Все, что мне оставалось,— наблюдать.

Наблюдать за тем, как по толпе прошелестело тихое:

— Ангялка, Ангялка проклятая вернулась...

По губам девушки скользнула саркастическая усмешка.

— Вернулась.— Казалось, сам ветер повторил ее шепот. А в следующий миг голос разнесся над всей площадью: — Долгие годы Ваарэслиген был вольным городом. Отныне и впредь он переходит под власть Замка. Жители его — слуги Хозяйки Замка. Отныне и во веки веков.

На мгновение наступила мертвая тишина, словно даже небо застыло, прислушиваясь к произнесенным словам. А в следующий миг площадь взорвалась возмущенными криками:

— Да как ты смеешь!

— Изова подменка!

— Да что ты возомнила!

— Вздумала невесть что!

— Изово отродье!

Высокий, крепко сбитый мужчина, стоявший в первом ряду, рванулся вперед, замахнулся на девушку, рассчитывая если не сбить ее с ног, так хотя бы влепить пощечину. Парень, стоявший рядом с Хозяйкой, казалось, даже не пошевелился, лишь зло дернул уголком рта. И в тот же миг нападавший свалился на землю бездыханным. Хрупкая девушка, чем-то неуловимо похожая на давешнюю Хайночку, кинулась ему на грудь, завывая:

— Папа, папочка!

Кажется, Ангялка криво усмехнулась. Впрочем, понять, так ли это, было трудно: лица ее, стоя на коленях, я рассмотреть не могла, а раз так, то все, на что я могла ориентироваться, был ее голос, в котором звучало неприкрытое торжество:

— Так будет с каждым, кто дерзнет спорить со мною, с Хозяйкой Замка!

Боже мой, сколько пафоса, сейчас заплачу!

Вот только, кроме меня, никто не собирался тыкать в девицу пальцами и кричать «вы таки глубоко неправы». Люди были слишком напуганы.

Мне показалось или я могу чуть-чуть пошевелиться? Вот сейчас как встану, как подойду к этой самой Ангялке да как засвечу ей по морде лица — будет знать, как пожилым людям инсульты устраивать! Нет, я понимаю: тяжелое детство, все дразнили, ногами били — но нельзя же так! Моего Ллевеллина жители этого бывшего вольного города вообще чуть не угробили, к чертовой матери (как я понимаю, благодаря все той же Ангялке), так я ж ничего им в ответ не сделала. Хотя сейчас закрадывается нездоровое подозрение, что стоило.

Вот только ничего сделать я так и не смогла. Высшие силы, любезно показавшие мне фильму под кодовым названием «Страшная-страшная месть первой Хозяйки родному городу», решили, что хорошего понемножку.

Люди, заполнившие площадь, замерли, подобно восковым изваяниям — даже Ангялка остановилась, вскинув руку в каком-то странном то ли проклинающем, то ли благословляющем жесте,— а из трещин в земле потекли тонкие струйки тумана. Дымные клубы, подобно странным лианам оплетая застывшие фигуры, поднимались все выше, пока не скрыли всех и вся. Осталось лишь крохотное пятнышко брусчатки, на которой и стояла я. И лишь тогда я поняла, что вновь могу шевелиться.

Куда и, главное, когда пропала моя косметичка, я таки не узнала.

Много будешь знать, скоро состаришься. И вообще. Легко, думаешь, в слоях времени копаться, выискивать? Тут если меньше сотни веков наберется, хорошо будет.

Книга, книга... Черт, а где же книга? Неужели я ее потеряла?! Меня не расстраивала даже пропажа косметички. Черт с нею, как-нибудь проживу без макияжа, но перевертыш — я не могу без него! Он мне столько всего умного рассказал. Я ж черта с два без него определилась бы, что мне на этой забытой всеми богами дороге можно делать, а что нельзя.

К счастью, я зря испугалась. Никуда книга не пропадала и пропадать не собиралась. Сгустившийся туман внезапно на несколько мгновений раздвинулся подобно кулисам, разведенным в стороны, и я разглядела, что в нескольких шагах от меня лежит томик. Странно. Вроде бы его перед собою не кидала, в руках держала. Может, вздрогнула и нечаянно выронила? Так у меня не судороги, чтоб книги так летали!

