Подойдя к Бьюрну, государь Освал взглянул на него с удивлением.

Бородатый рыцарь внутренне весь сжался.

— А вы кто?

Рыцарь несколько секунд молчал, только моргая глазами, и наконец произнес:

— Бьюрн, милорд!

— Вы с одной из наших застав в Эрготе?

— Да, милорд! — Бьюрн совсем побледнел.

— Вы — настоящий рыцарь. — Государь Освал ободряюще похлопал его по плечу и снова подошел к Хуме.

Бьюрн с облегчением вздохнул.

— Теперь, Хума, будьте так добры вместе со своими спутниками прийти ко мне. Я хочу, чтобы вы подробно рассказали мне обо всем, что с вами было.

— Хорошо, милорд. Но Копья Дракона…

— О них позаботятся и спрячут их в надежном месте, пока мы не решим, как будем использовать их. А теперь идемте. Наверное, после всего случившегося вас мучат голод и жажда…

Рассказ Хумы прерывали раскаты грома и вспышки молний. В горах на западе бушевала гроза. Это или Такхизис обрушила свой гнев на позорно бежавших слуг, или Галан Дракос метал в них громы и молнии. Так по крайней мере считал Кэз.

Государь Освал, слушая рассказ Хумы, задумчиво постукивал пальцами по столу.

— Паладайн! Я никогда бы не поверил во все это, если бы услышал от кого-либо другого, а не от вас. Вы видели действительно его! Вы заставляете старика гордиться вами, Хума. Дьюрэк тоже гордился бы вами, я уверен.

— Спасибо, милорд.

О, что значили для Хумы эти слова Великого Магистра!

Неожиданно государь Освал произнес:

— А Копья изготовлены из серебряного дракона кузнецом с серебряной рукой, держащим в ней молот, сделанный богами.

Хума был ошеломлен.

— Но я даже не упомянул об этом.

Великий Магистр улыбнулся:

— Я прочитал все, что написано о Паладайне, Хума. Именно поэтому я верю каждому вашему слову. Если это, как я думал, тот самый кузнец — он непременно должен был держать молот, выкованный Реорксом. Я благодарю наших летописцев за то, что они написали правду, а вас за то, что вы принесли эти Копья нам.

Хума встал:

— Милорд, простите меня. Я очень признателен вам за все, что вы мне сказали, и знаю, что я сам Должен вам еще многое рассказать, но… Мы привезли Копья Дракона в целости и сохранности. Двадцать одно Копье. Дайте мне только одно из них и позвольте отправиться в чертог Дракоса и Такхизис. Я должен спасти Магиуса!

— Рыцарь Хума. — Голос Великого Магистра стал совсем бесстрастным, странно похожим на голос Ренарда. Освал пристально смотрел на Хуму, пока тот не сел. — Когда речь идет о спасении тысяч людей, можно принести в жертву жизнь одного человека — пусть это даже друг или близкий родственник. Я сказал бы то же самое, если бы человеком, которого приносят в жертву, оказался я сам. Вы можете не соглашаться со мной, это ваше дело. Сейчас мы боремся за спасение Соламнии, всего Ансалона.

И даже всего Кринна. Я не могу дать вам своего разрешения.

— Его схватили, когда он защищал Копья от черных гвардейцев, — с горечью в голосе сказал Хума.

— Я вас понимаю, рыцарь Хума, но я слишком хорошо представляю ту опасность, какой вы будете подвергать себя. Мой ответ остается неизменным. Вам все ясно?

Хума промолчал.

Тогда государь Освал заговорил снова:

— Сейчас у нас двадцать одно Копье. Одно из них, как вы сказали, предназначено для пехотинцев.

— Да.

— Двадцать Копий — много ли это? Что же, в первый раз нам всем повезло. Драконы зла не ожидали вашего нападения и покинули поле боя.

— Они удрали, поджав хвост, — вставил словечко Кэз.

— На этот раз. Но когда они появятся снова, — а они возобновят свои атаки, можете в этом не сомневаться, — то будут действовать более коварно и напористо, чем раньше, и даже все двадцать Копий не принесут нам победу.

— Вы хотите сказать, что война рыцарями всетаки уже проиграна? Такого я не ожидал услышать от Великого Магистра, главы рыцарей Соламнии, — возмущенно воскликнул государь Эйвандейл.

