— Так что же я могу для вас сделать, лорд Тилбери? — спросил он, соединяя кончики пальцев.

Его милость наклонился через стол:

— Я хочу установить наблюдение за одним человеком.

И вновь его собеседник чуть не выдал свою радость. Слова эти прозвучали столь многообещающе. Хотя Шимп Твист был поддельным частным сыщиком, он обладал душой самой подлинной двуногой ищейки. И по его мнению, одни мужчины устанавливали наблюдения за другими мужчинами лишь по одной-единственной причине.

— За юношей в штате Тилбери-Хауса.

— А! — сказал Шимп, окончательно утверждаясь в своем предположении. — Смазливый тип, я полагаю?

Лорд Тилбери задумался. Мнения о красоте Сэма он составить не удосужился.

— Да, — ответил он по размышлении.

— Один из этих лощеных молодчиков, э? Один из этих великосветских тарантулов. Я их знаю, еще как знаю! Скользкий красавчик с натренированными ногами и глянцевой прической. Так когда он принялся за свои грязные штучки?

— Прошу прощения?

— Когда вы впервые заподозрили этого молодчика в попытке встать между вами и леди Тилбери?

— Леди Тилбери? Я вас не понимаю. Я вдовец!

— А? Так чего этот молодчик натворил? — сказал Шимп вновь с полнейшим недоумением.

Лорд Тилбери кашлянул:

— Пожалуй, мне следует сообщить вам все подробности. Этот юноша — племянник моего американского знакомого, с которым в настоящий момент я веду крайне деликатные деловые переговоры. Он, юноша, сейчас здесь, состоит в штате одной из моих газет, и я, как вы понимаете, практически отвечаю перед его дядей за него. Иными словами, если своим поведением он вызовет неодобрение дяди, вина падет на меня и эти переговоры — эти крайне деликатные деловые переговоры, — несомненно, будут прерваны. Мой американский знакомый — человек со строгими взглядами, знаете ли. — Ну и?

— Ну, я только что выяснил, что юноша затеял тайную любовную интрижку с неимущей девушкой в пригороде.

— Тутти-фрутти из Тутинга, — перевел Шимп, кивая. — Так-так.

— Что-что? — в недоумении переспросил лорд Тилбери.

— Богиня Болхема, Берта из Брикстона.

— Она живет в Вэлли-Филдз. А этот юноша, Шоттер, снял соседний дом. Прошу прощения?

— За что? — осипшим голосом сказал Шимп.

— Мне показалось, вы что-то проговорили?

— Нет. — Шимп судорожно сглотнул. — Вы сказали: Шоттер?

— Шоттер.

— Снял дом в Вэлли-Филдз?

— Да. На Берберри-роуд. «Мон-Репо» он называется.

— А! — выдохнул Шимп.

— Вы понимаете ситуацию? Пока можно лишь установить постоянное наблюдение за юношей. Не исключено, что я встревожился напрасно. Возможно, у него нет серьезного намерения вступить в брак с этой девицей. Тем не менее я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы кто-то в его доме следил за ним и представлял бы мне ежедневные отчеты.

— Я возьму это дело, — сказал Шимп.

— Отлично. И поручите его компетентному человеку?

— Я не доверю его никому из моих сотрудников, даже Донехью и Уилдбрейму. Я буду вести его сам.

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Эдейр.

— Не стоит благодарности, — сказал Шимп.

— Но главная трудность! Как вы рассчитываете получить доступ в дом юного Шоттера?

— Проще простого. Подручным.

— Подручным?

— В пригородах им всегда требуются подручные. Для черной работы, от которой прислуга нос воротит. Вот что: скажите своему молодому человеку, что я прежде работал у вас, и попросите, чтобы он меня взял как одолжение вам. И все будет тип-топ. Он же не захочет отказать начальнику, верно?

— Справедливо, — сказал лорд Тилбери. — Справедливо. Но это требует ряда изменений в костюме, — продолжал он, глядя на яркие тона одежды своего собеседника.

— Об этом не тревожьтесь. Оденусь, как надо.

— А какую фамилию вы возьмете? Ведь не свою?

