Пока не было Джекс.

Когда я впервые встретил Джекстер, мой меч давно не пил крови и кулаки у меня просто чесались, так хотелось основательно подраться. А, кроме того, как это иногда случается, уже не было сил терпеть, хоть дождем отливай с шеи дракона. До следующей остановки я бы точно не выдержал, поэтому показал на каменистую возвышенность достаточной длины, чтобы хвост Креза не свешивался с края.

— Сюда. Это одно из наших любимых мест.

Старый Брюзга — я никогда не произносил это прозвище вслух, хотя, бьюсь об заклад, он его знал — презрительно фыркнул.

Я открыл рот, но что сказать, не знал, поэтому пришлось его захлопнуть. Благоразумнее было молчать. Нет ничего хуже, чем спорить с драконом.

Крез внезапно спикировал, и мы оказались на земле. Дракон знал здесь одну пещеру, где с удобством размещалась его огромная медно-красная туша. Знал он и о том, что когда-то я проводил здесь время с одной женщиной. Правда, это было когда-то очень давно. Нельзя сказать, что мы расстались друзьями, и я поклялся, что впредь наши дороги не пересекутся. У той девчонки были такие способности, что от одной мысли о ней у меня зачесалось у основания позвоночника.

Спина Креза задрожала — сверху это походило на то, как дергаются мышцы у базарной танцовщицы, отплясывающей танец живота, когда зрители хлопают громче всего, — и он не слишком нежно сбросил меня на землю.

От сидения целыми днями на спине дракона затекают все части тела и у самых бывалых наемников, — а именно таким я и стал давным-давно, потеряв счет битвам и трупам, — поэтому для начала пришлось встать на ноги и походить, переставляя их руками, пока ноги не вспомнили, как это делается без посторонней помощи.

— Чую свежее мясо. — Пасть дракона раскрылась в улыбке. — Если не ошибаюсь, здесь где-то горит костерок. Может, у нас есть друзья, которым известны мои вкусы?

Он был прав. Я тоже мог прогуляться туда, откуда дует ветер. Крез вскоре обдаст газом какое-нибудь несчастное, заблудившееся существо. Он всегда был очень осторожен, но мне не хотелось хоть раз попасть под его дыхание.

Однако для начала я нашел местечко как можно дальше от входа в пещеру. Залезть туда было не так-то просто, но, по крайней мере, я смог облегчиться.

Едва я покончил со своим делом, когда дракон призывно заревел, поэтому пришлось быстренько сползти вниз. Я обнажил меч и остановился у входа в пещеру, ожидая, вдруг Крезу потребуется моя помощь, хотя это было маловероятно. Иногда пища сопротивлялась, но я никогда не видел, чтобы Старому Брюзге приходилось отступать, особенно если он был голоден.

В этот момент раздался пронзительный крик:

— Прекрати! Я тебя предупреждаю, прекрати!

Крез ударил хвостом по стене с силой, от которой та могла бы и треснуть.

А еда с тоненьким голоском просто сказала:

— Нет! Плохой дракон! Назад!

Крез зашипел.

Мне стало любопытно. Я вложил меч в ножны и украдкой заглянул внутрь, чтобы посмотреть, что задерживает Старого Брюзгу, и получше во всем разобраться. Ну что ж, я сразу увидел, в чем дело. Обед оказался ребенком — лет пяти, может, шести, вряд ли для Креза это имело значение.

Но на этого ребенка стоило взглянуть. Он отмахивался от Креза деревянным мечом, прижавшись к стене. Взрослые люди теряли сознание чуть ли не за милю, а это дитя было так близко, что могло бы пожать Старому Брюзге лапу, но, казалось, совсем не боялось медного дракона длиной тридцать шесть футов. Невероятно!

Крез повернулся и бросил на меня взгляд, выражавший гамму чувств, которую я определил примерно как «это-превосходит-все-возможное». Когда ребенок не кричал на нас, он мешал поленья в маленьком костре, находящемся в нескольких шагах за Крезом. Надо признать, что ему хватало мастерства поддерживать огонь, притом что мы загораживали доступ свежему воздуху.

— Надо подумать, — сказал я.

Крез склонил голову — у людей это сошло бы за кивок. Я рассеянно чесал спину и ждал, когда он вспугнет дичь. Мы давным-давно договорились о некоторых вещах, например не мешать друг другу сражаться и не давить слишком сильно в плане личных удовольствий — дракон любил вкусно поесть, а наемник… м-м, неважно.

