У нее что, глаза на затылке есть?

Мой новый знакомый явно собирался рассказать все как на духу — представляю версию «тут находится злобно-дико-кошмарно-вредный призрак, который причиняет мне невыносимые страдания»,— но разглядел мой кулак, поднесенный чуть ли не к самому его носу, и выдавил:

— Ничего, все в порядке.

Девица на мою руку не обратила никакого внимания.

Выводы, что называется, очевидны. Но, по крайней мере, с расспросами на тему «А вы уверены, а вы не ошибаетесь, а вам точно очень-очень хорошо?» приставать не стала.

Лишь вздохнула:

— Хвала богам... — и поспешно выскочила из комнаты, просто-напросто пройдя сквозь меня.

Бернардо обиженно хлюпнул носом и сдавленно поинтересовался:

— Обязательно было так сильно бить?

— Угум,— задумчиво протянула я, размышляя, к каким же выводам можно прийти на основе существующей информации.

Девушка меня не заметила. Здесь могут быть два равновозможных вывода. Первый: меня видит лишь Бернардо. Второй: девушка слепа как курица и не видит дальше собственного носа. Какая бы из версий ни была верна, хорошо это или плохо, будем определять позже.

Так, дальше. Что-то еще было неправильным, нелогичным в происходящем. Я раз за разом прокручивала в голове все увиденное и услышанное. Стоп. Она сказала: «Хвала богам». Не богу, а именно богам. Выводы? Опять-таки существуют две основные версии. Здесь многобожие. Либо девочка, к своей слепоте, еще и картавит. Бедное дитя...

Браво, Шерлок. Доктор Ватсон отобрал трубку и нервно курит в сторонке.

И если со своими предпочтениями относительно первой логической цепочки я не разобралась, то вторая мне попросту безразлична. Какая мне разница, поклоняются здесь Аллаху, Кришне или какому-нибудь Вицлипуцли? Хотя нет, Вицлипуцли нам не нужен. Он, кажется, кровавые жертвоприношения любит, а я пока не определилась с собственной жизнеспособностью.

В любом случае, видима я была лишь для Бернардо. По крайней мере, остальные встречные, так же как и Маите, не обращали на меня никакого внимания. Я могла бы перед ними хоть канкан сплясать (если бы захотела, конечно) — на меня бы никто косо не глянул. А раз невидимка я полная... Я так понимаю, можно выяснять подробности относительно местной инквизиции и смело идти изучать дневнички Бернардиного дедушки. Никто мне ничего плохого не сделает. Главное, чересчур громко не стонать. Звякать цепями, как полагается каждому порядочному привидению, тоже не будем. Во-первых, это моветон. А во-вторых, у меня их попросту нет.

Я ангел во плоти. Особенно теперь, когда этой самой плоти у меня нет и, похоже, не предвидится. А потому мне совершенно непонятно, почему на столь невинный вопрос:

— Почему инквизиция не казнила тебя после того, как ты отдал дневники? — Бернардо выпучился наменя так, словно я сказала ему что-то из ряда вон выходящее, что совершенно не укладывается в образ милой, доброй и просто приличной девушки.

Нет, ну в самом деле, так же нечестно! Что я ему сделала?

Парень сглотнул комок, застрявший в горле, и осторожно выдавил:

— А почему они должны были это сделать?

— А разве нет? — растерянно спросила я, чувствуя, что ляпнула что-то не то.

—Ну...

Судя по всему, монологи не были сильной стороной Бернардо. В ответ на мой, казалось бы, невинный вопрос ответ должен был последовать тут же, незамедлительно. Он же блеял, заикался и дрожал так, словно я к нему с раскаленными щипцами подошла. Единственное, что радовало, объяснить, что к чему, он все-таки смог. Хотя бы приблизительно.

Да, инквизиция здесь была. Да, выполняла она те же функции, что и у нас, на Земле. Да, методы работы были идентичными. Вот только существовали все-таки некоторые отличия. Здесь существовала некая проверка фактов, пользовался ли ты теми средствами и методами, о которых пришел докладываться. Попросту принес магические дневнички, не пытаясь в них поковыряться,— иди на все четыре стороны, не опасаясь, что из-за угла выскочат агенты в гражданской одежде.

— Это радует, — подытожила я результаты изучения структуры инквизиции на территории отдельно взятой страны.— А где хранятся изъятые документы?

— Не знаю... — печально пожал плечами мой новый знакомый.

