И для английского короля было страшно подумать, что если Россия с её огромными ресурсами, особенно в свете последних побед в противостоянии с Османской империей, а также при росте населения и земель России… Вот если к таким ресурсам присовокупить ещё и какие-то технические новшества, которые, по слухам, в России всё чаще и чаще появляются, — Россия станет прямым наиболее злостным конкурентом для Англии.

— А что с этими русскими колониями? Не повредят ли они нашему присутствию в Америке? — явно уже тяготясь разговором и всеми болезненными ощущениями, которые испытывает, всё же спросил король и о другой наболевшей теме.

— Нам удалось досконально узнать, что русские подошли практически вплотную к испанским колониям в Новой Испании. На севере же они заняли множество земель, по крайней мере, они требуют признать почти всё западное побережье русским. У нас там устойчивых интересов нет. Но если Россия будет развивать эти территории, она сможет очень плотно встать в северной части Тихого океана. И тогда под серьёзным вопросом окажутся наши перспективы торговых отношений с Китаем и Японией, — выдал новую базу первый министр.

Король покивал головой. Он был теперь уверен, что Роберт Уолпол держит ухо востро и никак не допустит катастрофы для Англии.

А между тем Первый министр ожидал поступления новых сведений из России. Когда последние корабли, которые прибывали в Петербург для торговых отношений, вернулись в Англию с немалым количеством шерстяной, весьма добротной нити.

Всё бы ничего, но раньше Россия немало шерсти закупала в Голландии и в Англии. А теперь неожиданно наступил момент, когда русские продали практически целый корабль подобных нитей уже Англии.

Конечно, английское правительство уже в скором времени введёт пошлины на такие товары. Но, зная современных русских, они могут в ответ ввести пошлины уже на английскую шерсть или еще на что-то. А это огромная статья доходов для Англии, те деньги, на которые в России покупается пенька и лес.

Король этого не видит, но Первый министр уже отчётливо понимает, что Россию как-то вдруг выпустили из виду. И теперь приходится крайне пристально смотреть за её развитием.

— Вы должны послать в Россию опытного дипломата. И пусть он будет чрезвычайным и полномочным послом, — сказал король, поморщился. — Да уходите вы уже, не видите, что сидеть мочи нет. Боли усиливаются.

Первый министр поклонился и поспешил прочь.

Петербург.

1 января 1737 года.

Новый год. Для меня, человека из будущего, который ещё многое не забыл, хотя и стирается постепенно из памяти часть прошлой жизни, этот праздник всё равно остаётся ожидаемым. Но здесь, в этом мире, несмотря на то, что когда-то Пётр Великий приказал всем быть пьяными во время Нового года, праздник продолжает отмечаться, но не с таким размахом и не является столь ожидаемым, как, к примеру, Рождество.

Нет, я не собирался воевать с Православной церковью и забирать у Рождества его праздник. Тем более, что Новый год в этом времени после Рождества. И Рождественский пост закончился. Почему бы не погулять? И я для себя, немного и для императорского двора, хотел сделать что-нибудь такое. Чтобы празднование запомнилось.

И сейчас я, на большом новогоднем приёме у Елизаветы Петровны. Вот, смотрю на украшательство, глаз радуется. Возле дворца были установлены несколько больших ёлок, на которые не только надели различные игрушки, в основном деревянные, но ярко выкрашенные, а также здесь были и светящиеся шары.

Нет, к сожалению, электричество мы ещё пока не используем. Хотя в этом направлении плотно начал работать молодой профессор Виноградов. Причём настолько плотно, что даже пришлось вызывать медиков — Шульца и Фишера, чтобы не дали увлечённому учёному умереть от удара разрядом тока.

Но он создал катушку. Продвинулся в изучении электричества настолько, что опередил своё время уже лет так на пятьдесят точно.

Однако шары горели не из-за этого. Шары были наполнены фосфором и какими-то другими элементами, вроде бы магний туда добавляли. И теперь они, пускай и бледновато, но всё-таки в темноте отчётливо светились, создавая флер волшебства праздника.

