— Я предупрежден об экстра-статусе вашей супруги, но пока не могу удовлетворить ваше требование. Правитель приглашает вашу супругу в свой Дом, дабы лично поздравить с обретением Пары … хм… трёх Пар.

— Четырёх, — спокойно поправил советника Эол, многозначительно выгнув бровь. — Вы же понимаете, что это невозможно?! По всем законам наша супруга не может прийти в Дом вашего правителя без разрешения и сопровождения супруга!

— Вы же дадите ей это разрешение? В ваших интересах…

— Свои интересы я блюду сам, — недовольно перебил его Эол. — И я высказался, в чем заинтересован сейчас.

— Тогда вынужден задействовать силовые меры по доставке преступника к месту разбирательства, — оскалился советник и покрылся броней, перетекая в боевую форму.

Теперь Эол не сдерживал своей трансформации. Его блестящая черная броня была великолепной. Крылья сомкнулись впереди, отрезая меня от всего мира.

— Что вы делаете? Это прямая угроза моей Танате, — сквозь зубы сказал он, оглядываясь на окруживших его воинов. После этих слов в рядах поднялось волнение и наметился раскол. Элленийцы переглядывались и шепот побежал по кругу: «…что он сказал?… Таната… она? … это может быть правдой? …»

— Сомкнуть круг! — рявкнул советник. — Под трибунал захотели? Приказ привести в исполнение!

Эол внезапно успокоился и втянул броню, принимая свой человеческий облик.

— Пожалуй, мы примем приглашение посетить столицу. Моя жена должна увидеть, откуда родом её муж. Советник, вы же понимаете, что только что нарушили древний Закон — не препятствовать обретению Танаты?

— У меня приказ, эрл. Транспортник ждёт вас, — приглашающим жестом он указал нам направление.

Эол быстро склонился ко мне, поцеловал в висок и, ничего не уточняя, подхватил на руки и пошёл вслед за советником Дабджараном.

— Выкрутимся, — шепнул он и мягко улыбнулся.

Мне только и оставалось, что принять ситуацию в целом и не пытаться заглянуть даже в ближайшее будущее. Ждёт ли нас что-то хорошее? Определенно нет, но это не повод вешать нос. Так много разумных существ ждут нас, знают где мы, а значит в беде нас не бросят. На всякого самодура найдётся управа, а с такими родителями любимых, которые и для меня успели стать семьей, чувство защищённости не покидало.

«Всё будет хорошо!» — мой девиз по жизни. И в это непростое время он был как никогда в тему.

Нам дали переодеться в свою одежду и монахи даже напоили теплым пряным напитком с пресной лепешкой, прежде чем нас отконвоировали на небольшой военный аэробус.

Дядя Эола пытался поговорить с советником Дабджараном и вразумить, но бесполезно. И было бы странно, если бы удалось обратное. Для воина имеет значение только приказ действующего Правителя.

Полет не был чем-либо примечателен. Нас с Эолом усадили рядом — его не стали как-то физически ограничивать и это вселяло оптимизм и призрачную веру в то, что все образуется и разрешится в ближайшее время.

Путь занял чуть больше пяти часов. За это время мы пересекли один континент и, пролетев над Мерцающим проливом, попали на другой. Впрочем, пейзаж не сильно изменился.

Элления — планета гор. Ее можно сравнить с ежом, свернувшимся в клубок и выставившим иголки — горные пики, но если его перевернуть, то заметишь мягонькое беззащитное пузико. Вот и здесь так. То тут, то там, из-за частокола каменных пиков вдруг неожиданно открывался вид на широкие, пестрящие всевозможными цветами долины, с расположенными в них городами.

Столица Рассветная раскинулась в центральной части материка и занимала самую широкую долину. Скалы, заключившие ее в плотное кольцо, немыми стражами охраняли подступы. С высоты казалось, что из долины нет природного выхода, но Эол, тихонько комментируя всё, над чем мы пролетали, пояснил, что это визуальный обман. Скалы, нависая сверху, перекрывают обзор к тому, что находится ближе к поверхности.

