Слова зазвенели по комнате, как упавшее стальное кольцо. Теллин отвел взгляд от окна, его глаза обеспокоенно потемнели. Он услышал правду в словах Даламара и он знал, что эту же правду обсуждают и в других помещениях Храма. Однако было бы неправильным обсуждать ее со слугой.

"Легко говорить", — пробормотал Теллин, давая понять, что разговор закончен, — "когда ничего уже не изменишь".

Даламар помолчал минуту, размышляя не перейдет ли он сейчас грань дозволенного. Потом мягко произнес:

"Конечно вы правы, но думая о будущем, я понял что знаю как исправить эту ошибку."

Теллин снова отложил перо, на этот раз не улыбаясь.

"Вы раздумывали над военными планами, Даламар? Не лучше было бы оставить это дело…"

"…тому, кто более подходит для этого?" — Даламар пожал плечами — "Я понимаю вас, господин, но неужели вы думаете, что сердце слуги не столь полно заполнено любовью к родине, как сердца лордов и леди?"

Теллин вздрогнул.

"Извините меня, Даламар. Я не имел в виду…"

Да, ответила ему холодная улыбка Даламара. Именно это вы и имели в виду, мой господин.

"Посмотрите теперь, как работают те, кто более подходит для решения военных вопросов" — сказал он — "Вы слышали, господин, что беженцы отнюдь не бегут в другие города на реке? Люди с картами в руках думали, что они так и сделают, но напуганные террором захватчиков беженцы просто бегут в панике. Они бегут в Сильваност, измученные голодом, холодом и страхом. Бегут в Сильваност, чтобы увидеть, как те, кто "более подходит для решения вопросов" беспомощно разводят руками."

Глаза Теллина угрожающе сузились от такой наглости. Даламар подумал, не зашел ли он слишком далеко. Но отступать не собирался. Он слишком долго обдумывал свой план, изучая карты в этой самой комнате, в то время как его обязанностью было лишь чинить перья, очищать пергамент и подавать Теллину нужные свитки для исправлений.

"Мой господин" — сказал он, стараясь говорить спокойно и не дать Теллину прервать себя — "У меня было много времени, чтобы подумать, когда я находился в лесу, собирая травы. И я знаю что о чем говорят между собой люди в городе. Лорды и леди не замечают рядом слуг. Мы для них невидимы. И таким образом они спокойно говорят при нас, не заботясь о том, что их кто-то услышит. Я знаю, что мы, эльфы, слишком долго чувствовали себя в безопасности, а теперь расплачиваемся за это. Мы позволили Защитникам и эмиссарам заботиться о нашей защите, как если бы находились в зале суда, а не в состоянии войны. Мы доверяем соглашениям, которые Фейр Керон и не думала выполнять. Теперь мы потеряли границу и у нас осталось слишком мало солдат," — мягко сказал он, — "вы знаете все это не хуже меня, господин".

Теллин снова посмотрел в окно. Внезапно послышался смех леди Линнты. Ее брат приехал, чтобы сопроводить ее домой из Храма. Она подошла к нему и опершись на руку лорда Ралана ушла вместе с ним. Ее щеки золотились на солнце. Ее серебряные волосы были собраны украшенной драгоценными камнями сеточкой. Что случилось бы с нею, если Неистовые Бегуны не смог ли бы удержать границу? Кто защитил бы ее и заботился о ее безопасности?

Теллин задрожал и посмотрел на Даламара, своего дерзкого слугу.

"Расскажи мне," — сказал он, неохотно выказывая заинтересованность, — "расскажи мне, какой у тебя план?"

И что потом? Не мог же он прийти к Беседующему и сказать: "Прошу прощения, мой король, но у моего слуги есть блестящий план обороны". Конечно же он не мог. Военные планы от слуги жреца, обязанностью которого было вести учет в Храме Эли? Это было бы идиотизмом. И все же ему было любопытно.

Даламар ощущал его любопытство, как если бы оно имело запах. Он пересек комнату, вынул карту из комода и разложил ее на столе.

"Для начала, господин, давайте согласимся, что мы не являемся центром мира."

