Ведведсика молчал, чувствуя, что надежнее позволить Ситасу самому принять решение.

— Что я должен сделать, чтобы призвать Кит-Канана домой? — наконец выговорил Ситас.

— Если у тебя есть какая-нибудь вещь, которая сильно ассоциируется с братом, это поможет тебе сконцентрироваться, сфокусировать мысли.

После долгого, напряженного молчания Ситас заговорил.

— Я отведу тебя к отцу, — сказал он, снова поднося сломанный меч к горлу жреца. — Но если хоть одно из твоих слов окажется ложью, я отдам тебя Придворному Совету Жрецов и тебя будут судить как предателя и шарлатана. Тебе известно, как они поступают со служителями недозволенных культов?

Ведведсика небрежно махнул рукой.

— Отлично. Идем!

Когда Ситас открыл дверь, Ведведсика схватил его за локоть. Принц в ярости смотрел на руку жреца, пока тот униженно не убрал ее.

— Я не могу расхаживать по дворцу в своем обычном виде, великий принц, — загадочно произнес Ведведсика. — Таким, как я, необходимо скрываться.

Он вытащил из-за пояса маленькую бутылочку и открыл пробку. Комната наполнилась едким запахом.

— С твоего позволения, я воспользуюсь этой мазью. Когда она нагревается теплом тела, то создает вокруг меня облако неопределенности. Ни один встречный не будет уверен, что он видит или слышит нас.

Ситас почувствовал, что у него нет выбора. Ведведсика капнул красноватого масла на пальцы и изобразил на лбу у Ситаса, а затем на своем магический знак. Масло жгло кожу, и Ситасу сильно захотелось стереть с лица ядовито пахнущую дрянь, но одетый в серое волшебник, по-видимому, не испытывал неудобств, и принц подавил свое желание.

— Следуй за мной, — сказал Ведведсика. По крайней мере, эти слова возникли в мозгу принца. Они доносились будто бы издалека, нечетко, словно жрец говорил со дна колодца.

Эльфы поднялись по ступеням, миновав трех горничных. Ситас лишь смутно различал фигуры девушек, хотя фон — лестница и стена — были видны ясно. Взгляды служанок скользнули по принцу и его спутнику, но на лицах не отразилось ничего. Они продолжали спускаться по ступеням. «Облако неопределенности» действовало именно так, как описывал Ведведсика.

Ситас и Ведведсика достигли предпоследнего этажа и остановились перед покоями Пророка. У дверей бездельничали слуги, не обратившие никакого внимания ни на принца, ни на жреца.

— Странно, — пробормотал Ситас, и его слова падали с губ подобно каплям ледяной воды. Голос звучал приглушенно. — Почему они не внутри, не с Пророком?

Открыв дверь, Ситас вбежал в комнату.

— Отец? — позвал он.

Ситас миновал переднюю комнату, Ведведсика следовал за ним, не отходя ни на шаг. Оглядев комнату, принц заметил на каменном полу у окна скрюченную фигуру и закричал, зовя на помощь.

— Они тебя не слышат, — произнес рядом голос Ведведсики.

Принц в отчаянии упал на колени и поднял Ситэла. Каким легким он был, этот великий эльф, правитель огромного народа! Когда Ситас положил отца на кровать, веки больного дрогнули и он открыл глаза. Лицо его свело судорогой.

— Кит? Это ты? — спросил Ситэл чужим, потусторонним голосом.

— Нет, отец, это я, Ситас, — вне себя от горя, ответил принц.

— Ты хороший мальчик, Кит… но упрямый глупец. Зачем ты обнажил оружие в Башне? Ты же знаешь, что это священное место.

Ситас повернулся к Ведведсике, стоявшему в ожидании.

— Сними с нас заклятие! — свирепо потребовал он.

Жрец поклонился и, смочив кусок ткани в умывальнике, начисто вытер лоб принца. Туман, застилавший его зрение и слух, немедленно исчез. Через несколько секунд рядом, словно из ниоткуда, возник колдун.

Ведведсика проворно извлек из кармана какие-то сушеные травы и раскрошил их в оловянный бокал, стоявший на столике у кровати Пророка. Ситас озабоченно наблюдал за его действиями. Затем жрец смочил высохшие листья в красном нектаре, поболтал бокал, чтобы перемешать все это, и протянул напиток принцу.

— Дай Пророку выпить это, — уверенно сказал Ведведсика. — Это поможет ему прийти в себя.

