После такого рассекречивания Екатерине Павловне пришлось переехать в Париж. Однако и там за ее особняком на Елисейских Полях установили тайное наблюдение. И судя по донесениям подкупленной прислуги, свою разведработу княгиня не бросила. В конце концов, разве Париж не полон тайн?..

В Париже к Блуждающей княгине съезжались сливки общества со всей Европы. Ей посвящал стихи и поэмы Теофиль Готье. Стендаль, изображая в «Красном и черном» эксцентричную красавицу Матильду де ла Моль, придал ей черты княгини Багратион. Бальзак просто переместил «волоокую Катрин» из ее салона на страницы своей «Шагреневой кожи». Даже назвал ее, как он считал, русским именем — Феодора.

Однако Екатерина Павловна часто удивляла своих гостей — посреди бала могла сесть в карету и куда-то укатить. Светские острословы по-прежнему шутили: княгиня создала собственное Отечество — прямо в… своей карете.

И окружающие, и даже она сама, не понимали, что искала княгиня в своих блужданиях. Утраченную юность? Радость жизни? Любезных друзей и пылких поклонников? Сколько ни разъезжай по Европе, их теперь редко встретишь. А может, уже и нет никого? Как ни крути, сама жизнь и оказалась той проклятой шагреневой кожей, о которой когда-то писал Бальзак. Той самой волшебной субстанцией, в которой исполняются странные пророчества и предсказания. Как там кричала старуха-цыганка? Коли табору дорогу спугнула, сам всю жизнь проведешь в пути… Будешь блуждать и блудить — мир дивить…

…Княгиня тяжело выбралась из кареты. Конечно, в 75 лет нелегко совершать путешествия. Зато теперь она в обожаемой Венеции. Жаль, для знаменитых венецианских карнавалов она уже стара. Но в конце концов она достаточно повеселилась, помоталась по свету. Не пора ли отдохнуть? Да и вряд ли она чем-то сможет удивить мир — прошло ее время…

На прекрасной плите белого мрамора выгравировано золотом «Princesse Catherine Bagration. 1782–1857» . Блуждающая княгиня нашла пристанище на кладбище Венеции. Рядом — почти все знаменитые венецианцы. Да и русские есть — Игорь Стравинский, Сергей Дягилев. В конце ХХ века к ним присоединился даже Иосиф Бродский. Недурной образовался салон, верно?

Три древних старика в засаленных халатах и тюбетейках сидели в чайхане рядом с мавзолеем Гур-Эмир в узбекском городе Самарканде. Старики тревожно вздыхали и настороженно смотрели на дверь. И вот наконец она распахнулась, пропуская в чайхану нового посетителя. Щурясь от палившего азиатского солнца, вошел молодой человек. Три древних старика вскочили как по команде.

— Сынок, ты ведь из тех, кто вскрывать могилу Тамерлана вздумали?

Молодому человеку надо было бы сказать, что он — только начинающий кинооператор Малик Каюмов. Он снимает происходящее на пленку. Главные в этой экспедиции — известные ученые: академик-востоковед А. А. Семенов, писатель-историк С. Айни, скульптор М. М. Герасимов и другие, приехавшие из Москвы и Ленинграда. Но от вида испуганных старцев Каюмову и самому стало не по себе, и он решил отшутиться:

— Да я самый главный, без меня никуда!

И тогда один их стариков вынул из-под полы засаленного халата старинную книгу:

— Вот смотри, сынок, что в этой книге написано:

Каюмов похолодел. Уже не раз экспедиция, приехавшая по приказу самого Сталина, слышала такие речи. Правда, шептались все больше за спиной. Кто же отважится отговаривать от «вскрытия могилы Тамерлана в целях науки и нужд государства», как писалось в приказе о создании экспедиции. В мае 1941 года большая команда сотрудников НКВД, сопровождаемая экспертами из ленинградского Эрмитажа и усиленная местными кадрами науки и искусства, приехала в Самарканд, чтобы вскрыть семейную усыпальницу Тимуридов, где в числе других предполагалось найти захоронение и самого Тамерлана, и его внука — великого астронома Улугбека.

