Когда внизу должен был вот-вот показаться большак, они опустились наземь и последние несколько футов ползли по мокрым камням, пока не достигли края скального карниза. Глядя вниз, Танис видел к востоку от себя тропинки, проложенные любителями пикников. Тут Речной Ветер вытянул руку, и Танис, вглядевшись, заметил, что по тропинкам пробирались все те же твари!.. Так вот почему в лесу царила такая неестественная тишина! Танис мрачно сжал губы. Похоже, монстры собирались устроить им засаду, и если бы не Стурм с его белым оленем… Однако скоро они так или иначе разыщут их тропу… Подумав об этом, Танис поискал глазами пройденный путь — и не нашел. Внизу не было ничего, кроме густого, непролазного леса. Тропа пропустила их и сомкнулась у них за спиной…
"Мне уже мерещится", — сказал себе Танис и вновь повернулся к большаку, ведущему в Гавань. По дороге двигалось великое множество нелюдей: времени даром они явно не тратили. Танис перевел взгляд на север, туда, где расстилались спокойные воды озера Кристалмир. Потом посмотрел на горизонт… и нахмурился.
Что-то было не так! Он не сразу понял, что именно, и продолжал вглядываться, не торопясь привлекать внимание Речного Ветра. На севере громоздились штормовые тучи, похожие на длинные серые пальцы, грабаставшие землю. А навстречу им с земли… вот оно! Танис схватил Речного Ветра за плечо и ткнул пальцем на север. Щурясь, варвар проследил, куда указывала его рука, и тоже увидел струи черного дыма, упиравшиеся в низкое небо. Широкие брови Речного Ветра сошлись у переносицы в одну черту.
— Походные костры, — сказал Танис.
— Много тысяч костров, — негромко уточнил Речной Ветер. — Это костры войны. Там расположилась целая армия…
— Стало быть, слухи подтверждаются, — выслушав их рассказ, проговорил Стурм. — С севера действительно движется армия.
— Но что за армия? Чья? И с какой стати? На кого они собираются нападать? — не в силах поверить, засмеялся Карамон. — Кто нормальный пошлет целую армию за каким-то жезлом?.. — Помолчал и сказал: — Или все-таки пошлет?..
— Жезл — всего лишь малая частица происходящего! — просипел Рейстлин. — Вспомни упавшие звезды!..
— Детские сказки, — хмыкнул Флинт. Перевернул пустой бурдючок, потряс его и вздохнул.
— Эти сказки — не для детей! — зло сказал Рейстлин, вскидываясь на куче листьев, точно змея, которой наступили на хвост. — Попомни, гном, мое слово!
— Вон он снова! Олень! — неожиданно воскликнул Стурм, уставившись — во всяком случае, так казалось остальным — на большой валун. — Пора идти дальше!
Он вскочил на ноги. Торопливо подобрав вещи, друзья последовали за ним. И пока они лезли все вверх и вверх по тропе, которая, казалось, возникала прямо перед ними, ветер переменился и потянул с юга. Его теплое дыхание было напоено ароматом диких осенних цветов. Ветер отогнал прочь штормовые тучи, и как раз в тот момент, когда они подошли к расселине между половинками пика, с неба брызнули солнечные лучи.
Было уже за полдень, и, прежде чем входить в узкую щель между отвесными стенами Ока Молитвы, пришлось устроить еще один короткий привал. По словам Стурма, олень скрылся в расселине…
— Приличные люди вот-вот ужинать сядут, — сказал Карамон и тяжко вздохнул. — Честное слово, скоро я съем свои сапоги!
— Твои сапоги и мне начинают казаться съедобными, — сварливо заметил Флинт. — Эх, был бы наш олень из плоти и крови! Глядишь, и сгодился бы еще кое на что, кроме как вести нас на кудыкину гору…
— Замолчи!.. — Стурм стиснул кулаки в неожиданном приступе ярости. Танис быстро поднялся и на всякий случай положил руку ему на плечо. Еще какое-то время Стурм сверлил гнома испепеляющим взглядом. Усы его вздрагивали. Потом он сбросил руку Таниса со своего плеча и пробормотал: — Ладно… пошли.
Они вошли в теснину. Впереди сияло чистое голубое небо; южный ветер свистел между отвесными белыми стенами, вздымавшимися над головой. Друзья шли осторожно, то и дело оступаясь на скользких маленьких камешках. По счастью, проход был до того узким, что всегда можно было вытянуть руку и опереться о стену.
