— Если они сделают еще несколько шагов, я буду драться независимо от того, что вы мне скажете. Я не буду стоять и ждать, пока меня растерзают.

Минотавр рассвирепел, глаза его налились кровью. Еще миг, и он начнет бой. Хума рванулся вперед, навстречу толпе, с поднятым мечом:

— Стойте! Он не причинит вам зла! Он сделал это от отчаяния; результат оказался таким, какого Хума опасался. Толпа остановилась, но только для того, чтобы подумать, что делать с вставшем на их пути рыцарем.

— Уйди с дороги! — крикнул ему седой старик.

Один его глаз был закрыт повязкой, а красное пятно на ней говорило о недавнем ранении. Кожа на его лице растрескалась, жидкие волосы прилипли к голове.

— Мы убьем его! Он должен заплатить за все!

— Он ничего плохого вам не сделал! Женщина чуть постарше Хумы, очевидно некогда очень красивая, плюнула ему в лицо:

— Он — один из них! Пусть не он убивал моих детей! Но если он не делал этого здесь, то сделал это где-то в другом месте!

Бесполезно было пытаться что-то объяснить. Люди не стали бы слушать Хуму, но, даже если бы и выслушали, это ничего бы не изменило в их намерениях. Кэз для них был сейчас олицетворением всех их несчастий.

В отчаянии Хума размахивал мечом. По толпе пронесся ропот, люди отступили назад. Но вскоре они решили: этот рыцарь Соламнии изменил своему народу — и снова ринулись вперед. Теперь они хотели убить Хуму. Он услышал, как минотавр позади него вынимает секиру.

— Не бойтесь, Хума. Мы перебьем их в два счета.

В этих словах была угроза. И была истина.

Но даже вид разъяренного минотавра, сжимающего огромную боевую секиру, не остановил людей. Тонкие, костлявые руки в рваных лохмотьях взметнулись вверх. Некоторые из людей были совсем безоружными. Хума отступил назад.

Мог ли он на самом деле убить этих людей? И защитить того, кого несколько дней тому назад он сам считал врагом? Ни один рыцарь не сделал бы этого. И Хума это знал. Однако не мог же он оставить Кэза на растерзание толпы.

— Кэз, беги!

— Тогда они убьют вас, Хума. За то, что вы защитили меня. Я остаюсь, и мы принимаем бой.

Что было делать Хуме? Или он уходит в сторону и предает минотавра, или остается с минотавром и предает тех, кого его меч обязан защищать.

Меч в руке Хумы дрожал.

Вдруг пронесся сильный порыв ветра. Толпа замерла, все взглянули вверх. Хума слышал: Кэз позади него размахивает секирой и выкрикивает проклятия.

— Дракон!

Пыль запорошила рыцарю глаза. Он слышал хлопанье крыльев, — по-видимому, дракон собирался опуститься на землю. Хума подумал: драконы, черные или, может быть, красные, прилетели уничтожить людей. Меч его был непригодным для боя с драконами.

Еще до того, как пыль осела, Кэз напал на дракона — красного или черного, для него это было не важно. В любом случае он не надеялся победить. Он только надеялся, что успеет хотя бы ранить чудовище, прежде чем тот убьет его. Минотавр бросился на дракона с воинственным криком, размахивая секирой.

Пыль осела, теперь Хума увидел Кэза и дракона. Рыцарь поднял руку и закричал, хотя понимал, что уже слишком поздно:

— Кэз, не смей!

Выглядел минотавр поистине впечатляюще. Недаром говорили, что секира в руках минотавра способна рассечь пополам даже булыжник. Нанеси Кэз удар, вполне возможно, что дракон был бы повержен. Но Кэз внезапно остановился на полувзмахе, и так как бежал он очень быстро, то по инерции упал головой к ногам дракона.

Дракон несколько мгновений смотрел на упавшего минотавра, а потом стал внимательно рассматривать рыцаря. Хума ответил крылатому великану тоже пристальным взглядом.

Для него, для рыцаря, драконы Света были не в диковинку. Они служили в качестве охранников и посыльных, но, правда, видеть их вблизи ему не приходилось.

Этот дракон был высоким и стройным. Все тело его переливалось серебристым блеском, глаза светились, как два солнца. Хума понял: это самка, хотя объяснить почему — он бы не смог. Пасть была длиннее, чем рука Хумы, а зубы такие острые, что дракон мог за один раз откусить рыцарю голову. Морда длинная, сужающаяся к пасти. Голос дракона, грудной и мелодичный, заставил забыть о его недавнем шумном прилете.