Великий Магистр не обратил никакого внимания на его слова и снова повернулся к Хуме:

— Некоторым может показаться, что я готов смириться с поражением. Но только потому, что эти некоторые слишком нетерпеливы и не хотят дослушать до конца. Так вот, я считаю, что нам необходимо изготовить как можно быстрее и как можно больше копий, подобных Копьям Дракона.

Глаза Эйвандейла сузились, губы сжались в едва заметной улыбке. Кэз и Бьюрн обменялись удивленными взглядами.

А Хума наконец стал понимать, к чему клонит Великий Магистр.

— Мы их обманем! — Государь Освал возбужденно сверкнул глазами. — Мы уже научились хорошо делать обычные копья. Теперь мы должны сделать как можно больше подделок под Копья Дракона.

— Но сколько времени займет эта работа? — спросил Эйвандейл. — Вы сами сказали, что драконы могут вот-вот напасть снова.

— Работы по металлу — это искусство, которым мы владеем в совершенстве, государь Эйвандейл. В бой ведь не пойдешь безоружным. Нет хорошей армии без хорошего оружия — так говорится в нашем уставе. Через два дня мы сможем изготовить уже сотню копий. Это, как я сказал, будут подделки под настоящие Копья Дракона. Не сомневайтесь, что слухи о волшебных Копьях уже стремительно растут в армии врага. Когда мы в следующий раз вступим с драконами и людоедами в бой, у нас будет добрая сотня копий. Драконов Такхизис будет ждать сокрушительный атакующий удар. Да, неожиданно для них мы перейдем в атаку. Я думаю, что эти копья вызовут в рядах врага настоящую панику. А победив, мы вступим в бой и с людоедами.

— Ну что же, хитро придумано. Любопытно, — задумчиво сказал Эйвандейл и тотчас спросил: — Вы верите, что победите?

— Как проповедник Паладайна, вы должны хорошо знать: верю. Добавлю, что больше всего верю я в самих рыцарей. В рыцарей Соламнии.

— Хума!

Рыцарь неторопливо шел по столице Соламнии. Вечерело.

Магиус, Копья Дракона, Галан Дракос, Гвинес…

Гвинес… Он повернулся, услышав знакомый голос.

Она стояла неподалеку. На ней была развевающаяся мантия, светящаяся серебристо-голубым сиянием.

Изящная, стройная, живая! Это она, она подходит к нему!

Хума замер, от изумления раскрыв рот.

— Гвинес?!

Она улыбнулась:

— А вы ожидали встретить кого-либо иного?

— Да что вы!

— Я хотела прийти к вам раньше, но не смогла. Кое-какие весьма срочные дела помешали… Вы не будете возражать, если я немного пройдусь вместе с вами?

— Нет! Конечно же нет!

Гвинес взяла его под руку, и они медленно пошли по улице.

Вечер был едва ли не прекрасен — за долгое время первый спокойный вечер. Тучи еще висели над городом, но местами проглядывало совсем чистое небо. Хума подумал о том, что, когда Такхизис пойдет в новую атаку, тучи снова закроют все небо от горизонта до горизонта.

Повернувшись к Гвинес, он спросил:

— Как вы оказались здесь?

Она отвернулась:

— Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом сейчас. Я все расскажу вам позже.

— Если бы вы знали, как я рад видеть вас!

Она пристально посмотрела на него:

— Я тоже рада.

Лицо Гвинес вдруг стало печальным.

— Я слышала, вы хотите отправиться в чертог Дракоса.

— Великий Магистр запретил мне.

— И как вы теперь поступите?

— Я должен повиноваться Великому Магистру. Это мой военный долг.

Некоторое время они молчали. Гвинес положила руку на плечо Хумы. Рыцарь и не ожидал, что столь нежная рука может быть столь сильной. Он многого не знал о Гвинес, не знал он и о том, какое отношение имеет она к Копьям Дракона. Может быть, и она — проповедник Паладайна?

Гвинес вдруг посмотрела вдаль и насторожилась. Вглядевшись, Хума увидел неизвестного ему мужчину, примерно того же возраста, что и он сам. Незнакомец был одет в обычную гражданскую одежду; немало окрестных жителей оказалось сейчас в столице, но неизвестный явно не был крестьянином. Лица его в темноте Хума не смог внимательно рассмотреть, но рыцарь готов был поклясться, что глаза незнакомца странно сверкнули.