И в газете писалось о таком «чуде», но только, как об одном из достижений русской науки. Популяризация образования и науки идет полным ходом, чтобы лет так через пять можно было принимать законы об обязательном академическом образовании или сдаче экзаменов при приеме на любую должность и при повышении.

Сегодня на приёме моя жена поражала всех. Всех, кроме лишь престолоблюстительницы. Я проявил дальновидность и согласовал наряд своей супруги с Елизаветой Петровной.

Лиза может быть холодной в государственных делах, может простить какие-то оплошности в управлении государством. Она отступить во многих моментов, убоится. Но эта женщина становилась яростной и непоколебимой, если дело касалось её красоты.

Никто на приёме не может быть в более красивом и дорогом платье, чем русская государыня. Никто не смеет сказать, что его жена прекраснее Елизаветы Петровны. И если какой-то элемент наряда Елизавете не нравился, то приходить в нём категорически запрещалось. Было дело, Лиза отхлестала Лопухину за ослушание воли государыни.

— Я чувствую себя неловко в этом наряде. На меня все смотрят, будто я нагая, — шептала мне на ухо Юля.

— Если бы они увидели тебя обнаженной, то они бы тут же расстались со своими жёнами. Ведь они все бледные курицы по сравнению с тобой, лебедкой. А мне пришлось бы вызывать на дуэль каждого из здесь присутствующих, — одарил я комплиментом свою жену.

Юля улыбнулась.

Она была в лёгком белом платье, без корсетов, хотя под низом и было две юбки, чтобы не дай бог ничего не просветилось. Необычайно искусная вышивка, замысловатые золотые узоры на белоснежном платье, жемчуг по вороту — это Елизавета не знает, что это платье Юли стоит, может быть, раза в полтора дороже того, которое на себя сегодня надела государыня.

Насилу оторвавшись от многих разговоров, извинившись перед значимыми для России людьми, мы с супругой отошли чуть в сторонку. Нет, не собирались отсиживаться в углу.

Напротив, русский канцлер и его супруга, чета Норовых, собрались эпатировать публику. До этого нам пришлось танцевать перед Елизаветой Петровной.

Я почти постоянно внушал Лизе идею, что, конечно же, французская культура, как и голландская, — это хорошо, и это должно в определённой степени присутствовать и в России. Но нам необходимо выработать что-то своё, то, что будет называться русским танцем. И не камаринская, барыня. И это должно быть. Вот только европейцам не понять широту души народных русских танцев. Нужно что-то другое.

И в данном случае даже не столь важно, что этот танец могут посчитать развратным. Важнее то, что Россия будет задавать тон в том числе и в моде, и в культуре.

Это очень важно даже для того, чтобы выстраивать внешнюю политику. Сложно оценить влияние культуры и то, насколько легче будет нам осуществлять шпионскую деятельность в тех странах, что особо интересны для России. Если русская культура будет привлекать европейцев, то тогда и многие люди будут либо откровенно шпионить для нас, либо более охотно разговаривать с русскими резидентами. Мы завоюем сердца европейских женщин, а через них головы мужчин.

— Господа и дамы! — провозглашал императорский камердинер. — Новый танец — вальс. Такого не было. Изобретение русское, его сиятельства графа Александра Лукича Норова.

— Боюсь… — сообщила супруга, крепко сжала моё запястье, но решительно сделала шаг в сторону центра приёмного зала.

Когда мы встали и обнялись, зал ахнул. Это же немыслимо! Вот изменять мужьям и женам, бегать по койкам любовников — это нормально. А встать в почти что в безобидную танцевальную позицию, даже если со своей супругой, — вот это, конечно же, пошло.

Ничего. Будем менять подобные традиции и отношения. Для того сейчас готовится к выпуску ежемесячник «Семейные ценности». Там будем рассказывать подробно о примерах достойных семейных отношений как из прошлого, так и из настоящего. Будем разбирать вопросы воспитания детей и многое другое.