Правда, нашелся человек, вставший чуть не грудью за сохранность мемориальных захоронений в мавзолее Гур-Эмира — его хранитель Масуд Алаев. От разрытия могил он пришел в ужас и показал приезжим предостерегающую надпись:

— Кроме того, по мусульманским да и всем человеческим традициям грех вскрывать могилы! — убеждал Алаев.

То ли надпись, то ли речи хранителя мавзолея охладили пыл экспедиции. На всякий случай принято было решение послать телеграмму в Москву. Оттуда быстро пришел ответ: Алаева, как саботажника, арестовать, а гробницу начать вскрывать незамедлительно. Больше никто открыто не возражал, и работы начались. Но ведь местные жители по углам не перестали шептаться… И вот теперь — эти странные старцы!

Каюмов выскочил из чайханы и поспешил на раскопки. Там как раз был перерыв, во время него молодой кинооператор и отправился пить чай. Перерывы случались частенько, поскольку вся деятельность экспедиции шла кувырком.

Работу начали еще 16 июня. Но в первый же день строители, которые рядом с Гур-Эмиром возводили гостиницу «Интурист», неудачно перекрыли один из арыков, и вода хлынула прямо в подземелье Гур-Эмира. Все могилы затопило до такой степени, что академик Семенов уже отчаялся подобраться к ним. Местные жители еще пуще принялись шептаться, что дух Тамерлана не желает осквернения. Но сотрудники НКВД быстро навели порядок — кого-то из строителей-саботажников арестовали, другие с риском для жизни ухитрились-таки спустить воду из склепа.

17 июня вскрыли гробницу Улугбека и убедились, что это именно он. Голова была отсечена, а ведь известно, что великого астронома казнили якобы за вероотступничество. Ученые вздохнули спокойнее — находка Улугбека вселяла надежду, что и останки Тамерлана скоро найдут. Ведь за пять с лишним веков после его смерти всякое могло случиться. А если экспедиция вернется в Москву без останков «хромого Тимура», кто знает, что станет с самими ее участниками?..

19 июня наткнулись на нефритовую плиту, в надписи на которой говорилось, что именно под ней и лежит тело Великого Завоевателя Мира, и перечислялись все его неисчислимые почетные имена. Но снять огромнейшую плиту не удалось — смогли только чуть сдвинуть. Правда, и этого хватило — из-под плиты пошел дурманящий дух, от которого участникам раскопок стало плохо. Все выбежали на улицу.

— Это пахнут ароматические вещества, которыми забальзамировали когда-то тело! — сказал скульптор Герасимов.

Но молодой кинооператор услышал шепот местных жителей, стоявших неподалеку:

— Дух Хромого Властителя вырвался на волю! Беда всем!

В ночь на 20 июня Каюмов почти не спал — вспоминал то, что знал о Великом Тимуре. Тот родился 8 апреля 1336 года по современному летоисчислению где-то неподалеку от узбекского города Кеш, и семья его принадлежала к монгольскому племени Барлас. По преданию, младенец родился с каплей крови, зажатой в ладошке. Местные ведуньи, взглянув на такой феномен, заахали и дружно заявили:

— Мальчик будет великим воином и прольет много крови своих врагов. Сам при этом всегда будет держать всех в своих руках!

Так и вышло. Тимур долго боролся за власть, собирал под своим началом обширные земли. Получив ранение в правую ногу, стал хромым, и его прозвали Хромым Тимуром — по-персидски Тимур-лонг (отсюда и Тамерлан). В 1370 году ему присягнули многочисленные монгольские и тюркские военачальники, но ханского титула Тимур не принял, а довольствовался званием великого эмира. Своим местопребыванием он избрал Самарканд, практически отстроив разоренный набегами город заново. Уже в качестве единоличного властителя Тимур совершил военные походы по территориям Ирана, Малой Азии, Золотой Орды и даже Индии и везде брал громадную добычу. Его владения простирались от Армении на западе до Индии на востоке, от Арала на севере до Персидского залива на юге. Но Тимур понимал, что власть нельзя распылять, и потому, оправдывая свое родовое предсказание, крепко держал власть и судьбы друзей и врагов в своей железной руке.