятнадцать, пока оно бы развеялось? Теперь опять все повторять…