Ситас поднес напиток ко рту отца. Как только первые капли нектара коснулись его губ, беспомощное выражение исчезло из глаз и он крепко ухватился за запястье Ситаса.

— Сын, что со мной? — Он взглянул за спину Ситаса и, заметив колдуна, резко произнес: — Что ты здесь делаешь?! Я за тобой не посылал!

— Нет, посылал, великий Пророк. — Ведведсика отвесил глубокий поклон. — Твой воспаленный мозг несколько часов назад призвал меня на помощь. Я пришел.

— Ты его знаешь, отец? — спросил Ситас.

— Слишком хорошо. — Ситэл откинулся на подушки, и сын убрал бокал. — Жаль, что тебе пришлось встретить его при подобных обстоятельствах, сын мой. Я должен был предупредить тебя.

Ситас взглянул на Ведведсику со смесью благодарности и, отвращения:

— Он здоров?

— Пока не совсем, мой принц. Мне нужно приготовить еще кое-какие зелья. Они излечат Пророка.

— Тогда начинай, — приказал принц.

Ведведсика не шевельнулся.

— А как же наша сделка?

Ситэл кашлянул.

— Что еще за сделку ты заключил с этим старым пауком? — потребовал он ответа.

— Он излечит тебя от лихорадки, если ты позволишь мне призвать Кит-Канана домой, — откровенно пояснил Ситас, Ситэл удивленно нахмурил седые брови и пристально взглянул на сына, но тот отвел глаза.

— Призвать Кита? — недоверчиво переспросил он. — Ведведсика, ты же не занимаешься благотворительностью. Что ты хочешь извлечь из всего этого для себя?

Жрец снова поклонился:

— Я лишь прошу наследника Пророка наградить меня так, как он сочтет нужным.

Ситэл покачал головой.

— Не пойму, чем тебя может интересовать Кит-Канан, но я не возражаю, — согласился он с тяжелым вздохом, затем повернулся к наследнику. — Сколько ты ему заплатишь, Ситас?

Принц вспомнил о сломанном мече и невыносимом страдании, которое испытывал его брат.

— Пятьдесят золотых монет, — решительно ответил он.

Глаза Ведведсики широко раскрылись.

— Как это щедро с твоей стороны, великий принц.

Отец и сын молча наблюдали, как жрец готовит свое лечебное зелье. Когда, наконец, оно было готово, Ведведсика наполнил высокий серебряный кубок грязно-зеленой жидкостью. К удивлению Ситаса, Ведведсика сперва сам отпил добрый глоток смеси и, по-видимому, остался доволен. Затем он протянул лекарство обессиленному правителю.

— Ты должен выпить все, — настоятельно потребовал он.

Ситас подал бокал отцу. Ситэл, приподнявшись на локтях, в три глотка выпил зелье и выжидательно взглянул на сына. Ситас, в свою очередь, повернулся к Ведведсике:

— Ну?

— Действие напитка проявляется не сразу, великий принц, но будь уверен, скоро лихорадка оставит Пророка.

И в самом деле, лоб Ситэла уже не был таким горячим на ощупь. Пророк, прерывисто вздохнув, выпрямился. Краски вернулись к его бледным щекам. Ведведсика величественно кивнул.

— Оставь нас, колдун, — сухо повелел Ситэл. — Можешь забрать свою плату позже.

С очередным глубоким поклоном Ведведсика произнес:

— Как будет угодно Пророку.

Вытащив свою бутылочку, он хотел намазаться мазью. Принц, вытянув руку, ядовито приказал:

— Сначала выйди отсюда, жрец.

Ведведсика удалился с широкой улыбкой.

Ситас оставил отца более здоровым на вид, чем он видел его в последний месяц, и, проходя по дворцу, сообщил всем о выздоровлении, не упоминая имени Ведведсики. Предполагалось, что Пророк поправился сам, что это знак расположения богов.

Наконец Ситас спустился в старую комнату Кит-Канана. Вокруг никого не было. Везде толстым слоем лежала пыль — здесь ничего не трогали с тех пор, как брат бесславно покинул дворец. Когда это было? Год, два назад?

В комнате хранились всевозможные личные вещи Кит-Канана. Его серебряный гребень. Его второй любимый лук, покоробившийся и треснувший от сухого воздуха в комнате. Вся его придворная одежда висела в шкафу. Ситас дотрагивался до ткани, стараясь сконцентрировать мысли на пропавшем брате. В мозгу его возникали лишь старые воспоминания. Некоторые — приятные. Многие — печальные.