Он мог бежать из города, но у него почти не осталось стали. Кроме того, такой поспешный отъезд выглядел бы крайне подозрительно. И Рейстлину некуда было ехать. Члены Конклава наверняка объявили его ренегатом. Каждый носящий белую мантию получил приказ «искупить его грехи». Каждый носящий черную получил приказ убить его на месте.

Теперь он стал изгоем общества, лишенным возможности честного заработка, разве что самого сомнительного толка. Рейстлин уже видел свое будущее. Он станет таким же стариком, как те, что сейчас пьют эль за стенкой, будет сходить с ума от жадности и питаться одной вареной капустой.

— Если Такхизис найдет меня первой, мне не стоит ни о чем волноваться, до старости я точно не доживу, — пробормотал Рейстлин. — Лучше бы лежал на дне Кровавого моря вместе с дурацким братцем.

Он сгорбился на табурете, подперев щеки ладонями, и предался отчаянию.

А в кабинете черные мантии уже утопили собственные страхи в пиве и становились все более воинственными.

— Я скажу вам, у кого эта драконья зенка… — пробормотал Горбонос.

— Око, тупица ты этакий! — крикнул Пузан. — Око Дракона!

— Какая разница?! — зарычал Горбонос. — Скрытый Свет! Нечего повторять слова этой ящерицы!

Рейстлин прислушался. Он уже не в первый раз услышал упоминание Скрытого Света. Горбонос говорил о нем вчера с Иолантой и с сиваком сегодня… Рейстлин хотел сразу расспросить ведьму об этом, но, поглощенный заботами, забыл. Маг вышел из библиотеки и пошел в кабинет, где черные мантии накачивались теплым пивом, пробуя выяснить, кого еще они могут объявить виновником случившегося.

— Что ты тут делаешь, Маджере? — сердито крикнул Горбонос, опередив Рейстлина. — Кухня до сих пор не мыта!

— Пойми меня правильно, господин, — сказал маг, — но я не смог сдержать любопытства, когда услышал упоминание о Скрытом Свете. Что это такое?

— Шайка предателей, убийц и воров, — произнес Горбонос, — которые стремятся разрушить дело нашей великой Королевы.

«Здесь есть движение Сопротивления, — с изумлением понял Рейстлин. — Оно существует в Нераке, под самым носом у Такхизис».

Ему хотелось узнать больше деталей, но ни один из стариков не желал рассказывать о них, все трое лишь громко обвиняли движение во всех грехах. А потом черные мантии резко замолчали и подозрительно уставились друг на друга. Рейстлин предположил, что они боятся и уверены: кто-то из них опрометью понесется к Ночному Властелину.

«Новость хорошая», — думал Рейстлин, направляясь на кухню и принимаясь мыть пол. Он был рад физической нагрузке, она снимала усталость разума. Множество планов и идей проносилось в мозгу Рейстлина, он перескакивал с одного на другое.

Но главная мысль была одна: «Если Такхизис выиграет войну, я стану рабом, просящим у новых властей крохи подаяния. Но если Такхизис проиграет…»

Рейстлина все больше мучил один вопрос, пока он подметал рассыпанную муку и собирал осколки посуды: как тот, кто посвятил себя Тьме, мог бороться за силы Света?

Остаток дня Рейстлин провел в Башне, занимаясь уборкой. Он переходил из комнаты в комнату, поднимал опрокинутую мебель, собирал щепки расколотых нетерпеливыми драконидами дверей, наводил везде порядок.

Черные мантии еще долго пили пиво и ругались, потом съели ужин, который приготовил Рейстлин, поругались еще немного и отправились спать.

Уже наступила глубокая ночь, когда маг закрыл за собой входную дверь с одинокой нарисованной руной, которую наверняка легко мог обезвредить говорящий попугай. Рейстлин смертельно устал за этот длинный день, но он знал: заснуть не удастся, пока мысли и чувства пребывают в смятении. Больше всего ему не нравилось лежать на спине и бесконечно смотреть в темноту.

Он подумал, что может навестить Снэггла и постараться вернуть кинжал. Тот сивак явно не станет бить баклуши, когда дело касается звонкой стали.

Потом Рейстлин обдумал возможность заглянуть к Иоланте, оказавшись рядом с ее квартирой. Его сильно интересовала организация Скрытый Свет, а ведьма, казалось, знала каждого в Нераке. Иоланта держала пальцы на пульсе всех важнейших событий.

