Он вновь замолкает. Я слышу как тихо всхлипывает Сильвара. Гилтанас оглядывается на нее, и я впервые вижу любовь и сострадание в его взгляде.
— Уведите ее, — говорит он эстетам. — Пускай она отдохнет.
Эстеты бережно выводят девушку в другую комнату. Гилтанас облизывает пересохшие, потрескавшиеся губы и возобновляет рассказ:
— Того, что было дальше, я не позабуду до смертного часа. А может быть, и в посмертии. Каждую ночь я вижу это во сне. Стоит мне заснуть, как я вскрикиваю — и просыпаюсь… Пораженные горем и ужасом, смотрели мы на разбитые скорлупы, когда издали, из освещенных пламенем коридоров, до нас донеслись звуки песнопений. «Это слова заклинаний!» — сказала мне Сильвара. Осторожно начали мы красться в ту сторону… Как ни страшно нам было, некое чувство властно влекло нас вперед. Все ближе и ближе звучали магические слова… и вот наконец мы увидели…
Он закрывает глаза; он готов разрыдаться. Лорана берет его за руку: сколько сопереживания в ее глазах!
— Там, в громадной пещере у самых корней гор, — продолжает Гилтанас, — нашим взорам предстал алтарь Такхизис. Не буду строить догадок, какова была его первоначальная форма: черная слизь и потеки зеленой крови покрывали его сплошными слоями, превращая в подобие жуткого и отвратительного гриба, выросшего из самой скалы. Вокруг алтаря стояли люди в длинных одеяниях с капюшонами — темные жрецы Такхизис и маги из числа Черных Одежд. На наших глазах темный жрец принес отливающее золотом драконье яйцо и возложил его на свой омерзительный алтарь. Взявшись за руки, маги Черных Одежд и жрецы начали песнопение. Слова эти способны были поколебать разум. Мы с Сильварой в отчаянии прижались друг к другу, боясь сойти с ума в этом средоточии зла, которое мы чувствовали, но понять не могли… И вот… золотое яйцо на алтаре стало темнеть! Сперва оно сделалось тошнотно-зеленым, потом почернело! Сильвара задрожала всем телом… Скорлупа раскололась, и наружу выбралось гнусное существо, похожее на головастика. Меня… меня вырвало от одного его вида. Я хотел бежать от этого ужаса, но Сильвара настояла на том, чтобы остаться — она раньше меня поняла, что тут затевалось. Мы видели, как растрескалась и сползла с «головастика» покрытая слизью шкура и появились… появились дракониды…
Все слушающие ахают, потрясенные этими словами. Гилтанас роняет голову на руки. Он не в состоянии продолжать. Лорана обнимает его, я вижу, как он судорожно стискивает надежные руки сестры.
— Нас… нас с Сильварой чуть не обнаружили там, — произносит ой наконец. — Нам помогли снова, и мы выбрались из Оплота. Мы были скорее мертвы, нежели живы. Путями, дотоле неведомыми ни человеку, ни эльфу, пробрались мы в древнюю обитель благородных драконов…
Гилтанас вздыхает, и на его измученное лицо снисходит умиротворение.
— По правде говоря, после тех ужасов, которых мы натерпелись, это путешествие было что добрый сон после удушающего кошмара… Когда же мы достигли жилища драконов, среди его красот и чудес было трудно даже представить себе все то, что нам совсем недавно выпало пережить. Когда же Сильвара поведала драконам о лютой судьбе, постигшей их яйца, они сперва отказались ей верить. Иные из них даже обвинили Сильвару во лжи — она-де выдумала все это, чтобы заручиться их помощью… Но в сердце своем они знали, что она говорила им правду. Тогда они поняли, что Такхизис их обманула, а значит, Клятва их более ни к чему не обязывала… Итак, благородные драконы вышли вместе с нами на битву со Злом. Они разлетаются по всему Кринну, разыскивая уцелевших защитников Света. Вернулись они и к Изваянию Серебряной Драконицы и помогают ковать Копья — совсем так же, как и во времена Хумы. Кроме того, они принесли с собой седельные Копья, которые можно укреплять на их спинах, — мы видели это на фресках внутри Изваяния. Теперь мы можем лететь в битву на крыльях! Теперь мы поспорим с Повелителями Драконов!..