Теллин слушал, чувствуя попеременно то удивление, то недоверие, и наконец одобрение. Когда Даламар закончил говорить, солнечный свет уже не освещал сад, переместившись за стены Храма. Полуденная служба закончилась. Где-то в доках звонил колокол.

"Конечно," — сказал Даламар, и слабо улыбнулся, — "если вы думаете, что этот план хорош, вы можете рассказать о нем как о своем собственном плане кому пожелаете. В конце концов, кто вообще слушал бы слугу?"

Теллин сидел качая головой. Действительно, кто слушал бы слугу? Никто. И все же, кто кроме мага мог бы придумать такой план? Никто.

Даламар стоял в Звездной Башне. Он изучал высокие стены внутренних помещений и наблюдал как свет звезд и двух взошедших лун, мерцает на них, танцуя на драгоценных камнях, вставленных в мрамор. При желании, думал он, можно было бы расслышать как свет смеется напевая небесную песню. Повсюду вокруг себя он чувствовал древнюю магию, с помощью которой было создано это изумительное место, эхо заклинаний произнесенных сотни лет назад. Любой мог бы почувствовать легкие остатки той древней магии, но никто кроме чародеев не чувствовал покалывания, эха могущественных заклинаний. Стоящий здесь человек чувствовал себя, как если бы слышал музыку доносящуюся из далекого окна, древние песни и старые старые мелодии.

Совсем другие голоса доносились в зал аудиенций со стороны галереи, неуловимые шепотки, настолько тихие, что невозможно было отличить один от другого. Возле Даламара стоял лорд Теллин, пытаясь сохранять спокойствие и почтительную неподвижность в этом месте власти, но жрец не мог долгое время хранить тишину.

Теллин озирался в большом зале аудиенций, бросая взгляды то на созданные магией стены, то на шелковые гобелены и ступени ведущие к широкому высокому возвышению, где стоял трон Короля Лорака, великолепное кресло из красного дерева и изумруда. На спинке трона, куда облокачивался Король, мерцали в звездном свете слова инкрустированные серебром: "Как живет земля, так живут и Эльфы". Возле трона стоял стол, сделанный из розового стекла, и на его поверхности стояла скульптура из слоновой кости в форме сложенных в подобие чаши рук, пустых рук.

Даламар посмотрел на свои обутые в сандалии ноги и собрался с мыслями. Эта скульптура в форме рук тронула его за живое. Красноречие ее безмолвной мольбы соответствовало его собственной жизни. Заполните меня! Просветите меня! Предоставьте мне то, в чем я нуждаюсь и что я заслуживаю! Он больше не смотрел на пустые руки. Одного взгляда было достаточно, чтобы он почувствовал боль их тоски.

Вверху на лестнице послышались шаги. Три неясные фигуры спускались по длинной вьющейся лестнице, освещая себе путь не факелами, а двумя пылающими сферами магического света. Король, Илле Сават из Дома Мистиков и лорд Гаран из Дома Защитников спускались из галереи в зал аудиенций. Их одежды шелестели касаясь каменной лестницы, зеленая мантия леди Илле из украшенного узорами шелка, парчовая фиолетовая мантия короля и ничем не украшенная туника лорда Гарана из парчи цвета темного золота. Даламар затаил дыхание, не мало впечатленный, потому как эти трое несли сейчас на своих плечах больше богатства, чем любой слуга мог бы надеяться обладать за всю свою жизнь.

Когда нога Короля эльфов коснулась пола, двое молодых людей, маг и жрец, опустились на одно колено. Теллин опустил взгляд, а затем и голову. Его руки задрожали. Его лицо было белее, чем у короля, белее чем его мантия. Его губы шевелились, возможно читая молитву. Все это Даламар видел краем глаза, опустив голову не с таким усердием.

Мягко, как вздох ветра в ветвях осины, Илле Сават произнесла слово и сферы света исчезли. Теперь сиял только свет факелов и тени запрыгали по залу. Она произнесла:

"Мой король, вот жрец и его слуга, которые просили аудиенции у нас всех. Жрец — лорд Теллин Виндглиммер. Вы должны помнить его дедушку, который был главой Храма Бранчалы в те года, когда я была еще ребенком."