Но нет, разговор с ней выйдет слишком опасным — очень уж легко у Иоланты получается угадывать его мысли. Рейстлин опасался, что она может догадаться о слишком многом. Эта женщина — настоящая тайна. В чем заключается ее истинный интерес? Она служит Такхизис? Или Ариаксу? Возможно, Китиаре? Иоланта о Кит много не говорила, но Рейстлин каждый раз слышал теплые нотки в ее голосе, когда ведьма упоминала его сестру.

«Учитывая тот факт, что Иоланта очень похожа на меня, — решил Рейстлин, — скорее всего, ее цели совпадают с моими, а значит, доверять ей совершенно нельзя».

Он прошел Белыми Вратами. В этот поздний час очередь на вход была короткой, но Рейстлину все равно пришлось ждать, пока стражи закончат флиртовать с официанткой из «Разбитого щита», которая принесла им кувшин холодного эля. Рейстлин счел этот поступок Талента Оррена весьма разумным — пусть стражи всегда будут счастливыми. Эль стоит недорого, а вот доброе отношение стражников гораздо ценнее.

Рейстлин уже много раз проходил через Белые Врата, но никто так толком и не взглянул на его пропуск. Теперь маг даже не думал о проверке. Как и говорила Иоланта, стражи относились к работе спустя рукава. Он один раз видел, как в город не пустили какого-то кендера, да и то лишь потому, что стражи оказались необычно трезвыми.

Двинувшись дальше, Рейстлин ускорил шаг, направляясь к цели. Он был настороже, зорко поглядывая кругом. Рука ласкала розовые лепестки в кармане, а строки усыпляющего заклятия постоянно вертелись на уме. Но все обошлось благополучно, и Рейстлин добрался до Ряда Магов.

Единственный свет на улице пробивался из окон магазинчика Снэггла, у Иоланты было темно.

Рейстлин зашел внутрь лавки, чистой и уютной, освещенной с умом подвешенными фонарями. Снэггл сидел на табурете за прилавком, потягивая тарбеанский чай. Рейстлин помнил, как во время их совместного посещения с ним общалась Иоланта. «Ты не увидишь посохов, прислоненных к стенам, не почувствуешь запахов микстуры из незакрытых склянок. В этом городе по вполне понятным причинам ничего не выставляется напоказ, — говорила ведьма. — Снэггл весь товар хранит в закрытых коробках и банках с надписями, которые лежат на стеллажах позади длинного прилавка. Доступ закрыт для всех клиентов. Последнего парня, который попытался туда залезть, после собирали с пола губкой. Говоришь Снэгглу, чего хочешь, он сам принесет…»

Снэггл беззубо улыбнулся посетителю:

— Господин Маджере! Разыскиваешь свежую паутину? У меня есть прекрасные тенета, получил только сегодня. От пауков, выращенных темными гномами Торбардина. Эти пауки страшно плодовитые! У них выходит паутина самого высшего сорта!

— Нет, спасибо, — сказал Рейстлин. — Мне нужен кинжал. Возможно, его продал тебе сегодня сивак, командир храмовой стражи.

— Командир Слит, — важно кивнул Снэггл. — Я его прекрасно знаю, один из моих лучших клиентов. Недавно в городе, но уже произвел самое благоприятное впечатление. Да, он был сегодня, занес кинжальчик. Прекрасное качество. Некогда принадлежал самому Магиусу! Идет в комплекте с кожаным ремешком, с его помощью ты можешь закрепить его на…

— Я знаю, — сухо сказал Рейстлин, — раньше это был мой кинжал.

— Ах, этот Слит, — захихикал Снэггл, — далеко пойдет. Полагаю, ты хочешь вернуть свою собственность… Но чтобы быть уверенным, не мог бы ты его описать? Какие-нибудь особые приметы?

Рейстлин терпеливо описал кинжал, не забыв упомянуть маленькую зарубку на лезвии.

— Возникла во время смелой авантюры? — с интересом спросил Снэггл. — Дрался с троллем? Или с гоблинами?

— Нет, — улыбнулся Рейстлин, вспоминая тот случай, — мы с братом играли в ножички и…

Он замер — ему не хотелось говорить, даже вспоминать о Карамоне. Рейстлин продолжил описывать кожаную петлю, которая тоже была сделана по-особому. Снэггл поднялся с табурета и, сходив за одной из коробок, выложил ее на прилавок перед магом. Хозяин снял крышку, показав несколько клинков. Рейстлин уже собрался забрать свое оружие, когда Снэггл ловко перехватил его руку.