Моя супруга станет главным редактором этого журнала. Так что в России продолжается ещё и эмансипация. Женщина — главный редактор журнала! Не сказать, что настолько это шокирует, но уж точно непривычно для России.

И мы закружились в танце. Два месяца репетировали, учитывая то, что супруга моя и без того отлично танцевала. Два месяца мы, собрав некоторых наиболее дорогих учителей танца в столице Российской империи, учили и их основам вальсирования.

Но если бы не было той музыки, которая несомненно сейчас обволакивает, очаровывает всех людей, то, возможно, танец и показался бы пошлым и чуждым. Однако звучащий здесь и сейчас вальс из советского кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь» был волшебной музыкой, которая с первых нот пробивала все заслоны и проникала и в сердце, и в душу людей.

Я и в будущем восхищался этим произведением, периодически включая его на любых проигрывателях. А в это время, где в России чаще звучат грубые произведения, те же марши, чуждые русскому слуху, ну пусть Вивальди еще, такая плавучая и нежная музыка не оставляет никого равнодушным.

Наконец-таки удалось выписать из Милана достойный оркестр. Теми музыкантами, которые были раньше в России, поднять такое произведение было бы практически невозможным.

Мы кружились в вальсе, смотрели друг другу в глаза, и словно бы, как и в жизни, вокруг мелькали лица, но мы не замечали никого. Ведь есть наш маленький мирок, в котором мы кружимся, который только наш.

Лёгкое платье Юлианы развевалось с ускорением наших круговых вращений. Она, несомненно, со стороны должна была казаться ангелом.

И я уверен: о том, что в России появился новый танец, уже скоро узнают при дворах других монархий. А русское произведение, названное мной «Полёт души», будут стараться скопировать все музыканты Европы.

Ну а я, кроме того, что поэт, уже почти писатель, так как сразу после Нового года выйдет в свет книга про трёх мушкетёров, становлюсь ещё и композитором.

Впрочем, я предпочёл бы снискать наибольшую славу на ниве реформирования России и как тот, кто увеличил мощь страны в разы.

Новый год… Новые возможности. Не упустить бы начинания.

Ботнический залив.

14 января 1737 год.

Вокруг воет ветер, метель такая, что даже злой хозяин собаку во двор бы не выпустит. По ощущениям сейчас примерно минус двадцать или даже ниже. Нужно ускорить изучение температур и создание привычной для меня шкалы измерения в градусах Цельсия, или пусть как-то иначе называется. Но спасу нет уже «на ощупь» погоду определять.

И уж так получается, что именно я тот самый злейший хозяин, который, вопреки же своим мыслям, всё-таки вывел на улицу и не каких-то собак, которых также жалко, но они всё же не люди. Я вывел двадцать три тысячи солдат и офицеров. Волкодавов. Нет… Это же лев на гербе Швеции? Тогда льводавов, душителей львов.

Вот такой я злой канцлер Российской империи. Надеюсь, что всё-таки будут меня считать злым по отношению к врагам нашего Отечества, а не к людям, подданным Российской Короны. Но, если удастся то, что мы уже готовили практически больше полугода, то любой мало-мальски грамотный офицер высоко оценит проводимую нынче военную операцию.

Ведь, несмотря на то, что очень холодно, что плохо одетый солдат или офицер может спокойно подхватить пневмонию и за несколько дней сгореть, нынешняя войсковая операция призвана, в том числе, и сберечь жизни защитников русского Отечества.

Решили сделать остановку, перевести дух, подождать растянувшиеся обозы. Так что выдалась минутка. И я сидел в шатре, тщательно анализировал результаты развития собственного поместья. Хотел было ещё написать, оформить на бумаге анализ развития сельского хозяйства в Российской империи на примере успехов и неудач собственного поместья, но, увы. Чернила застыли и в шариковой ручке, и даже гусиными перьями не получается писать. Карандаш? Есть такой, но где-то далеко. И откровенно лень его искать. Холода, даже если тепло одеться, побуждают к лени.