Пока транспортник заходил на посадку, я с интересом рассматривала резные дома в долине и настоящие замки на крутых склонах. Даже не берусь представить техническое воплощение того, что видела. Воздушные изящные строения устремляли свои тонкие шпили вверх. На ум пришло единственное сравнение с «Ласточкиным гнездом» в Крыму, но и то, весьма условно.

Камень, используемый для строительства, имел разную окраску. Красный, желтый, синий, фиолетовый, голубой — все эти цвета сплелись в геометрическом рисунке, придавая постройкам необыкновенный колорит. Только центральный замок Правящих Древних был однотонным, но с градиентом фиолетового. От темного в основании, до нежно-фиалкового на шпилях. И именно этот замок стал нашей конечной точкой путешествия.

Аэробус неподвижно завис в воздухе, открывая шлюз выхода на отполированные временем широкие ступени, вырубленные в горном массиве, которые спирально поднимались вверх и скрывались за высокой арочной дверью, испещренной множеством символов.

— Свод старых законов, принятых на заре нашей цивилизации. Чтобы каждый входящий к Правящему знал, что находится под защитой Закона, — прокомментировал Эол, переплетая наши пальцы, и успокаивающе приобнимая меня крылом.

Советник Дабджаран выступил вперед, коротко махнув в сторону широкой мраморной лестницы.

— Следуйте за мной. Вы предстанете перед Правителем Эллении Лаллосом І. Вам будет даровано счастье лицезреть, как Правитель лично приводит в исполнение приговор на смерть. Сегодня день открытой Казни.

Все это советник сообщал ровным голосом без какой-либо эмоциональной окраски. Не радуясь, не порицая.

Его слова тяжелыми камнями падали мне в душу. И без того было тревожно от неизвестности, теперь же страх разливался по венам, холодя пальцы на руках и щупальцами опутывая сердце. Ощущения беспомощности и уязвимости терзали изнутри. Ведь именно из-за меня муж не мог перейти к активным действиям, чтобы освободиться. Оберегая меня, он подставлялся сам. Оставалось надеяться на внешнее вмешательство отца — Императора наагатов.

Последний поворот привел нас на открытую террасу, где уже стояли несколько элленийцев. Четверо бронированных стражников окружали одного мужчину, который покачивался и с видимым усилием оставался на ногах. Я украдкой посмотрела на мужа, ощутив, как его пальцы сильнее сжали мои. Задавать в такой момент какие-либо вопросы не представлялось возможным. Всё что мне оставалось — это ощущать его эмоции. Злость, сожаление, уверенность. Гораздо позже я разобралась в этом сплетении чувств. А сейчас только могла их запомнить.

Порывы холодного ветра трепали мои волосы, бросая их в лицо. И пока я отводила прядь за ухо, на террасе появился новый эллениец.

Баклажанного цвета военная форма с золочеными эполетами, аксельбантом и обшлагами, как вторая кожа, обтягивала бугрящуюся мышцами фигуру Правителя. Огромный, выше моего мужа на полголовы, с рубленными, грубыми чертами лица, мужчина казался твердой скалой. Взгляд, прожигающий ненавистью, был направлен на Эола, который в ответ смотрел на него с безучастным и даже скучающим видом. И только я знала, что в этот момент он чувствует на самом деле. Презрение, такое леденящее, что я передернула плечами.

С трудом отвернувшись от нас, Правитель нетерпеливо махнул в сторону седого мужчины, который в руках держал тонкий планшет. В ответ на это мужчина включил голограмму. На изображении за трибуной сидело пятеро почтенного возраста элленийцев, которые поочередно вставали и говорили одно единственное слово «виновен». Шестой судья зачитал обвинительный приговор, признававший подсудимого, а именно того самого, стоявшего с нами на крыше под конвоем, виновным в измене и подготовке к государственному перевороту против единовластия Правителя Лаллоса І. Смертный приговор решено привести в исполнение в День открытой Казни.

Пока звучали слова обвинительного приговора, нас окружили с десяток стражников вместе с советником Дабджараном. Мышцы Эола напряглись, но он для всех он всё также оставался расслабленным. Мягкое поглаживание его большим пальцем моей руки успокаивало плохо, но давало иллюзию того, что он все держит под контролем. Это его мир. Он знает как нужно себя вести и что предпринимать, сейчас главное, чтобы нас не разлучили.