Вряд ли стоит приводить здесь некоторые малозначительные подробности, которые он добавляет к своему рассказу. Сестра уводит его из Библиотеки, и вместе с Сильварой они направляются во дворец Государя. Нескоро еще оставит их ужас, нескоро еще они смогут спокойно спать по ночам… если вообще смогут. Сколь многое в этом прекрасном мире уже пало жертвой Тьмы, распростершей над Кринном свои зловещие крылья. Как знать, не уготована ли их любви такая же участь?..
На этом кончается запись в летописи Астинуса Палантасского, касающаяся Клятвы Драконов. В примечании указано, что подробности путешествия Сильвары и Гилтанаса в Оплот и история их трагической любви была записана Астинусом позднее. Любознательный читатель может найти ее в последующих томах его Хроник.
…В ту ночь Лорана засиделась допоздна — ей необходимо было заготовить приказы на завтра. С момента прибытия Гилтанаса и серебряных драконов миновали всего лишь сутки, но план Лораны по уничтожению дрогнувшего неприятеля уже облекался плотью. Еще несколько дней — и она поведет в бой стаи драконов со всадниками, и у всадников будут в руках новые Копья!
Для начала она собиралась отвоевать Вингаардскую Башню и освободить пленников и рабов, томившихся в ее казематах. Затем она двинет армии на юг и восток, гоня драконидов, и наконец сокрушит их между молотом и наковальней: молотом послужат ее войска, наковальней же — Даргаардские горы, отделявшие Соламнию от Восточных Дебрей. Если же удастся взять еще и Каламан с его гаванью, драконидские армии лишатся путей снабжения продовольствием, необходимых им для выживания в этой части Ансалонского континента…
Лорана настолько углубилась в свои планы, что не услышала ни звонкого оклика стража, охранявшего ее дверь, ни ответа подошедшего. Она не подняла глаз даже тогда, когда дверь отворилась, — она была уверена, что это вошел кто-нибудь из ее помощников, а приказы, которые следовало ему вручить, были еще не готовы.
И только когда посетитель уселся напротив нее за стол, Лорана удивленно вскинула голову.
— Ох, прости, Гилтанас, — сказала она, слегка покраснев. — Я занималась… я решила, что это… Ладно, скажи лучше, как ты себя чувствуешь? Я за тебя беспокоилась…
— Все в порядке, сестренка, — ответил он коротко. — Я просто сам не понимал, до какой степени измучился. Опять же, с самого Оплота я почти не спал…
Умолкнув, он стал рассматривать карты, разложенные перед ней на столе. Потом поднял свежезаточенное перо и принялся рассеянно гладить длинное опахало.
— Что с тобой, Гилтанас? — спросила Лорана.
Ее брат посмотрел на нее с грустной улыбкой.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, — сказал он. — Помнится, даже в детстве я мало что мог от тебя скрыть…
— Неужели что-то с отцом?.. — испугалась Лорана. — Скажи, ты… что-нибудь слышал?..
— Нет, о нашем народе у меня никаких сведений нет, — отвечал Гилтанас. — Я уже рассказал тебе все, что знаю — они объединились с людьми и вместе бьют драконидов на Санкристе и на Эрготе…
— А все благодаря Эльхане, — пробормотала Лорана. — Она сумела убедить их, что эльфы не могут более жить сами по себе, отвернувшись от мира. Она убедила даже Портиоса…
— Насколько мне известно, она убедила его не только в этом, — не глядя на сестру, проговорил Гилтанас. Взяв кусочек пергамента, он принялся ковырять его острым концом пера.
— Ходят разговоры о свадьбе, — медленно ответила Лорана. — Если это действительно так, их брак будет браком по сугубому расчету — он ведь накрепко свяжет наши народы. Я просто не могу представить себе, чтобы наш Портиос кого-нибудь полюбил. Даже такую красавицу, как Эльхана. Что же до самой принцессы…
— Ее сердце похоронено в Башне Верховного Жреца, вместе со Стурмом, — вздохнул Гилтанас.
— Откуда ты знаешь?.. — изумилась Лорана.
— Я видел их в Тарсисе, — сказал Гилтанас. — Я видел его лицо. И ее. И о Камне-Звезде я тоже все знал. Но Стурм явно хотел сохранить свою тайну, и я не стал выдавать его… Какой все-таки человек! — с чувством добавил молодой эльф. — Я горжусь тем, что мне выпала честь с ним познакомиться… Мог ли я думать, сестра, что однажды скажу такое о человеке?..
