— Иди, — сказал и, в противовес своим словам, порывисто обнял и резко отпустил, закрывая за мной дверь.

Все произошедшее не давало покоя, бурлило, вырываясь наружу. Я, прислонившись к двери спиной, стояла с шальной улыбкой на губах. Голова кружилась от такого крутого поворота в моей жизни. Я прикоснулась к таким чувствительным сейчас губам и ничего не замечала вокруг, вспоминая тот поцелуй. Первый поцелуй. Как сладок он был. Внутри все томительно заныло. Понадобилось несколько минут, прежде чем мой блуждающий взгляд наткнулся на эшмерку, застывшую в своей любимой позе оловянного солдатика в простенке между шкафом и входом в санблок.

От присутствия незамеченного свидетеля вздрогнула. Меня, как гимназистку, которая никогда не целовалась и была застукана за этим занятием, бросило в жар, заливая краской лицо и уши.

— Орарри, почему ты здесь притаилась? — спросила, оттолкнувшись скрещенными руками за спиной от двери и направляясь к кровати, где можно было присесть. Стульев здесь не было предусмотрено.

— Я там, где должна быть, атана. Вас можно поздравить? Вы сделали свой выбор?

— Это не тема для обсуждения, Орарри, — сказала с глупой улыбкой на губах и глубоко вдохнула, расслабляясь, и, раскинув руки в стороны, упала на кровать звёздочкой. — Это было так…прекрасно, а то, что он сказал… Я боюсь поверить ему, чтобы потом не было больно. Ты понимаешь меня, Орарри?

— Нет, атана. Командор ар Сайк никогда не сделает Вам больно, как и командор ар Айдар. Они всегда будут Вас защищать.

— Не всегда физическая боль самая сильная. Я боюсь разочарования и душевной боли, — сказала серьезно и села к ней лицом.

— Я не знаю, что это такое, атана, — эшмерка повернула ко мне свое лицо с внимательным взглядом своих удивительных глаз.

— Скажи, Орарри, почему ты оказалась на невольничьем рынке?

— Меня продал мой Дом, — спокойно, без тени негодования или ненависти, сказала она.

От удивления я подскочила на кровати.

— Что ты такое говоришь? Как это? Твоя семья продала? Почему? — мне стало жутко от её ответа на мой вопрос. Холодок прошёл по позвоночнику.

— Атана, я достигла брачного возраста, но никто не выбрал меня, чтобы связать со мной Нити Жизни. У нас очень мало самцов. Им есть из кого выбирать. В Доме не держат ненужных самок. Есть два пути. Первый — стать воином, и тогда Дом получает доход от службы, заключая контракты на охрану. Второй — если видят, что обучение бесперспективное, то продают торговцам тел для вынашивания чужой икры. Я не оправдала затраченные на меня средства при обучении, и чтобы вернуть потраченное впустую, меня продали на рынок. Моруррариока оказалась непригодной для этого. Меня никто не выбрал, и тогда эрл Шаарорар выставил меня на арену, чтобы моя бесполезная Нить жизни оборвалась. Меня должны были закидать камнями после проигрыша в сражении. Я не оправдала своего предназначения. Моя участь была предрешена, если бы не случайное вмешательство командора ар Айдара. Он выкупил меня, несмотря на то, что торговец объяснил, что я ни на что не годна.

К концу её рассказа я уже вовсю хлюпала носом, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Её карие глаза блестели как две звезды в ночном небе. Она обеспокоенно подошла ко мне и присела на своих кузнечиковых ножках.

— Атана, я расстроила Вас, простите…

— Орарри, ох, — я обняла её за узкие плечи. Она под моими руками закаменела и перестала дышать, — ну как же так? Зачем они это делают? Ну если ты им не подошла, то пусть бы отпустили, и ты бы обязательно нашла себя в этом огромном мире. Обязательно нашла бы своё место под звездами! Для каждого оно есть, только нужно поискать.

— Я благодарна Богам Мироздания, что моя Нить Жизни так свилась и пересеклась с командора и вашей. И даже если я Вам надоем или Вы станете мной недовольны, мне достаточно того, что уже имею. Я приму спокойно любое Ваше решение.

— Прекрати немедленно. Ты лучшая, Орари, и я тебя никогда ни на кого не променяю! — я встряхнула эшмерку за плечи. — Чтобы я делала без твоей заботы?! Запомни эти слова. Ты всегда будешь со мной. И ты не рабыня. Ты моя компаньонка!

В моей голове никак не укладывался её рассказ. Безумный, дикий мир!