А, на фиг. Ибо не фиг. Надеюсь, на ноги я уже встать могу?

Да кто ж вам мешает?

Так, короче. Осторожненько поднимаемся. Шаг, второй, третий... Благо туман расступается передо мною и вновь смыкается за моей спиной. А вот и книга. Не помялась, не порвалась и, самое главное, не потерялась.

Облегченно вздохнув, я подхватила томик и, зажав его под мышкой (а что мне еще оставалось — опять за пояс совать? Так это дико неудобно!), ускорила шаг.

Вот только меня преследует одна глупая-глупая мысль. С какого переляку я решила, что госпожа Ангялка была именно первой Хозяйкой? Может, она какая-нибудь сто пятьдесят восьмая в порядковом ряду?

Хотя нет, мысль именно что глупая. Ллеу ведь говорил, что Хозяйка обязательно должна появиться из пентаграммы. А раз этого не произошло, Ангялка сама в Замок забрела, значит, она самая что ни на есть первая.

Стоп! Как я Рыцаря сейчас назвала? Ллеу? Бли-и-ин, точно приболела. Или головой чересчур сильно ударилась, не помню только когда. Я ж отродясь его так не называла! Даже когда он мне в любви признавался! Да уж, признание у нас было все такое романтическое-романтическое, прям аж дальше некуда!

А вот не буду я его больше так называть. Не буду, и все! А когда в Замок приду, буду обращаться только на «вы» и по имени-отчеству. Если только вспомню, какое у него, на фиг, отчество. Ап чего-то там. Под угрозой расстрела не вспомню. Но обращаться уважительно мне это совсем не помешает!

Решено. Только на «вы» и никак иначе!

Вот только если б еще так есть не хотелось...

Ну извините, девушка. Потерпите, что ли?

Я вздохнула, поправила, выскальзывающую из-под мышки книгу и замерла, удивленно уставившись на расстилающуюся передо мной дорогу. Посеянная несколько мгновений назад косметичка валялась на гладко отшлифованных неведомыми строителями булыжниках. Интересно, а что я еще здесь обнаружу? Потерянного в далеком розовом детстве плюшевого мишку?

А для полного счастья мне сейчас еще из тумана прямо в руки выпрыгнет выкинутая в этот самый туман сумка. Так, что ли? Я подхватила обретенную косметичку, осторожно сделала шаг, другой, каждый миг ожидая нападения озверевшего чувала.

Кто сказал, что у меня шизофрения? Да от этого тумана и не такого ожидать можно! Вон какую сказочку только что показали. Во сне увидишь — заикой проснешься.

Сумки-убийцы на меня напасть так и не решились.

Уж не знаю, к счастью ли, к разочарованию, но после очередного шага туман вдруг расступился передо мною, открывая взору бескрайнее синее море. Волны лениво лизали идущую вперед и скрывающуюся где-то под водой дорогу. Крупные булыжники, образовывавшие небольшую площадку перед морем-океаном, постепенно мельчали, теряясь в мутной влаге.

Вот и приплыли, что называется.

Эй, так нечестно, мы так не договаривались! Я же не отказывалась от своего пути и отрекаться не собираюсь! Я согласна идти вперед к Ллевеллину, вернее, к Замку, а, к черту, какая разница, в самом деле! Да, честно признаюсь: не нужен мне ваш Замок даже за сто тысяч мильонов! Я с Ллевеллином хочу встретиться, в глаза ему посмотреть. Даже если плюнуть, что с того? Вперед я иду, слышите, вперед! И разворачиваться не намерена. И если мне сейчас никакого мостика не придумают, я просто не знаю, что со всеми вами сделаю!

Серые, словно нависающие над самой головой небеса остались безразличными к моим воплям, даже из вежливости не соизволив откликнуться каким-нибудь банальным громыханием. Ой, да я уже и на молнию в песок у самых моих ног согласна — был бы еще этот песок,— лишь бы исчезла эта пугающая, и даже какая-то давящая, тишина.

Печально хлюпнув носом и убедившись, что это не очень-то помогает поднятию настроения, я бросила косметичку на землю. Ой, да чего будет этой косметике? За все время, что я по дороге иду, там уже должны все тени-помады-пудры в пыль разбиться!