– Я рад, Ябу-сан, что вы вернулись.

– Благодарю вас, господин. Разрешите вам сказать: я счастлив, что избежал ловушки Ишидо.

– Рад за вас. В Осаке дела не очень хороши?

– Мой покой нарушен, господин. Я надеялся выбраться из Осаки и спокойно привести сюда обеих ваших дам, госпожу Тода, Анджин-сана и моряков для корабля. К несчастью, прошу прощения, нас дважды предали – и здесь и там.

Торанага посмотрел на остов корабля, омываемый морем. Лицо его исказилось гневом, и все приготовились к взрыву… Но все обошлось.

– Карма… – неожиданно спокойно произнес Торанага. – Карма, Ябу-сан. Что можно сделать против стихии? Небрежность – это другое дело… Теперь относительно Осаки. Я хотел бы услышать обо всем, что произошло, в деталях – как только мы распустим полк и я приму ванну.

– У меня есть для вас письменный отчет, господин.

– Благодарю вас, но сначала я бы хотел, чтобы вы сами мне рассказали.

– Это верно, что Возвышенный не поедет в Осаку?

– Это решает сам Возвышенный.

– Вы хотели бы устроить смотр полку, перед тем как отпустить его? – церемонно осведомился Ябу.

– Почему я должен оказывать эту честь? Разве вы не знаете, что они провинились?

– Да, господин, я сожалею. – Ябу безуспешно пытался понять, что на уме у Торанага. – Я был в ужасе, когда услышал, что случилось. Это кажется почти невероятным.

– Согласен. – Лицо Торанаги потемнело, он посмотрел на Нагу и плотные ряды самураев за ним. – Я все еще не могу понять, как могла произойти такая оплошность. Мне нужен этот корабль!

Нага возмутился:

– Прошу меня простить, господин, – желаете, чтобы я провел еще одно дознание?

– Что ты можешь сделать сейчас, чего еще не сделал?

– Не знаю, господин, ничего, господин, прошу меня извинить.

– Твое расследование было достаточно тщательным?

– Да, господин, пожалуйста, простите мою глупость.

– Это не твоя вина. Тебя здесь не было. И ты не командовал. – Торанага нетерпеливо повернулся к Ябу. – Любопытно, даже загадочно, что береговой патруль в лагере, палубная вахта, командир – все в эту ночь были с острова Изу… Кроме нескольких ронинов Анджин-сана.

– Да, господин. Любопытно, но не загадочно, прошу прощения. Вы совершенно правы, возложив ответственность на офицеров, а Нага-сан – что наказал остальных. Извините, но я, как только приехал, сразу же провел свое расследование, но у меня нет дополнительной информации, мне нечего добавить. Вы правы – карма… Карма помогла этим проклятым христианам. Но все равно – извините.

– Вы считаете, что это был злой умысел?

– Доказательств нет, господин, но приливная волна и пожар слишком легкое объяснение. Конечно, любой пожар должен быть потушен. Я еще раз прошу прощения.

– Я принимаю ваши извинения, но, пожалуйста, скажите, как мне возместить эту потерю. Мне нужен этот корабль!

Ябу почувствовал неприятный холодок в животе.

– Да, господин, знаю. Сожалею, но заменить его нельзя. Однако Анджин-сан по дороге сказал нам, что скоро сюда прибудут и другие боевые корабли из его страны.

– Как скоро?

– Он не знает, господин.

– Год? Десять лет? У меня вряд ли есть и десять дней.

– Простите, я тоже хотел бы знать. Не спросите ли вы его сами, господин?

Торанага в первый раз впрямую посмотрел на Блэксорна: здоровяк англичанин стоял в одиночестве, с мрачным лицом:

– Анджин-сан!

– Да, господин?

– Плохо, да? Очень плохо. – Торанага показал вниз, на остов корабля.

– Да, очень плохо, господин.

– Как скоро могут прийти сюда другие корабли?

– Мои корабли, господин?

– Да.

– Когда этого захочет Будда.

– Мы поговорим сегодня вечером. Сейчас можете быть свободны. Благодарю вас за Осаку. Да. Пойдите на галеру – или в деревню. А вечером поговорим. Вы меня поняли?

– Да, поговорим вечером, я вас понял, господин. Спасибо. А когда вечером?

– Я пришлю за вами. Благодарю вас. За Осаку.

– Это мой долг. Но я мало что сделал. Всего добилась Тода Марико-сама. Все – для Торанаги-сама.