Как-то раз я застал Креза, когда он что-то жевал после одной гнусной битвы. Трупов осталось много, и не все они принадлежали жилистым мужикам. Я не обращал на него особого внимания, пока он не отвернулся и не наклонился так, будто пытался что-то от меня спрятать, это-то и распалило мое любопытство. Подумал, что, может, он нашел какую-нибудь безделушку и решил ею не делиться.

Оказалось, что у Креза слабость к молодому мясу, и неважно, какого вида. Он считал, что все они на вкус весьма хороши — за исключением, возможно, капаков. Обычно он ждал, пока раненые умрут сами (предпочтительно от огня, прожарившись до среднего состояния), но, испытывая явное смущение, признавался, что иногда помогает самым на вид лакомым кусочкам. Это было у него в крови, так же как непроизвольная жадность присуща его расе от рождения.

Я не возражал. У нас у всех были слабые места, закрытые для обсуждения. Мне представляется, что это ничуть не хуже — ну, в любом случае ненамного, — чем то, что иногда вытворял я, когда дело касалось детей или их мамочек.

И то, что Старого Брюзгу выбил из колеи мальчишка с деревянным мечом, не укладывалось ни в какие рамки.

— Где его родители? Он должен быть здесь с кем-то. Слишком мал, чтобы путешествовать в одиночку, — злобно проворчал дракон и вопросительно посмотрел на меня, как будто я должен был что-то об этом знать.

Теперь, когда я задумался над этим, то понял, что с мальчишкой и впрямь что-то не так. Только оттого, что он находился рядом со мной, у меня на коже выступали мурашки. Я заметил у него на спине маленький мешок. Наверняка в нем найдется что-нибудь интересное, о чем, если не всплывет ничего другого, можно будет поболтать после обеда, и я протянул руку, чтобы схватить мальчишку. Он оказался юрким, но я был быстрее, заломил ему руку — и вдруг увидел горящую деревню.

Если занимаешься тем, чем занимаюсь я, иногда видишь разные вещи — горящие города, несчастных девиц, разных грубых личностей, а от всего этого потом возникают видения. Не знаю, что меня отвлекло, но я внезапно пришел в себя, глазея на кусочек неба, и сказал Крезу:

— У меня есть ощущение, что парень — сирота.

— Тогда все в порядке, — прозаично заметил он.

Я пожал плечами. Дракон был прав. Поразмыслив, я решил, что лучше не пачкать пещеру, и потащил брыкающегося, подпрыгивающего, извивающегося, кричащего в моих руках ребенка наружу. Крез с очень голодным я видом пошел следом:

— Прекрати! Я предупреждаю тебя, прекрати!

С мальчишки можно было рисовать картинку «Пример дурного воспитания». Как будто он думал, что я послушаюсь его. Это не могло не удивлять. Может быть, отец ребенка был глупцом и не подготовил его к тому, что может случиться в жизни? А может, мальчишка никогда не видел дракона и просто не понимал настоящей опасности даже тогда, когда она уже тянула когти к его горлу?

— Предупреждаю тебя в последний раз!

— Хорошо, — пробормотал я, ожидая следующего видения.

И получил тычок в живот.

Я позабыл о его жалком мече. Маленький паразит знал, куда ударить. Я выпустил его и с громким оханьем согнулся пополам.

Крез насмешливо зарычал. Спасибо большое!

Не в первый раз меня заставали врасплох, а этот удар не был самым болезненным, но он подействовал на меня, словно ведро холодной воды, вылитое на голову. Я пересмотрел свое мнение об отце мальчика… и даже зауважал щенка — чтобы меня застал врасплох кто-то в десять раз легче меня по весу… (и такого же соотношения по возрасту, но об этом мы промолчим).

Несмотря на возраст, инстинкты самосохранения у него были развиты очень хорошо, и из него вышел бы неплохой воин, так что я почти пожалел, что ему суждено попасть в пасть дракона. Когда у меня получилось стоять и дышать одновременно, я осмотрелся вокруг. Маленький ублюдок удрал от меня. Он воспользовался тем, что Крез отвлекся, насмешничая надо мной, обежал его огромную тушу и теперь несся обратно к входу в пещеру. Говорю вам, ребенок производил сильное впечатление.