С каждым мигом узнаю все больше радостных новостей.

А я — наоборот! Я очень даже рад всему происходящему. Локки наконец обнаружился. И даже пошел с Дагдой общаться, что тоже хорошо. Глядишь, выясню, куда девчонку засунули и чего этим хотели добиться.

К счастью, от меня не требовалось биться головой о стену и, печально завывая, умолять сообщить мне хоть что-нибудь. Ну и правильно, потому как не дождетесь. Я ведь что? Я девочка добрая и ласковая. И вообще ангел, что, впрочем, уже говорилось. А потому биться головой о стенку и рыдать не буду. Потому как когда ты сквозь эту самую стенку насквозь проходишь, встает вопрос о необходимости совершения подобных действий.

Что меня еще, кстати, всегда удивляло в американских фильмах про привидения (это так, к слову о птичках) — это то, что все эти призраки, при всем своем умении просачиваться сквозь преграды, спокойненько ходят по полу.

По всем законам физики вообще и силе тяготения в частности фантомы попросту обязаны проваливаться под землю, долетать до центра Земли и зависать там в пределах ядра планеты. Слава богу, со мной ничего подобного пока вроде не происходило. Видно, кто-то где-то ошибается: или я (что к счастью), или создатели американской фантастики (к удивлению).

Хотя, если возвратиться к вопросу о проницаемости и не очень, в определенных случаях она очень даже помогает. Точнее, помогла. Если еще точнее, то произошло это, когда господин Бернардо, проскочив в очередную комнату, по глупости (по крайней мере, я надеюсь, что не специально) захлопнул дверь, причем так, что створка, по всем законам физики, должна была заехать мне по лбу. Понимая, что отпрыгнуть не успею, я автоматически вскинула руку — и ладонь попросту прошла сквозь створку. Ну по крайней мере, можно отделаться безразличным «я примерно на это и рассчитывала».

Да что вы говорите?

Выйти из жилища, дабы попасть к господам инквизиторам, мне удалось минут через двадцать, не меньше. То ли у Бернардо развился спонтанный склероз, и он забыл, где здесь выход, то ли просто решил показать мне обстановку своего дома родного, но, как бы то ни было, факт остается фактом.

Честно говоря, я ожидала, что, выйдя на улицу, увижу что-то вроде псйзажиков, зафиксированных в советском фильме «Аладдин». Не знаю, с чем это связано, но первая мысль была именно такой. Каково же было мое удивление, когда, проблуждав по анфиладам комнат, мы сперва вышли в какой-то коридор, больше напоминающий балкон, охватывающий весь дом по внутреннему периметру и выходящий во двор.

Я на несколько долгих секунд замерла, не в силах отвести взора от небольшого фонтана, размещенного в центре местного подобия клуатра. Серебристые струи срывались с верхушки мраморной фигуры, падали к земле, осыпались осколками капель.

В дальнем углу патио был разбит сад. Аромат распускающихся цветов дурманил голову, а перекличка певчих птиц, казалось, звучала со всех сторон.

— Вот это да,— тихо выдохнула я, перевесившись через высокие перила и не отрывая восхищенного взгляда от открывающейся картины.

— Наш дом считается одним из красивейших в Ллейраде,— довольно ответил Бернардо.

— И не зря,— только и смогла протянуть я.

Мой новый знакомый смущенно опустил глаза.

Ладно, бросаем любоваться, займемся делом.

— Где находится здание инквизиции?

Нашла о чем спрашивать! Нет, ей точно нечем заняться! Я скоро повешусь с этими Хозяйками...

Домик, где обитала местная организация по истреблению нечистой силы, действительно оказался очень близко от жилища Бернардо. Нет, понятно, что братишка Анхелики говорил исключительно о тюрьме, но, как выяснилось, особой разницы между этими зданиями не было. Привели, значит, страшно-ужасно-кошмарного колдуна в помещение, где находится инквизиция, допросили по всем параметрам, потом сразу в тюрьму, находящуюся там же, отправили — вот и решены все проблемы. Правда, место «акта веры», как оказалось, находилось где-то ближе к центру города. И в самом деле, зачем прямо возле тюрьмы размещать? дым, гарь... А на главной площади позорный столб поставить — все будут рады. И зеваки, пришедшие на казнь посмотреть, и норы, решившие почистить карманы у этих самых зевак. Ну а господа инквизиторы — те вообще будут счастливы.