И Варну, и Плевну взял Ласси. Турецкая же армия, разделённая между Бендерами и Яссами, оказалась абсолютно отрезана от любых путей снабжения. Но в крепостях, как оказалось, ещё было немало припасов. Болезни выкашивали и турок и молдаван в этих крепостях.

И вся эта эпопея могла продолжаться с полгода. А ведь можно было и до эпидемии взять крепости. Миних не решался на мясной штурм. Всё-таки он не Александр Васильевич Суворов. Христофор Антонович более осторожный, менее уверенный в солдатах.

А вообще, ни военные на местах, ни в Петербурге, никто не верил в то, что вообще возможен такой успех, который показала русская армия в ходе этой летней кампании. Окончательно закрепляется за нами Крым, пусть даже пока ещё и нет мирного соглашения. А оно нам и не нужно сейчас. Документа, подписанного крымским меджлисом достаточно.

Как это ни странно, но перемирие на десять месяцев выгодно и туркам, и нам. И нам даже в большей степени. Армия сейчас не является высокомобильной, идеально организованной структурой. Солдаты измотаны уже тем, что им приходится проходить огромные расстояния. Все устали. И пусть тут снега может и не быть зимой, но это не значит, что холодов не случится. Еще и логистика. Она оказывалась очень сложным делом.

— Если бы не санитарные потери, то смысла не было бы в заключении этого перемирия, — высказался Антон Ульрих Брауншвейгский.

Новоиспечённый отец жаждал и дальше биться за свою новую родину. Я уточнял у Петра Петровича Ласси. Антон Ульрих вёл себя осмотрительно, больше учился, чем выпячивал себя. Проявил себя как грамотно действующий скорее штабной офицер, бригадир, который поведёт за собой кавалерийский полк в решающую атаку.

Он, словно бы сбежал. Вот как только было провозглашено, что открываются Императорский Банк, Петербургский и Московский университеты, и сбежал на войну.

Открылись… Радоваться нужно. Но ведь не были готовы к открытию. Так, провозгласили, а работы еще тьма. Но ведь и повод был! Всеобщая эйфория от рождения Императора. И тут же важнейшие события, приуроченные к появлению на свет русского монарха.

Тем временем, в доме градоустроителя Одессы, коменданта и командующего Новоросским военным округом, Людольфа Августа фон Бисмарка, начали зачитывать вслух условия перемирия.

— Линия разграничения будет проведена по городам: Бухарест, Плевна, Варна. Журжа Рущук, как и другие крепости, указанные в договоре, повинны быть разрушены до основания. Блистательная Порта отказывается от любых десантов в Крыму или остальных действий, направленных на усложнение обстановки, на время перемирия не препятствует прохождению торговых кораблей через свои проливы, — читал условия перемирия Михаил Илларионович Воронцов.

Этот молодой дипломат, только-только устроившийся в Министерство иностранных дел, показался мне вполне перспективным. И когда я узнал фамилии тех, кого предлагали включить в состав комиссии по улаживанию дел с Османской империей, то имя Воронцова было мною согласовано тут же.

Я знал о его роли в событиях, которые должны были бы произойти через чуть меньше тридцати лет: Воронцов был канцлером при Петре Фёдоровиче. Но я решил попробовать этого человека, тем более что род Воронцовых очень даже влиятелен. А мне нужно набирать себе окружение в том числе и из старых элит, иначе, даже несмотря на то, что уже вроде бы зачистил всех ведущих интриганов в Российской империи, получу очередную попытку дворцового переворота. И кто его знает, может, к таким вывертам судьбы я буду не готов и проиграю.

Да, одна из причин, по которой нам всё-таки пришлось пойти на перемирие с турками и не замахиваться на Константинополь, — это активизация турецкого флота. Они не заходили больше в Дунай. Но, судя по всему, так обозлились поражением под Измаилом, что действовали резко. Бредалю пришлось завести большую часть русских кораблей в Севастопольскую бухту.