— Прежде я всегда называл себя Твистом.

— Твистом? Превосходно! В таком случае, может быть, вы будете у меня через полчаса?

— Как штык!

— Весьма вам обязан, мистер Эдейр.

— Ничуть, — великодушно отозвался Шимп. — Ни-чу-точки. Не стоит благодарности. О чем разговор!

Сэм, когда лорд Тилбери затребовал его к себе, с большим самодовольством перечитывал свою вещицу в номере «Домашнего спутника» Пайка, которому предстояло появиться в газетных киосках на следующее утро. Подписана она была «Тетушка Исобель» и предлагала великолепные советы «Встревоженной» (Аппер-Сайденхем), которая в последние дни начала замечать некоторую холодность в своем женихе.

Он как раз дочел последнее слово, изумляясь, по обычаю авторов, когда они видят свое детище в печати, чистоте своего стиля и железности логики, когда глава «Мамонта» потребовал его пред свои очи. Он поспешил в святая святых и узрел не только его милость, но и плюгавого человечка с нафиксатуаренными усами, которого невзлюбил с первого взгляда.

— А, Шоттер! — сказал лорд Тилбери. — Это человек по фамилии Твист, он одно время служил у меня.

— Подручным, — вставил нафиксатуаренный.

— Подручным, — сказал лорд Тилбери.

— А? — сказал Сэм.

— Он сейчас без работы.

Сэм, глядя на мистера Твиста, решил, что у лондонских работодателей со здравым смыслом все в порядке.

— Мне самому нечего ему предложить, — продолжал лорд Тилбери, — и мне пришло в голову, что, может быть, для него найдется место в вашем новом доме.

— У меня? — сказал Сэм.

— Я счел бы личным одолжением мне, если вы наймете Твиста. Естественно, меня тяготит мысль, что старый и… э… верный мой служащий не имеет работы.

Предвидение мистера Твиста оправдалось: ответить отказом на просьбу, сформулированную таким способом, Сэму оказалось трудно.

— А! Ну если так…

— Превосходно! Без сомнения, вы найдете для него много всякой мелкой работы и в доме, и в саду.

— Он может мыть собаку! — сказал Сэм вдохновенно. В домашней политике «Мон-Репо» вопрос о личной гигиене Эми становился все более животрепещущим.

— Вот именно! А также рубить дрова, бегать с поручениями и так далее.

— Только одно условие, — сказал Сэм, созерцавший своего нового помощника с нарастающим омерзением. — Эти усы надо убрать.

— Что?! — вскричал Шимп, уязвленный до глубины души.

— Под самый корень, — сурово сказал Сэм. — Я не допущу в своем доме такой приманки для моли.

Лорд Тилбери вздохнул. Ему все труднее было мириться с эксцентричностью этого молодого человека. С тоскливым томлением, которое греки называли pathos, а римляне desiderium, он вспомнил безоблачные дни, когда был счастливым, беззаботным человеком и не знал, что Сэм вообще живет на свете. Да, конечно, и тогда на его долю выпадали хлопоты и тревоги, но сколь ничтожными и тривиальными казались они теперь!

— Полагаю, Твист сбреет усы, раз вы настаиваете, — сказал он устало.

Случайно взглянув на лицо этого именитого частного сыщика, он с изумлением обнаружил, что оно дышит отчаянием, а глаза стекленеют. Словно несчастный только что выслушал смертный приговор.

— Сбрить? — трепетным голосом переспросил Твист, нежно поглаживая растительность на верхней губе. — Сбрить мои усы?

— Сбрить! — неумолимо потребовал Сэм. — Спилите их. Сровняйте с землей и запашите солью место, где они росли.

— Слушаю, сэр, — угрюмо сказал Твист.

— Значит, все устроилось, — с облегчением объявил лорд Тилбери. — Так вы немедленно поступаете на службу к мистеру Шоттеру, Твист.

Твист скорбно кивнул.

— Вы, я уверен, будете очень довольны Твистом во всех отношениях. Он спокойный, почтительный и работящий трезвенник.

— И очень плохо, — сказал Сэм.

Лорд Тилбери испустил еще один вздох.