— Рыцарь Соламнии, что вы делаете здесь? Все ваши друзья далеко отсюда. А вы, что вы нашли общего с этим ничтожеством?! И не беспокойтесь, минотавр никуда не денется, пока мощь моей воли удерживает его.

Хума опустил меч.

Люди, хотя опасность им не угрожала, не поднимались с земли.

— С вами все в порядке, рыцарь Соламнии? Вопрос, как ни странно, прозвучал вполне естественно. Серебристая драконесса проявила о Хуме неподдельную заботу.

— Пожалуйста, — взволнованно произнес Хума, — не причиняйте минотавру зла! Он совсем не такой, как вы думаете.

Светящиеся глаза драконессы, казалось, изучали Хуму. Она была очень любопытна.

— Почему вы беспокоитесь за жизнь этого существа? Вы хотите добиться от него каких-нибудь сведений? Я могу без особых усилий заставить его говорить.

Драконесса ждала ответа с терпением тех, для кого время измеряется не минутами, а веками.

— Он — мой товарищ. Он сам освободился от власти Владычицы Тьмы.

Если бы кто-нибудь сказал Хуме, что морда дракона способна выразить поистине человеческое изумление, он бы рассмеялся в ответ. Но он собственными глазами видел сейчас, что драконесса изумлена, как человек. Как женщина.

Хума молчал, пока драконесса переваривала услышанное.

— Но минотавр напал на меня. Он намеревался меня убить. Как я могу верить вам, рыцарь?

Хума был краток:

— Вы должны поверить мне на слово. Я не могу сейчас привести никаких доказательств.

В ответ драконесса только рассмеялась. Даже драконья улыбка наводит ужас. Государь Освал однажды сказал, что улыбка дракона похожа на улыбку лисы, которая намеревается съесть петуха.

— Прошу прощения, рыцарь Соламнии. Я не имела в виду, что не верю вам на слово. Но вы должны согласиться, что не каждый день встретишь минотавра, сражающегося плечо к плечу с рыцарем.

— Но никакого сражения не было.

— А почему так воинственны эти люди? Хума даже не обернулся к толпе. Он еще беспокоился, что будет с минотавром.

— Их страх и злоба мне понятны. Они много страдали. Я не держу зла на них.

Она поблагодарила его за ответ волнистым изгибом своей узкой шеи и сказала, обращаясь к беженцам:

— Вы сбились с пути. Поворачивайте на юго-запад. Там вас встретят священники богини' Мишакаль, они позаботятся о раненых и накормят вас. Скажите о людях Мишакаль всем, кого встретите по дороге.

Беженцы молчали, молчал и Хума. Драконесса сначала смотрела, как беженцы собираются в путь, потом перевела взгляд вниз — на лежащего рядом Кэза:

— Если я освобожу этого типа, ответственность за него ляжет на ваши плечи, рыцарь. Мне не понравилось, что он напал на меня.

Хума был в нерешительности.

— Конечно я не могу сказать, как он поступит, когда вы освободите его. Он очень вспыльчив.

— Это свойственно всем минотаврам. Если бы они не убивали друг друга на турнирах силы и доблести, то Ансалон уже давно был бы завоеван ими.

Она вздохнула. Это заставило Хуму закрыть глаза, так как лицо ему обдала струя горячего воздуха.

— Хорошо, я освобождаю его.

После этих слов минотавр мгновенно ожил. Он не стал вновь нападать на драконессу, а, держа наготове секиру, отошел подальше от дракона и рыцаря. На драконессу он смотрел враждебно. Она ответила взглядом, выражающим что-то похожее на презрение.

— Вы все слышали?

Ответа не последовало, но вид Кэза убедил Хуму, что тот слышал все очень хорошо. Наконец минотавр сказал:

— Да, я слышал. Но не знаю, могу ли я вам верить.

— Я могла бы в одно мгновенье с легкостью убить вас, минотавр.

Как бы в доказательство своих слов серебристая драконесса подняла свою лапу. О да! Такой лапищей можно было бы убить кого угодно!

Кэз подошел к Хуме:

— Вы спасли мне жизнь в прошлый раз, рыцарь Хума. Кажется, вы сделали это и во второй раз. — И минотавр пожал ему руку. — Мне никогда не удастся в полной мере возместить вам свой долг.