А еще разведка донесла, что турки массово подготавливают множество кораблей, и, конечно же, единственное, для чего нужен огромный флот и немалое количество десанта к нему, — это начать тревожить наше побережье.

Нам есть чем отвечать, но защитить с моря, как утверждает вице-адмирал Бридаль, мы можем от силы два города. А у нас уже начало налаживаться логистика по воде. Ещё и Артемий Петрович Волынский сообщает, что армяне и греки просят, если не мира, так хотя бы отсутствия войны. Торговля в Крыму нужна, как воздух.

С другой же стороны, сейчас, в Воронеже, восстанавливаются старые верфи, строится новая. Львиная доля корабельных мастеров в срочном порядке переехала из Петербурга и Кронштадта в Воронеж. Тем более что ещё раньше тут начали заготавливать сухой лес, и пусть он высушен не окончательно, всего лишь один год сушки, но сушка была вертикальной, ускоренной.

Так что можно рассчитывать на то, что построенные первые корабли русского Черноморского флота не сгниют уже через пару лет. Новейших пушек достаточно для оснащения или пяти фрегатов, или двух линейных кораблей.

Так что, нам нужно время, и корабелы обещают, что уже когда сойдёт лёд на Дону, из Воронежа могут отправиться не менее трёх фрегатов. Волынский обещал, что в Севастополе верфь будет одним из первых зданий, которые будут построены на месте будущего города. Обещал он, что и в Хаджибее-Одессе верфь будет построена и уже начинает перестраиваться порт.

Так что нам это необходимо, по крайней мере для того, чтобы качественно подготовиться к морским баталиям следующего года. И вот тогда нужно наносить, конечно, сокрушающий удар именно на море. Если у турок не будет флота, а собрать новую полноценную, способную противостоять нашей, армию они уже не способны, то мы либо продиктуем условия полной капитуляции, либо заберём себе всё, что нам нужно, уничтожая врага.

Вот так я себя успокаивал, когда ставил свою подпись на документе о перемирии.

Османская делегация покинула комнату для совещаний при русском главнокомандующем, все выдохнули. Витало напряжение. И если я сокрушался о том, что подписание перемирия — чуть ли не поражение, то другие, включая и фельдмаршала Миниха, искренне считали, что мы выигрываем во всех отношениях. И опасались, что именно турки сейчас взбрыкнут, ничего не подпишут.

Это же невиданное дело, когда в полном составе сдаётся в плен та турецкая армия, которая находится в Яссах, а другая уходит из крепостей только с тем, что могут нести на руках. Уже сейчас она проходит фильтрацию и частями запускается в специальные лагеря. Если болезни в течении двух недель не проявятся, то у нас будет рабочая сила при строительстве Волго-Донского канала.

Нужно ли говорить о том, что немалое количество турецких солдат, те, что в Яссах и могут уйти, на руках несли различные ценности. Реже такое же внимание уделялось оружию. И уж тем более никто не нёс боеприпасы.

Так что немало чего оставалось, чем можно будет снабжать русскую армию. Похоже, на ближайшее время русский солдат будет чаще есть рисовую кашу, чем гречку. Но неприятность эту, я думаю, переживут. А нет — так подсластят горечь сладкими финиками и другими сухофруктами, которые у турок вместо любого сладкого идут.

— А нынче, господа, мы не праздновать отправимся, а составим план военной компании на следующий год, — решительно сказал я.

Петербург.

16 декабря 1736 года.

Кто не был родителем, тому не прочувствовать, что такое бессонные ночи с маленьким ребёнком. И каждому папе, я уж не говорю о маме, нужно через это пройти.

Сперва я руководствовался именно этим правилом, пока не насытился постоянными подъёмами в ночи и недосыпами.

Дочка давала нам жару. Требовательная такая. Все ей не то, все не эдак. И всё же пришлось дочурку вручить на попечительство Няньки. Нет, это не означало, что я, как принято в этом времени, свою дочь видел только пару раз в неделю, и вовсе не принимая участия в жизни маленького родного человечка. Но ночью предпочитал либо спать, либо…