Уже четвёртый день мы двигаемся в сторону Стокгольма. Именно так. В итоге было принято решение, что захватить, к примеру, лишь только крепость Або, подойдя к ней по льду, нам будет мало. Тем более что сорока пятитысячная армия под командованием фельдмаршала Ласси уже как две недели активно действует в Финляндии.

Насколько я знаю, там не всё получается так, как хотелось бы. Но расчет успеха зимней военной кампании со Швецией всё-таки основан на неожиданном появлении русских войск возле столицы этого государства.

Нам бы только дойти. Впрочем, по истечении четырёх дней пути уже ясно, что добраться мы способны. Пусть при этом и будем нести немалые санитарные потери. Хотя они не сильно велики. Подготовка к такой операции шла интенсивно. При этом, как очень редко бывает, без недостатка в средствах. Отобьем свое после победы. Без контрибуции война не закончится.

Была уверенность, что появление русских войск в самом сердце шведского королевства на фоне вступления в войну ещё и Дании, а также действий фельдмаршала Ласси, не оставит шведам никаких шансов. И не надо. Сколько можно иметь на севере врага и постоянно готовится к войне с ним?

А море… Если нам крайне невыгодна даже морская победа, но при этом потеря части кораблей и экипажей, так и не нужно так воевать. Флот страны существует только до тех пор, пока существует страна.

Решив всё-таки застегнуть свою шубу, в которой мне было жарко даже в такой абсолютный мороз, я снял меховую рукавицу и перевернул один из листов бумаги, чтобы продолжить изучение доклада моего управляющего поместьем.

Шуба была не просто тёплой, она была жаркой. Скорее всего, спасала бы даже если бы погода была градусов на двадцать ниже, чем теперь. Ну, так и самый плотный и теплый мех в мире. Моя шуба была сшита из меха калана, морского бобра.

Ещё осенью пришёл огромный обоз с Дальнего Востока. Настолько огромный, что на недавно открывшейся торгово-товарной бирже пришлось приостанавливать торги акциями Русской американской компании.

Вот, казалось бы, что сейчас в России не должно быть экономически грамотных людей, просто потому что наука экономика, можно сказать, в состоянии зародыша. И ранее биржа была малолюдном зданием на Васильевском острове, а слово «акция» многие могли бы принять за бранное.

Но сильна смекалка русских людей. Узнали о том, что огромное количество повозок прибыло в Нижний Новгород из Русской Америки, что они полны мехами и не только ими, — тут же поспешили скупать акции компании. Опытные служащие биржи, расслабленные бездельем, не успевали высчитывать увеличение стоимости каждой акции.

А потом один купец-промышленник еврейского происхождения всеми правдами и неправдами, давая взятки налево и направо, всё старался встретиться со мной. Он Кашину взятку дал, чтобы тот, будто бы случайно, организовал нашу встречу. Иван деньги взял, все же пять тысяч дали, но пришел ко мне с повинной.

Вот ему, настырному еврею, я и поручил срочно пошить столько шуб из калана, чтобы к январю иметь возможность одеть не менее тысячи людей в эту тёплую верхнюю одежду.

Как мне докладывали, еврей привлёк множество своих соотечественников, что они днями и ночами только и занимались тем, что шили и шили, нанимали и православных. И всё равно не успели. Однако почти восемь сотен шуб, варежек, шапок, унтов были пошиты.

Другим, менее дорогим мехом утеплялись солдатские шинели, ставшие поступать в армию также осенью.

Отрадно было знать, что львиная доля пошитых шинелей и даже валенок была произведена на предприятиях моего соучредителя самарских текстильных фабрик, Йоханнеса Берге. Датчанин таки развернул производство в Самаре и, получив государственный заказ, начал в срочном порядке зарабатывать деньги, конечно же, отгружая готовую продукцию.

Так что я сильно задумался над тем, а нужна ли России оседлость евреев? В иной реальности евреев гнали из России, хотя их и так здесь было не сильно много. Запрет на торговлю иудеям был введен во времена правления Елизаветы Петровны.