Время шло, а командор всё не появлялся. Расстроенная рассказом Орарри, я ещё какое-то время всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку, да так и заснула с мыслями о том, как же уютно на нашей Земле. И нет таких перегибов, как здесь. По крайней мере, в цивилизованной его части.

В полудрёме я ощутила лёгкий поцелуй командора в висок. Глаза от пролитых слез не хотели раскрываться, и, как я не пыталась скинуть с себя паутину сна, проснуться не получалось. Сквозь сон я услышала, что он говорит с эшмеркой.

— Орарри, почему твоя атана расстроена? — голос звучал обеспокоенно и строго.

— Атана спросила о моей Нити Жизни, командор ар Сайк. Мой ответ послужил причиной её печали, — виновато отвечала она ему.

— Не оставляй её одну, когда командор ар Айдар не сможет быть рядом с ней, — его слова прозвучали просьбой, а не приказом.

— Никогда! — воскликнула она. — Командор, простите мою дерзость, можно задать вопрос?

— Откуда такая смелость, Орарри? — голос командора прозвучал сухо. Я уже хотела вмешаться, но он продолжил. — Твой вопрос.

— Вы хотите прервать свою Нить Жизни? — это прозвучало больше как утверждение, чем вопрос.

Моё сердце пропустило удар в ожидании ответа Херона. И он последовал.

— Не расстраивай атану — она очень трепетно относится к жизни разумных. Это мой выбор.

На этих словах я открыла глаза. Оказавшись совершенно одна в комнате, села в кровати, чувствуя, как бешено колотится сердце, и сглатывая вязкую слюну, которая была горькой, как полынь. Ужас охватил меня, выбрасывая порцию адреналина в кровь. Я вскочила с кровати, путаясь в складках одеяла и, зацепившись за него, с грохотом упала, но снова подскочила на ноги, не обращая внимание на боль от падения. Моё усовершенствованное зрение позволяло оглядеться. Я бросилась искать Херона по смежным комнатам. Его нигде не оказалось. Тревога и беспокойство за этого упрямца разрастались в груди. Я металась как тигр в клетке, не зная, как с ним связаться и где его искать. Мой взгляд зацепился за элар, который надел на меня командор. Мой элар — это же часть его элара. А значит, связь между ними должна быть не только в моих снах!

Давай же, миленький, пожалуйста, покажи, где же Херон? Сердце колотилось так, что было больно в груди. Элар «молчал».

Входная дверь открылась, запуская эшмерку.

— Орарри! — стремительно кинулась к ней. — Орарри, где командор?

— Поспешим, атана. Я проследила. Он в тренировочном зале закрылся с пленником.

От её слов у меня похолодели руки, тело застыло, скованное страхом, ноги подкосились, и я осела на пол. Но мысли, которые до этого хаотично метались в голове, выстроились в чётком порядке. Чуть придя в себя, поднялась с пола, на котором сидела на коленях.

— Веди! — мой твёрдый голос был наполнен силой. Паника отступила, освобождая тело от оков страха. Я обязана вмешаться и остановить командора.

— Атана, Вы не одеты, — эшмерка смотрела на меня, а я опустила глаза и увидела, что на мне та ночная рубашка, что покупал Берк. Заботливая эшмерка умудрилась меня переодеть во сне.

Почему я не проснулась от этого? Как же так? Я же слышала их разговор и сразу по окончанию проснулась. Почему между этими двумя событиями прошло время, а я этого не ощутила? Ведь не телепортировался командор сразу же после последнего произнесённого слова? Опять элар? Я словно прослушала запись разговора.

— Возьми накидку, нет времени переодеваться! — и, не оглядываясь, уверенно пошла на выход. Через секунду Орарри накинула мне на плечи плащ, и мы практически побежали туда, где сейчас был мой… Кто? Мужчина? Вайне? Муж? Не важно каким словом назвать. Важно то, что я чувствовала, что он МОЙ!

Эшмерка привела меня к закрытым дверям тренировочного зала. Чтобы войти, нужен был код. Что же делать? Ни на что не надеясь, провела эларом возле консоли ввода кода. Она засветилась зелёным светом, подсвечивая непонятные символы. Непонятные в первый момент. Через пару секунд переводчик распознал цифры берсайцев. Вот же он! Я вспомнила, какой код вводил командор, когда мы шли с ним в рубку корабля. А вдруг это его код доступа? 20181228. Панель сменила цвет на голубой, и дверь отъехала в сторону, открывая обзор на то, что сейчас творилось на ринге.