Константин начал вспоминать, касался ли кто-нибудь Людвики, кроме Людмилы Петровны. Антонио смотрел на него с ехидной улыбкой, понимая, о чём думает Константин.
– Ты вернёшься, Антонио? – спросил Константин.
– Нет! – немного грустно улыбался Антонио. – Книгу жизни я уже прочитал, осталась обратная сторона.
– А здесь, Антонио, вас будут считать умершим, – сказала Людмила Петровна, – и, так как вы первый шут, вам, может быть, даже поставят памятник где-нибудь в сквере.
– И каждую ночь я буду приходить к своему памятнику и ссать на пьедестал. Запах мочи будет чувствоваться за версту!
– А я мог бы поцеловать Людвику? – в задумчивости спросил Константин.
– Поцеловать-то сможешь, – ответил Антонио, – рискни!
Людмила Петровна с сомнением пожала плечами. Константин пошёл на кухню.
Целовал ли Людвику Антонио или Людмила Петровна это только что придумала – не важно! После второй встречи с колдуном для Антонио закончились сомнения. После того как решена «задача на сообразительность», снова не решаться она уже не может. Как ни принуждал себя Антонио подумать – во всём была ясность, при которой разуму больше делать нечего. Антонио ничего не мог сказать об этом Константину, потому что дело это бесполезное.
– Ты есть пустая человек! – сказала Людвика. – Что ты хотеть предложить, кроме своя глупость?
Константин затруднился ответить на этот вопрос. Он помог Людвике отнести чайник и чашки. Пили чай. Аромат, конечно, божественный, ничего не скажешь. Им предстояло какое-то радостное путешествие. Всё было сказано, вокруг сыпались радостные слова, которые для Константина не имели большого значения.
– Костя, у меня к вам последняя просьба, вы не могли бы передать своей маме моё завещание! Я всё имущество завещаю своим университетским подругам.
– Да, конечно, Людмила Петровна!
«Я какой-то потерянный среди них, хуже, чем Марго в своём сексе. Я потерял свой ритм, себя, всё! Ноль, абсолютный ноль! Надо найти! Я за них не радуюсь, только своя эгоистическая собачья растерянность! Как у той бездомной собаки, которая по ошибке ждала от меня куска хлеба. Какое эгоистичное дерьмо! Ненавижу! Ненавижу себя!!! Вот итог моего самопознания: вечное эгоистичное дерьмо!!! Ну что же, с этого и начнём новое самопознание! Минуточку! – вдруг озарило Константина. – А ведь ненавидеть себя в такой ситуации – это очень логично и разумно! Как я мог этому поддаться?! Какая чепуха!»
Константин глубоко вдохнул, выдохнул!
– Антонио! – чуть было не закричал Константин. – Ты представляешь, я сейчас чуть было не потерял свой ритм!
Все дружно рассмеялись.
– Спасибо тебе за всё, Антонио! Теперь я его не потеряю!
– Не за что, Громила! – Они обнялись. – Тебе иногда требуется безнадёжность, она для тебя – точка опоры! А ритм ты ещё будешь терять неоднократно!
– Я вас люблю! – На Константина нахлынула радостное бесконечное спокойствие. – С вами я гораздо ближе к самому себе, чем с кем бы то ни было! Вы мне самые близкие люди!
– У меня было примерно такое же чувство по отношению к вам с Антонио, когда я умерла! – радовалась Людмила Петровна.
– Не в каждой компании можно сказать, что ты умер! – заметил Антонио. – Не так поймут! Даже сегодняшний экстрасенс не поверил бы!
– Мне хотеть забрать тот человек? И тот ученики тоже? – как бы в раздумье спросила Людвика.
– А! Пусть живут! – махнул рукой Константин и повернулся к Людмиле Петровне. – Спасибо за вашу утончённость и за вашу жизнь! Я люблю всю вашу жизнь! Мне она нравится, в ней есть красота и бесконечная завершённость!