Примерно через полчаса ходьбы они вышли с другой стороны Ока Молитвы. И остановились, глядя вниз, в долину. Роскошный горный луг ниспадал мягкими волнами, простираясь до самой опушки нежно-зеленого осинового леса, видневшегося далеко на юге. Непогожие тучи остались позади; солнце ярко светило с чистого лазурного неба…
Впервые за все время им стало жарко в темных плащах — всем, кроме Рейстлина, по-прежнему кутавшегося в свое алое одеяние. Флинт же, все утро жаловавшийся на дождь, был теперь недоволен солнечным светом, который слепил ему глаза и пек голову под шлемом.
— А не спихнуть ли нам гнома с горы?.. — предложил Танису Карамон. Тот усмехнулся:
— Он будет так дребезжать шлемом, что всякий сразу поймет, где мы находимся…
— Да кто тут услышит? — И Карамон обвел жестом долину. — Право же, мы — первые живые существа, которых угораздило сюда забрести!
— Вот именно, живые, — прошептал Рейстлин. — Ты не ошибся, братец. Ибо перед тобой — Омраченный Лес!
Воцарилось молчание. Речной Ветер беспокойно переминался; Золотая Луна встала поближе к нему, широко распахнутыми глазами глядя вниз, на зеленеющие деревья. Флинт только прокашлялся и принялся разглаживать свою длинную бороду. Стурм и Тассельхоф спокойно смотрели на лес.
— А выглядит он неплохо, — жизнерадостно заявил кендер. Он сидел на земле, скрестив ноги, и, разложив на колене кусок пергамента, кусочком угля набрасывал карту, в том числе и путь, которым они взбирались к Оку Молитвы.
— Выглядит он обманчиво, словно вороватый кендер, — прошептал Рейстлин.
Тассельхоф насупился и хотел ответить, но поймал взгляд Таниса — и вновь уткнулся в свою карту. Танис подошел к Стурму. Тот стоял на краю уступа: южный ветер развевал его длинные волосы и, хлопая, вздувал поношенный плащ.
— Где олень, Стурм? Ты видишь его?
— Да, — ответил Стурм и указал вниз: — Он только что пересек луг, я вижу его след в высокой траве. Олень скрылся там, среди осин.
— Ушел в Омраченный Лес, — пробормотал Танис.
— Кто сказал, что это — Омраченный Лес? — повернулся к Танису Стурм.
— Рейстлин.
— Вот еще!
— Он маг, — напомнил Танис.
— Он с ума сошел, — сказал Стурм. Потом передернул плечами: — Оставайся здесь, если хочешь, а я пойду за оленем — как Хума, — хотя бы он в самом деле вел меня в Омраченный Лес… — И, подхватив плащ, Стурм спрыгнул с уступа и зашагал по извилистой тропке вниз по склону.
Танис вернулся к остальным.
— Олень ведет его прямиком в лес, — сказал он. — Насколько ты уверен, Рейстлин, что это и вправду Омраченный Лес?
— А насколько вообще можно быть уверенным в чем-либо, Полуэльф? — отозвался волшебник. — Лично я не слишком уверен, что смогу вздохнуть еще раз… Иди вперед, Танис. Иди в лес, из которого еще не выходил ни один человек… живой человек. Смерть — вот единственное, в чем не приходится сомневаться!
Танису вдруг отчаянно захотелось швырнуть Рейстлина вниз… Он посмотрел вслед Стурму, уже одолевшему половину спуска в долину.
— Я пойду с ним, — сказал он. — Но пусть каждый решает сам за себя, идти или остаться.
— Я с тобой! — Тас живо скатал карту и сунул ее в футляр. Вскочил на ноги и тут же поскользнулся на каменной осыпи.
— Призраки!.. — Флинт хмуро покосился на Рейстлина, пренебрежительно щелкнул пальцами и встал рядом с Танисом. Золотая Луна побледнела, но присоединилась к ним без долгих раздумий. За нею молча последовал Речной Ветер, и Танис испытал величайшее облегчение: он знал, сколько ужасающих легенд рассказывали варвары об Омраченном Лесе. И вот наконец и Рейстлин шагнул вперед, да так быстро, что его брат вздрогнул от неожиданности.
Танис смотрел на мага с едва заметной улыбкой. Он спросил, не удержавшись:
— Почему ты идешь?
— Потому что я буду нужен тебе, Полуэльф, — прошипел тот. — А кроме того, что, по-твоему, нам остается? Если уж ты завел нас сюда, мог бы и сообразить, что обратной дороги не будет. Это людоедский выбор, Танис, — выбор между быстрой и медленной смертью… — И он направился вниз по склону: — Идешь, брат?