– Да, это так. – Торанага с уважением ответил на поклон. Анджин-сан пошел было, но остановился. Торанага посмотрел на дальний конец плато: туда только что поднялись на лошадях и спешивались Тсукку-сан и его приближенные. Он не беседовал со священником в Мисиме, хотя и сообщил ему о гибели корабля, решив поговорить после того, как его людям удастся выехать из Осаки и галера благополучно придет в Анджиро. Тогда он решил только, что пригласит священника с собой, чтобы дать возможность Блэксорну встретиться с ним в нужное время. Он увидел, что Блэксорн направился в сторону священника.

– Нет, Анджин-сан, позднее, не сейчас. Сейчас идите в деревню! – приказал он.

– Но, господин! Этот человек погубил мой корабль! Он – враг!

– Идите туда! – Торанага указал на деревню. – Подождите там, пожалуйста. Сегодня вечером мы поговорим.

– Господин, пожалуйста, этот человек…

– Нет. Вы пойдете на галеру! Пойдете сейчас! Пожалуйста… «Это лучше, чем приучать сокола садиться на руку, – подумал Торанага. – Я приложу все усилия, чтобы повлиять на него. Он так же дик, опасен и непредсказуем… Непонятен, уникален… Не похож ни на одного из тех, кого я знаю…»

Краем глаза он заметил, как Бунтаро выходит на дорогу перед Анджин-саном, готовый заставить его послушаться. «Как глупо, – мелькнуло у него в голове, – и как напрасно». Он все так же не сводил взора с Блэксорна и почувствовал, что тот повинуется.

– Хорошо, иду, господин Торанага. Прошу прощения, сейчас иду, – согласился Блэксорн. Он вытер пот с лица и собрался идти в другую сторону.

– Спасибо, Анджин-сан. – Торанага не выдавал своего торжества. Он смотрел, как Блэксорн послушно уходит прочь – злой, сильный, опасный, но управляемый теперь его волей. А впрочем… Почему бы и нет? Торанага вдруг передумал. – Анджин-сан! – окликнул он. Да, настало время ослабить путы и пустить птицу в свободный полет – последнее испытание, – Послушайте, да, идите, если хотите. Я думаю, лучше не убивать Тсукку-сана, но, если вы хотите его убить, – убейте. Но лучше не убивайте. – Он сказал это медленно, тщательно выговаривая слова и повторил еще раз. – Вакаримас ка?

– Хай.

Торанага посмотрел в эти невероятно голубые глаза, заполненные слепой злобой, и задумался… Убьет или нет эта дикая птица, пущенная на волю, свою жертву, или вернется на руку, не попробовав мяса?

Торанага махнул рукой, отпуская его. Блэксорн повернулся и направился в северном направлении, в сторону Тсукку-сана. Бунтаро отступил с его дороги. Блэксорн не замечал никого, кроме священника. День, казалось, стал еще более жарким…

– Итак, Ябу-сан, что он собирается делать? – задал вопрос Торанага.

– Убить. Конечно, он убьет его, если сможет поймать. Священник заслуживает смерти. Все христианские священники заслуживают смерти. Все христиане. Я уверен, они устроили это несчастье с кораблем – священники или Кийяма, – хотя и не могу доказать.

– Вы ручаетесь своей жизнью, что он убьет Тсукку-сана?

– Нет, господин, – поспешил ответить Ябу. – Нет, я бы не стал, прошу меня простить. Он варвар, – оба они варвары.

– Нага-сан?

– На его месте я убил бы священника и всех их – теперь, когда вы дали разрешение. Не знаю никого, кого бы я так ненавидел. Последние два дня Анджин-сан стал как безумный – ходит взад-вперед, бормочет что-то, смотрит на остатки корабля, спит там, свернувшись калачиком на песке, плохо ест… – Нага еще раз посмотрел на Блэксорна. – Я согласен, что в гибели корабля природа не виновата. Я знаю священников, – каким-то образом они стоят за этим делом… – Доказать тоже не могу, но… Я не верю, что пожар начался из-за бури.

– Ну, так говори – что он будет делать?

– Он взорвется. Посмотрите, как он идет… Я думаю, он убьет, – я надеюсь, что он убьет.

– Бунтаро-сан?

Бунтаро повернулся к ним, – тяжелые его щеки были не бриты, он твердо упирался в землю мускулистыми ногами, держа лук наготове.