Константин поцеловал руку Людмиле Петровне.
– Спасибо, Костя! Таких признаний мне ещё никто не делал, кроме Людвики!
– Людвика! Вы потрясающая хрупкая богиня! Я в восторге! – Константин поцеловал руку богини. – Благодарю!
Все снова рассмеялись.
– Костя! А вы не умерли! – сказала Людмила Петровна. – Вы это заметили?
Константин тоже понял, что не умер. Он заметил за столом очень жизнерадостного мужчину с кудрявой бородой. Он пил чай вместе со всеми и принимал оживлённое участие в разговоре. Константин был сразу же ошеломлён той радостью, которая прямо била ключом из этого человека!
– Вы не познакомились? – спросил Константина Антонио.
– Это Константин! – представил Антонио.
Они пожали друг другу руки.
– У меня нет имени, – сказал смеющийся человек, – меня никто никогда не зовёт!
– Теперь ты лететь с нами, если хотеть! – предложила Константину Людвика.
– Спасибо! Но я остаюсь! – ответил Константин тоном, которому разум возразить не может.
– Почему? – спросил Антонио.
– Нам очень повезло! Нам помогала богиня, зеркало отвечало на все наши вопросы, с нами была Людмила Петровна, мы читали записи Георгия. Обычно так никому не везёт. Я хочу познать себя без чьей-либо помощи, без везения, без чудес, без богов, без богинь, без колдунов и маньяков, в условиях самой обычной тупой и бессмысленной человеческой жизни. Я сам хочу дойти до всего, без единого совета с чьей-либо стороны, без чтения книг. Я не верю, что это невозможно! Это должно быть возможно! Иначе этот мир не мог бы существовать!
Все были несколько удивлены словами Константина, а человек с кудрявой бородой титаническими усилиями сдерживал приступы смеха. Константину показалось, что, если бы он рассмеялся в полную силу, и земля, и небо раскололись бы на мелкие кусочки и исчезли бы, как остатки утреннего сна.
– И ещё, – сказал Константин, – я не верю, что боги могут быть совершенными. Негде им взять совершенство! Совершенными могут быть только люди!
Людвика подошла к Константину, дотронулась до волос на голове, молча его поцеловала, и они ушли.
– Костя, вот вам ключи от квартиры! Вы запрёте дверь?
– Конечно, Людмила Петровна!
– Костя! Я забыла вам сказать, – вернулась Людмила Петровна, – именно при помощи разума мы имеем возможность сделать ценным то, что мы находим в себе, но разум же из этих ценностей и делает нашу несвободу! Какая-нибудь там «гармония с природой» или что-то ещё, не важно что – всё это идолы разума!
– А?! Хорошо! Спасибо, Людмила Петровна! Я учту это!
Дверь захлопнулась. Константин остался один.
Один
Он собрал посуду, помыл чашки на кухне, разложил всё по местам. Прошёлся по всей пустой квартире.
«Больше их здесь не будет никогда. Удивительная вещь – пустая квартира! Удивительная!»
Он зашёл в кабинет Георгия, здесь ещё остались висеть в воздухе брызги смеха и осколки голосов. Постоял у штурвала, повращал его в разные стороны.
«Не хочу отсюда ничего брать на память. Странная традиция – брать что-то на память. Как будто человек будет жить в этом мире вечно! Я лучше что-нибудь оставлю этой квартире на память о себе».
Константин сел за письменный стол, взял лист чистой бумаги и написал:
Он засунул лист в кипу бумаг и ушёл, заперев за собой дверь.
– Ха-ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха-ха!!! – не могла остановиться Инга.
– Елена думала, что я работаю в секретной лаборатории, – рассказывал Константин, – а тут вдруг увидела бы, что я торгую куриными яйцами на рынке! И именно в тот момент, когда я сбежал, подошла эта дурацкая инспекция. В общем, мне пришлось сказать, что лабораторию закрыли, и я опять без работы. А вот, она, кажется, идёт! Ну, пока!
